Направить в гестапо
Шрифт:
He присоединился к хору только Малыш. На колене у него сидела девица, он неторопливо раздевал ее с тем же небрежным упорством, с каким можно ощипывать курицу. Девица то сучила ногами, то
60
Возле казармы, у массивных ворот / Стоял фонарь и стоит до сих пор / Под этим фонарем мы встретимся / И будем, как раньше, стоять, Лили Марлен (нем.). — Прим. пер.
Пианист, будучи уже не в состоянии выносить вида своего инструмента, залитого пивом и рвотой, сделал решительную попытку согнать с табурета Порту. Порта перестал играть, любовно обвил его шею руками и сжал их. Через несколько секунд несчастный пианист летел головой вперед в сторону кухни. У самой стены он упал к ногам Хайде и почти коматозного Барселоны.
В то время, когда шло это веселье, по коридору фульсбюттельской тюрьмы двигалась мрачная процессия. Шестеро солдат в мундирах СД, священник, врач, несколько судебных чиновников и старушка. Шли они медленно, чуть ли не с трудом, к обитой зеленым сукном двери в конце коридора. Казалось, им хочется оттянуть тот миг, когда они повернут дверную ручку и войдут. Но этот миг все-таки наступил, и процессия медленно прошествовала в находящуюся за дверью комнату.
Через четверть часа дверь открылась снова, и процессия вышла в коридор. Теперь все шли быстрее. Шестеро солдат из СД, священник, врач и несколько судебных чиновников. Только вот старушки с ними уже не было.
IX. День рождения
Шум, несшийся из «Трех зайцев» на Давидсштрассе, был слышен с ужасной ясностью за несколько улиц — даже в лазарете на Бернхард Нохтштрассе, где завидующие пациенты беспокойно метались, ворочались и бранились. Это был шум безудержного, кружащего голову, одуряющего пьянства, и вырывался он в ночь в нескончаемом крещендо.
Владелец «Трех зайцев», широко известный как Поилец Бернард, отмечал свой день рождения в особой комнате в задней части бистро. Допущены туда были только самые привилегированные из завсегдатаев.
Первым там появился Малыш — вскоре после полудня. Нашел он Поильца сидевшим на маленькой стремянке и руководящим подготовкой к вечернему увеселению. По комнате были протянуты бумажные гирлянды и китайские фонарики, по углам стояли ящики с пивом и шампанским.
— Кое-кто сказал, что у тебя день рождения, — начал Малыш.
Бернард кивнул.
— Кое-кто прав.
— Отлично, — сказал Малыш. — В таком случае, поздравляю. Я только хотел сперва удостовериться.
— Да? — Бернард посмотрел на него и понимающе улыбнулся, потом повернулся на стремянке и крикнул парню, шатавшемуся под ящиком пива: — Не туда, болван! Вот сюда, в угол!
Малыш проводил ящик жадным взглядом, потом небрежно повернулся снова к Поильцу.
— Ты… э… устраиваешь небольшую попойку?
— Совершенно верно. — Бернард высморкался прямо в громадную кастрюлю с мясом. Равнодушно поглядел на него. — Ничего, это всего-навсего мешанина, еще чуть-чуть приправы ей не повредит. Один черт, там все приобретает одинаковый
— Да, — сказал Малыш, — надо полагать. — И в изумлении поглядел на ряды бутылок за стойкой. — Кто будет разделываться со всем этим?
Бернард посмотрел на него, потом повернулся и плюнул в открытое окно.
— Мои друзья, — ответил он прямодушно.
Малыш хмыкнул, не зная, заявить ли, что он один из самых близких знакомых Поильца, или избрать какую-то другую тактику.
— Мы скоро отбываем, — решился он, утирая тыльной стороной ладони жаждущий рот.
Поилец кивнул без малейшего сочувствия.
— Да. Так оно и ведется.
— Нас посылают обратно на фронт, — упорствовал Малыш. — Батальон уже почти полностью укомплектован. Мы получили новые танки и все прочее — но, смотри, никому не слова, это считается совершенно секретным. Такому другу, как ты, я могу доверять, только распространяться по этому поводу не надо.
— И в голову не пришло бы, — ответил Бернард. — Не знаю никого, кому это интересно.
Он встал на верхнюю ступеньку стремянки и стал прикреплять бумажную цепь к потолку над своей головой. Стремянка стояла твердо, но Поилец опасно пошатывался. Он задолго до завтрака начал пить пиво.
— Осторожно, — сказал Малыш, протягивая громадную мозолистую руку. — Ни к чему ломать себе шею в день рождения. — Он подпер ладонью спину Бернарда и обаятельно улыбнулся. — Сколько тебе стукнуло?
— Сорок два — и можешь взять пару бутылок пива, выпить за мое здоровье, если хочешь.
Рука Малыша тут же протянулась к ближайшему ряду бутылок, огромная лапища ухватила две. Одну он протянул Бернарду, другую поднес ко рту, ухватил пробку зубами и стал открывать ее.
— Погоди минутку, — сказал Поилец. Протянул руку и посмотрел Малышу в глаза. — А подарок где? Не годится приходить, поздравлять и пить мою выпивку без подарка.
— Это верно, — искренне согласился Малыш, опуская бутылку. — Подарок при мне. Хорошо, что напомнил. Память у меня дырявая.
Он полез в глубокий карман брюк и вытащил розовый бумажный пакетик.
Бернард поглядел на него с любопытством.
— Что там?
— Ни за что не догадаешься, — ответил Малыш, открывая бутылку. — Ни в жизнь. Именно то, что тебе нужно.
Бернард разорвал бумагу, обнаружил дешевую открывалку для бутылок и с бранью швырнул ее в дальний конец комнаты.
— Это уже десятая, какую я получаю сегодня! Что, у вас, идиотов, совсем нет воображения?
— Главное — внимание, — ответил Малыш. Запрокинул голову и вылил половину бутылки прямо в горло. — Тебе никто не говорил этого?
— К черту внимание! — проворчал Бернард. — Кому нужно пятьсот паршивых открывалок?
— Что делать, — глубокомысленно ответил Малыш. — На днях рождения никогда не получаешь того, что тебе действительно нужно.
Выпив за здоровье Бернарда, Малыш остался. Он помогал убирать комнату и пил за здоровье хозяина как пиво, так и более крепкие напитки. А когда начали появляться первые гости, стал приветствовать их и ухаживать за ними. Потом гости выпили за здоровье Бернарда, и Малыш присоединился к ним, потом появились еще люди, были произнесены еще тосты, так что еще до официального начала празднества Малыш высунул голову в окно и сунул пальцы в горло, чтобы освободить место для очередных возлияний.