Направленный взрыв
Шрифт:
Тем временем Слава Грязнов, неутомимый труженик, занимался делом, которое не удалось закончить вчера.
С утра он был уже в фирме «ГОТТ».
В довольно большом зале бывшего гастронома — а Грязнов помнил хорошо, как он иногда захаживал сюда за молоком, которое здесь было всегда, без перебоев, — теперь стояли на подиумах шикарные иномарки. И только человек с наметанным взглядом мог определить в них подержанную машину.
Молодой человек — секьюрити — в темном строгом костюме, на лацкане которого висела клипса с визиткой, сначала
Два более пожилых джентльмена из третьего отдела МУРа, прибывшие вместе с Грязновым, остались топтаться у дверей.
Главный менеджер оказался также относительно молодым человеком с плохо сохранившейся фигурой, задрапированной широкими суконными брюками и пиджаком из красной фланели. Склонив набриолиненную голову, управляющий выслушал Грязнова и кивком выразил согласие.
Грязнов с понятыми подошел к «Мерседесу-190Е» цвета металлик и приступил к осмотру автомобиля.
Покупатель, который, как назло, немедленно откуда-то возник и тут же заявил о своих правах на автомобиль, вертелся рядом и пытался управлять досмотром.
— Что вы ищете? Нет, вы мне скажите, что вы ищете? — настойчиво спрашивал он Грязнова. — Вы мне скажите, может быть, я знаю!
Грязнов единственное, что мог сделать, так это не подпускать близко к автомобилю его неполного владельца.
— Есть! — вдруг послышался голос, и из-под автомобиля показался таможенный эксперт Бандовкин. Он вытянул вперед руку, передавая Грязнову нечто завернутое в полотняную тряпицу.
Слава осторожно принял в руки матерчатую колбаску и тут же ощутил ее вес. Он развязал веревочку, стягивающую конец цилиндра, и на широкую ладонь Грязнова брызнула струя золотых монет.
— Твою мать! — тихо воскликнул покупатель, глядя на сокровище. — Ну почему я сразу не купил этот «мерседес»? Ведь он же мне с первого взгляда понравился! Ай-яй-яй!..
— Радуйся, что не успел купить, — весело ответил Грязнов, глядя на покупателя. — А то бы я тебе сейчас задал много разных неприятных вопросов, и ночевал бы ты у меня в казенном доме…
— Да Боже упаси! — испугался покупатель и куда-то испарился буквально на глазах.
Эксперт Бандовкин тем временем достал из тайника в днище машины еще несколько подобных мешочков. Грязнов принялся составлять акт об обнаружении золотых монет царской и советской чеканки.
Расставшись с Липкиным, я около часу бродил, раздумывая над тем, что он мне сообщил. Журналистская деятельность всегда связана со скандалом; но скандал такого масштаба — это из ряда вон! Хоть Липкин и собирается эмигрировать, но это страх — не более того; да, он прав, необходимы доказательства, а доказательств нет. Чтобы у нас, пока еще в Советской России, — и строился чуть ли не целый город для подготовки террористических актов?.. Нет, от этой сенсации пахнет бульваром, бульварная утка… Но Липкин ссылался на видеокассеты, документы, которые выкрали. Вот если бы их заполучить — если, конечно, они существуют и если на них изображены те объекты под Смоленском, а не какие-нибудь сооружения в местности…
Однако не будем торопиться с выводами.
Я присел на краешек заснеженной скамьи в аллее скверика и достал сигарету. Но зажигалка перестала работать: кончился газ. Я бросил ее в снег, посмотрел по сторонам, у кого бы прикурить, но никого поблизости не было. Вдалеке маячила непонятная шатающаяся фигура, похоже, пьяный. Он неуверенной походкой шел в мою сторону. В уголке его рта дымилась папироса.
Я поднялся и двинулся навстречу. Но чем ближе я к нему подходил, тем неуверенней этот тип вел себя. Он шел, не мигая глядя на меня, словно боялся, что я могу сдать его в медвытрезвитель. Это был плотный толстячок в засаленной синей телогрейке, порванной в некоторых местах, он походил на персонаж Леонова из «Джентльменов удачи», казался испуганным, но добродушным. Единственное, что вызвало брезгливость, это слюни, стекающие у него по подбородку.
— Спички есть? Дай прикурить, — попросил я, приблизившись.
Пьяный помотал головой, затянулся папиросой, собираясь развернуться в обратную сторону.
— Эй, не бойся, дай прикурить!
— Сейчас, сейчас, — ответил мужик.
Но вместо того, чтобы протянуть мне окурок, он сунул руку за пазуху. И вдруг быстро выхватил что-то полукруглое и огромное, чем замахнулся на меня. Я, не растерявшись, выставил вперед руку и, сделав захват за рукав телогрейки, провел прием — бросок через бедро. Мы оба полетели в сугроб.
Снег, попавший за шиворот, приятно охладил мне спину. Мужик пытался меня душить, его лицо было красным от напряжения, по подбородку по-прежнему стекали слюни. Он что-то мычал, так и не догадавшись выплюнуть папиросу, прилипшую к губе. Лишь мельком заглянув в его глаза, я почувствовал, что мужик был явно не в себе.
Я завернул ему руку за спину и рывком поднял его на ноги. На снегу остался валяться полукруглый предмет, которым он на меня замахнулся, это был заржавленный серп, каким когда-то хлеб жали. «Интересно, может, у него еще и молот за пазухой?» — подумал я, обыскивая мужика. Но больше у него ничего не было, кроме коробка спичек.
— Что тебе от меня нужно, мужик? Ты случайно не того? Не психованный?
— Ничего я не психованный! Мне тебя убить надо! — чуть не расплакался мужик, пуская обильную пену изо рта.
— Серпом?! — изумился я.
— Нет, я пистолет потерял, мне пистолет дали, — опять захныкал мужик, уже от того, что я посильнее завернул его руку за спину.
— Кто дал пистолет?!
— Не скажу-у-у!
— Ну а как тебя зовут, ты можешь сказать?
— Марио! — провыл странный тип. — Я итальянец, я музыкант! Вы не имеете права, я буду жаловаться в посольство! Отпусти меня, — жалобно захныкал он, — иначе плохо будет…
— Плохо будет, говоришь?! — усмехнулся я, покруче заворачивая его руку. — А откуда русский знаешь, если итальянец?!
— Я давно в России живу.
— Где живешь?
— В зоне… Я не могу говорить! Мне нельзя! — заорал мужик, обильно брызгая на меня пеной, которая появилась у него на губах. — Отпусти меня, ведь плохо будет! — снова заканючил «итальянец».