Наречённая. Книга 1
Шрифт:
— Идем за мной, — приказал Страж.
Девушка, испугавшись его появления, оставила все, прошла за ним послушно. Маар шагнул в хозяйские постройки. Сгорело не все, часть зимних запасов осталась целой, только кому теперь нужно все то, чем полнились закрома, мешки и ящики? Растащат если не звери и грызуны, то соседние жители.
— Чем я могу вам помочь? — спросила робко дочь целительницы, не смея поднимать взгляда.
Маар взял ее за плечи, вынуждая посмотреть ему в глаза. Ее были орехового теплого цвета, напоминающие дубовые рощи, окаймленные темными ресницами, словно сень прохладной тени. Вздернутый носик и маленькие губы придавали ее чертам нежности. Член напрягся, когда он представил, как эти губки обхватят его ствол. Девушка и впрямь ничего не понимала, и Маар движением указал опуститься на колени, дернул тесьму, выпростав налившуюся сталью плоть.
— Я замужем, мениэр, — дрогнули ее ресницы, но губы от возбуждения дрожали.
Маар видел, как в ней борются чувства: она хотела его испробовать, почувствовать вкус. Быть может, муж никогда не осмеливался на такое?
Он взял ее за острый подбородок, повернул к себе, обхватил член, скользнул головкой в раскрывшиеся губы, такие гладкие. Ротик ее был теплый, маленький. Он сорвал шапку с ее головы, положив ладонь на затылок, задал нужный темп. Девушка послушно положила ладони на его бедра, устраиваясь удобнее, заскользила вперед-назад, снова вперед. Она делала это неумело, слишком, и он, конечно, не мог войти в нее до упора, но невинность этого действа тоже возбуждала. Вперед-назад, Маар ощутил, как в нем нарастает напряжение, как волны жара растекаются по телу лавой, отяжеляя его с головы до ступней, хотелось сорваться. Маар прикрыл глаза от удовольствия, толкаясь в ее рот сначала медленно и плавно, а потом все резче и порывистей. Девушка с охотой начала принимать его глубже. Она ощущала его возбуждение, ей это нравилось, она хотела доставить ему удовольствие, очень хотела, скользя губами по гладкому твердому члену, огромному для ее ротика. Маар нырял в глубину, ощущая ее язычок, но этого все равно было мало. Перед глазами стояла обнаженная асс'aру, ее белая грудь с розовыми, как вишневый первоцвет, сосками, ее желанное узкое лоно, которое он хотел растянуть, заполнить собой. Ее девственность нектаром растекалась по горлу, скапливалась в солнечном сплетении, опускаясь в пах. Затуманенный этим желание, он уже не видел, как девушка начала задыхаться, как на глазах проступили блестящие слезы. Он размеренно вдалбливался в ее ротик, напрягая ягодицы, слыша ее всхлипы. Она старалась изо всех сил, чтобы он кончил, она вожделела этого. Ощущая, как его едва не разрывает на части от подкатывающей волны блаженства, Маар обхватил ее голову двумя руками, вошел до упора, напрягаясь с силой, задерживая отяжелевшее, ставшим частым, дыхание, когда ее губки коснулись его яиц, смыкаясь туго в плотное колечко. Он издал гортанный стон, тугая горячая струя заполнила горло девицы, желанная тяжелая истома разлилась по телу, ослабляя Стража. Излившись до последней капли, он резко выпустил девушку, позволяя той отдышаться. Она судорожно ловила воздух, глотая его семя, раскрасневшись, как вареный рак. Маар заправил штаны, вытащив две золотые монеты, бросил ей на подол — ему понравилось.
Он молча вышел, направляясь к своему отряду, а следом выбежала и девица. Ее мать схватила дочь, тряхнула с силой, но та молчала, рьяно пытаясь высвободиться. Женщина только хмуро посмотрела в сторону удаляющегося Стража. В следующий раз пусть думает, прежде чем брать молодую довольно милую дочку в отряд мужчин.
1_6 Истана
Я лежала и хватала ртом воздух. Он просто чудовище, маньяк! Куда меня занесло?! Мне остро захотелось вернуться назад, в парк, и пусть все это окажется сном, страшным сном. Между бедер жгло, и ощущение его пальцев внутри, наполненности все еще проходило. Он всего лишь прикоснулся, не повредил меня, но как же больно. И что за имя, которым он меня называет постоянно? Что значит «асс'aру»?
Я, так и оставшись распластанной на столе, пошевелилась, решая, что лучше поторопиться, иначе он вернется. Оглядела себя там, где он касался. Кожа краснела, будто от ссадин. Одно я поняла — этот мужчина в праве мной распоряжаться, как пожелает, и не в ком мне искать защиты и опоры. Я тут совершенно одна. Мысли бились, как волны о скалы, отчаянно и безысходно.
