Наполеон: биография
Шрифт:
После 13 вандемьера нечего было и думать о грязных сапогах. Бонапарт теперь ездил, и не иначе как в прекрасном экипаже, а жил в хорошем доме на улице Капуцинов… Все, что было в нем костляво, желто, даже болезненно, позже просветлело, украсилось. Черты лица его, которые почти все были угловаты и резки, округлились. Его улыбка и взгляд оставались всегда удивительны [20] {224} .
Никто уже не называл Бонапарта «котом в сапогах».
20
Пер. К. Полевого.
224
D'Abrantes, At the Court p. 37.
Сразу же после вандемьера Наполеону поручили закрытие оппозиционного клуба «Пантеон» и изгнание тайных роялистов из военного министерства, а также надзор за театральными постановками. В этой последней роли он почти ежедневно докладывал правительству о поведении публики в четырех парижских театрах: «Опера», «Опера-Комик», «Фейдо» и «Репюблик». Обычный доклад гласил: «В двух [из четырех театров] патриотические выступления публика принимает благосклонно, в
21
Пение великого революционного, антимонархического гимна 1792 года Наполеон, став императором, не поощрял, но в 1815 году его восстановил.
225
Christies Rare Books catalogue 27/11/2012 p. 14.
Дед Жозефины, дворянин Жозеф-Гаспар Таше, в 1726 году переехал из Франции на Мартинику, рассчитывая нажить состояние на производстве сахара, но из-за ураганов, неудач и его собственной лени плантация не принесла ему богатства. Семейное поместье в Сан-Доминго (совр. Гаити) называлось Ла Пажери. Отец Жозефины служил пажом при дворе Людовика XVI, но возвратился в отцовское имение. Жозефина родилась на Мартинике 23 июня 1763 года. (Позднее она утверждала, что родилась в 1767 году {226} .) В 1780 году, в возрасте семнадцати лет, она приехала в Париж и была настолько дурно образованна, что ее первый муж, генерал виконт Александр де Богарне (кузен, с которым она была помолвлена в пятнадцать лет), не мог скрыть своего презрения. У Жозефины были очень плохие зубы (считается, что это результат жевания в детстве на Мартинике сахарного тростника), но она научилась улыбаться, не разжимая губ {227} . «Будь у нее хорошие зубы, – рассуждала Лора д’Абрантес, впоследствии ставшая фрейлиной государыни-матери, – я предпочла бы ее самой красивой даме ее двора» [22] {228} .
226
Memes, Memoirs p. 13.
227
Horne, Age of Napoleon p. 45.
22
Пер. К. Полевого.
228
D'Abrantes, At the Court p. 237.
Хотя Богарне дурно обращался с женой (однажды, когда Жозефина сбежала от побоев в монастырь, он похитил их трехлетнего сына Евгения), после его ареста в 1794 году она храбро пыталась спасти мужа от гильотины. Его казнили 22 июля. С 22 апреля саму Жозефину – как вероятную роялистку – содержали под арестом в крипте церкви Святого Иосифа на улице Вожирар [23] . Одна из ее сокамерниц, англичанка Грейс Эллиот, вспоминала, что «на стенах и даже деревянных стульях еще виднелись пятна крови и мозга священников» {229} . Жозефине пришлось перенести поистине нечеловеческие испытания: воздух в подземную тюрьму поступал лишь из трех глубоких шахт, причем туалета не было; Жозефина и ее подруги по несчастью жили в постоянном страхе перед гильотиной; в день каждой узнице выдавали (для всех нужд) по бутылке воды; поскольку беременных не казнили, ночами по коридорам разносились звуки совокупления с тюремщиками {230} . В крипте даже в середине лета было холодно, и узницы быстро теряли здоровье. Возможно, Жозефине удалось спастись лишь потому, что она была слишком больна. Мужа Жозефины обезглавили всего за четыре дня до падения Робеспьера, и, если бы тот удержался чуть дольше, на эшафот, вероятно, взошла бы и она. Парадокс: термидорианский переворот дал Жозефине свободу – и лишил свободы Наполеона.
23
Туда можно попасть, если прийти в субботу точно в 15 часов. Во время сентябрьских убийств 1792 года толпа убила здесь 115 священников, и черепа и кости 35 из них сейчас можно осмотреть.
229
Haig, Napoleon and Josephine's Paris p. 50.
230
Haig, Napoleon and Josephine's Paris p. 49.