Дрожащими пальцами я потянулась за платьем. Длинное, тяжелое, шерстяное, такое если носить весь день, устанешь быстро, но на улице зима, и нужно одеться как можно теплее. Я покрутила вещи, догадываясь, что под низ нужно надеть что-то из приятной ткани, но они все были из грубой шерсти и сукна, никаких украшательств: ни рюшек, ни кружев — все строго и сурово. О нижнем белье тут, видно, и думать не приходилось. Я бессильно опустила руки, рассмотрев очередное платье. Оно одно было оторочено мехом, кажется, куньим. Я любила практичную одежду, легкую и удобную, поэтому выбрать из имевшегося было сложно.
Дверь скрипнула, я мгновенно прижала платье к груди, прикрываясь. Но опасаться не следовало — вошла Лаура. Хмурая и какая-то задумчивая.
— Давайте помогу, — буркнула она, приближаясь.
Переворошив кучу, она быстро сделала выбор, разложив целых три платья. Сине- серое с длинными рукавами, бежевое кроя попроще и третье из льна, плотного, но светлого. Рядом легли двое просторных штанов и юбка из рогожи. И я поняла, что все это мне придется на себя надеть.
— Вы поедете верхом, потому эту юбку вам нужно повязать поверх всех платьев, — объяснила она.
Я не стала спорить, доверившись этой женщине полностью.
— Лаура, — обратилась я, когда женщина услужливо помогала мне облачаться. — Кто такие асс'aру? — спросила, надеясь, что это станет ключом к разгадке того, почему и как я здесь оказалась.
— А вы разве не знаете? — откровенно удивилась моя помощница.
— Слышала, — неуверенно заговорила я, облизав пересохшие губы. — Просто хотела понять…
Боже, что я говорю. Я отчаянно подбирала в мыслях слова, не зная, как теперь выкрутиться.
Лаура тяжело вздохнула, стягивая шнуровку на моей спине.
— Асс'aру — дочери Богини Ильнар, и этим все сказано, — как-то грустно ответила она.
Кто такая Ильнар, видимо, тут известно даже детям, потому я оставила попытку дойти до истины. И вообще решила держать язык за зубами. Что бы ни происходило, мне не нужно выдавать свое происхождение. Достаточно того, что этот вулкан ван Ремарт домогался меня, надо сказать, очень непривычным для меня способом. И мне это вовсе не понравилось. Такой грубости, такого откровенного пренебрежения я никогда не встречала. Но видимо, здесь другие правила, другие ценности и нравы, здесь с женщиной явно не считаются, и плевать, что она при этом испытывает. Или… это относится только ко мне — асс'aру, дочери богини Ильнар?
Я сунула ноги, перемотанные лоскутом ткани, в сапоги, ступни утонули в меху. Надо же, по размеру. Хотя, это же сапоги прошлой хозяйки тела. И так стало сразу ногам жарко, будто в духовку их опустила. Женщина подала мне верхнюю одежду, что-то похожее на теплый сюртук, только мех был внутрь, а не наружу. Сверху я надела накидку, застегнув что-то наподобие заклепки, кованной из железа. Похоже, красота тут была не на главном месте. Волосы Лаура заплела мне в косу как-то нарочито медленно — любовалась ими. Их я спрятала под меховую шапку, так сказать, от греха подальше. Мои волосы при жизни всегда были русые, хотя наличие роскошной блондинистой шевелюры меня нисколько не удивило, будто с рождения относилась привыкла. И вообще я чувствовала себя в другом теле так, словно оно мне было каким-то родным, будто я все это знала когда-то и теперь вернулась после долгого путешествия. Странное ощущение пробуждалось внутри, и мне оно не нравилось категорически. Мне нужно попасть домой. Но что самое худшее — это привыкание с каждым вздохом, с каждым стуком сердца. Моя работа, квартира, которую подарил мне отец и сам уехал жить заграницу… Все это безнадежно ускользает туманным воспоминанием сквозь мои пальцы. Может быть, потому что меня там никто не ждет? Ну, кроме друзей и работы, на которую я, видимо, не выйду в понедельник. Все это было очень сложно воспринять.
Одевание оказалось для меня настоящим испытанием, даже спину покрыла испарина. Я старалась не думать, куда повезет меня теперь Маар ван Ремарт, и что теперь со мной будет. Пока я жива, и это главное. Может быть, я найду какие-то нити в другом месте. Истана жила тут, пусть и в захолустье, но выбиралась же куда- то ранее.
Я уныло оглядела чуть закоптелые потолки и тяжело вздохнула. Хотелось надеяться, что она была не какая-нибудь дикая отшельница.
— Зеркало бы, — проговорила я вслух, хотя мне было страшно на себя смотреть, в лицо той, которую я никогда не знала. Или знала?
Лаура улыбнулась снисходительно, будто я глупость сказала.
— Такой драгоценности в наших краях не бывает, — ответила она.
Я еще покрутилась в хижине, чувствуя, как накатывает тошнота от того, что нужно выходить. Выходить в неизвестность и быть в поле внимания ван Ремарта. Даже дрожь по плечам прокатилась, когда я вспомнила его темные, горящие углями глаза. Взгляд хищника — голодный и обжигающий.
Собравшись с волей, втянув в себя воздух, я-таки шагнула к двери.