Недели, проведенные в смраде, темноте и холоде, унижениях и ежедневном страхе жестокой смерти (период террора не зря называется именно так), дали о себе знать, и, по-видимому, еще долгие месяцы и даже годы Жозефина страдала от того, что мы теперь называем посттравматическим стрессовым расстройством. Учитывая пережитое, трудно упрекать ее в том, что она стала легкомысленной и разгульной, участвовала в сомнительных сделках, обожала роскошь (ее расходы на портных превышали расходы Марии-Антуанетты) и вышла замуж не по любви, а ради стабильности и денег {231} . Жозефину нередко считают развратной, недалекой, сумасбродной женщиной, но она явно была эстетически развитой, отличалась хорошим вкусом в музыке и декоративно-прикладном искусстве. Она была щедрой (хотя речь в этом случае шла обычно о государственных деньгах). Клеменс фон Меттерних, один из лучших дипломатов эпохи, отмечал ее «уникальный социальный такт» {232} . Жозефина хорошо играла на арфе – хотя, как утверждали, одну и ту же мелодию, а в постели умела проделывать «зигзаги» {233} . Она не рисовала, зато умела ткать гобелены, иногда играла в триктрак, целый день принимала визитеров и с удовольствием делилась за обедом сплетнями со своими многочисленными подругами.
231
Philip Mansel in TLS 16/1/2004 p. 23.
232
Stuart, Rose of Martinique p. 277.
233
Stuart, Rose of Martinique p. 206.
К
234
ed. Meneval, Memoirs I p. 123; Bruce, Napoleon and Josephine p. 74.
235
ed. Duruy, Memoirs of Barras II p. 72.
Жозефина, воспользовавшись возможностью (власти после вандемьера объявили о конфискации оружия), отправила в штаб Наполеона своего четырнадцатилетнего сына Евгения де Богарне с просьбой оставить в семье на память отцовскую шпагу. Наполеон верно воспринял это как приглашение и уже через несколько недель был страстно влюблен в Жозефину. Его страсть росла, и пять месяцев спустя они поженились. У них было довольно много общего: и Наполеон, и Жозефина были чужаками, иммигрантами, уроженцами островов и бывшими политзаключенными. Первое время Жозефине не нравилось его желтоватое лицо, прямые волосы и неухоженный вид и, можно предположить, его чесотка, и она определенно не была в него влюблена. Однако и у Жозефины начали появляться морщины, красота увядала, к тому же у нее были долги. (Их размер она осмотрительно не раскрывала до тех пор, пока Наполеон не надел ей на палец кольцо.)
Жозефина всегда очень заботилась о нарядах и макияже. В спальнях ее домов и дворцов висели зеркала. Она была обаятельной и обходительной (но недостаточно образованной для того, чтобы быть остроумной) и прекрасно понимала, как понравиться преуспевающим мужчинам.
Как утверждают, Талейран на вопрос, умна ли была Жозефина, ответил: «Никто и никогда с таким блеском не обходился без этого». Наполеон, в свою очередь, ценил ее политические связи, статус виконтессы, которую принимали и революционеры, а также то, как она компенсировала отсутствие у него такта (savoir-faire) и дурные манеры. В гостиных он не блистал остроумием. «Никогда из его уст в разговоре с женщинами не выходило не только изысканной, но даже просто уместной фразы, – вспоминал признанный льстец Меттерних, – хотя усилия найти ее часто выражались на его лице и в тоне голоса» {236} . Наполеон говорил с дамами об их туалетах или же о количестве их детей, и одним из его обычных вопросов было, кормят ли они сами (причем этот вопрос, по словам Меттерниха, Наполеон «предлагал обыкновенно в выражениях, совершенно не принятых в хорошем обществе»). В отличие от Наполеона, неловкого с женщинами, Жозефина занимала очень видное положение в парижском обществе и была вхожа во влиятельные политические салоны Тальен, Рекамье, де Сталь и так далее.
236
ed. Metternich, Memoirs I p. 281.
После революции духовенство лишилось полномочий регистрировать рождение, смерть и брак, поэтому Наполеона и Жозефину в 22 часа 9 марта 1796 года, в среду, поженил сонный мэр 2-го округа, на улице д’Антен. Невеста надела трехцветную перевязь поверх свадебного платья из белого муслина {237} , а жених опоздал на два часа. Свидетелями были, кроме прочих, Баррас, адъютант Наполеона Жан Лемаруа (с точки зрения закона – несовершеннолетний), супруги Тальен, сын Жозефины Евгений и его одиннадцатилетняя сестра Гортензия.
237
Thody, French Caesarism p. 35.
Чтобы сгладить шестилетнюю разницу в возрасте, Наполеон указал в документах, что он родился в 1768 году, а она сбросила себе четыре года, так что обоим стало по 28 лет {238} . (Позднее в Almanach Imperial указали, что Жозефина родилась 24 июня 1768 года {239} . Наполеона всегда забавляло упорство, с которым жена лгала о своем возрасте. Он шутил: «По ее подсчетам, Евгений должен был родиться двенадцатилетним!» {240} ) В виде свадебного подарка Наполеон преподнес Жозефине золотой медальон с эмалью и гравировкой: «Судьбе» {241} .
238
Chuquet, Jeunesse I p. 65; Rose, Napoleon I p. 3.
239
ed. Hanoteau, Memoirs of Queen Hortense I p. 326 n. 3.
240
ed. Latimer, Talks p. 138.
241
Bruce, Napoleon and Josephine p. 162.