Нарисуй меня
Шрифт:
— Ай! — шиплю, как рассерженная кошка, которую погладили против шерсти. Мокрые кружева впиваются в тело, колют, раздражая кожу.
— Мешает, да? — Макс отпускает, позволяя мне чуть отдалиться от себя. — Мне тоже.
Быстро и как-то слишком умело расстегивает мое шикарное бюстье, которое тут же улетает куда-то на пол.
— Макс!
— Мм? Так ведь лучше.
Теплые руки на груди будоражат и успокаивают одновременно. Я просто прикрываю глаза и замираю под его уверенными ладонями, чувствую губы на коже. А потом… потом перехватываю инициативу. Потому что
И его ладони, так откровенно изучающие меня, окончательно снимают внутренние запреты.
Пусть все будет так. Я люблю его. Он не знает этого, и сегодня я ему точно не скажу. Я не хочу ему ничего доказывать, вообще никому, даже себе, просто я знаю, я всегда знала, что близость у меня может быть только с любимым мужчиной. Знала всегда, поэтому не торопилась, и плевать мне всегда было на опытных одноклассниц, на их парней, смотрящих на меня с усмешкой.
Я знаю, что никогда не буду сожалеть о том, что сегодня произойдет.
Потому что любовь.
Максим.
Генварский.
— Пожалуй, нам пора, — тихо шепчет Макс, снова заставляя вздрагивать.
Я не очень понимаю, куда пора, но безропотно позволяю поднять себя из бурлящей воды.
Словно из воздуха в его руках появляется мягкое пушистое полотенце, которое бережно обволакивает мое тело.
— А ты? — Придерживаю у груди ткань и смотрю, как с тела Максима падают крупные капли.
— Хочешь меня высушить? Лови!
Это, оказывается, целое неизведанное искусство — вытирать мужчину, наблюдать, замирая, как полотенце пропитывается влагой, касаться его кожи, слышать, как бьется его сердце. Чуть прикусив губу от волнения, опускаюсь ниже. Кажется, что-то я не то сделала, потому что меня дернули вверх и подхватили на руки.
А полотенца… полотенца так и остались лежать на мокром полу веранды.
Мягкие простыни охлаждают, впитывая оставшуюся влагу на теле и в волосах, но я лишь краем сознания отмечаю это. Все мои ощущения с ним, с его руками, которые бережно, но настойчиво лишают меня последней ажурной полоски на теле.
— Т-ш-ш, девочка моя. — Мужские ладони не позволяют закрыться, спрятаться от взгляда. — Ты красивая.
Ласковые касания тела волнуют, пальцы зарываются во влажные волосы мужчины. Темнота раскрепощает еще больше, и я уже сама тянусь к Максу, провожу руками по крепким мышцам. Как же приятно слышать его тяжелое дыхание, ощущать под пальцами его нетерпение.
А я не хочу торопиться, я хочу изучить его, полностью!
— Марина! — хриплый голос возвращает меня в реальность. — Продолжай!
Испуганно отдергиваю руку, но ее тут же возвращают обратно — туда, где кожа особенно нежная и такая приятная на ощупь.
— Я… Макс… я… — беспомощно бормочу что-то, но он просто заставляет меня замолчать, закрыв рот поцелуем.
И снова мягкие простыни, легкое одеяло под бедрами и незнакомая, но такая приятная естественная тяжесть мужчины.
—
Я послушно прикрываю глаза и просто следую за ним. За любимым.
Сильные ладони приказывают раскрыться, выгнуться дугой, отдать всю себя и принять. Его.
Медлит, не торопится, приручает меня к себе. Не нужны слова, объяснения, просьбы. Он все понял, сам. По моим глазам, смущенным вздохам, неумелым, но таким настойчивым ласкам.
Легкие неторопливые движения, мы вместе на одном дыхании, в одном движении. Единое целое.
Мы.
Ловит, забирает в себя мой вскрик, больше от неожиданности, чем от боли, не давая мне отстраниться, прижимает к себе. Что-то ласково шепчет в губы, прогоняя непривычное чувство стесненности внутри, освобождая меня, меняя меня, создавая меня.
Горячая волна обдает изнутри, принося с собой яркую вспышку света, заставляя со стоном выдохнуть:
— Максим!
Глава 44
— Максим! Ты не знаешь, где моя папка с новыми работами, теми, которые я должна сегодня отнести Антоновой?
Лихорадочно перебираю холсты, его картины, свои наброски… Только бы найти! Я же помню, что приносила их в мансарду! Еще с Максимом советовалась, какие лучше отобрать. Я почти полностью обновила портфолио за эти три недели. Уверена, Антонова скажет их для поступления взять. Да где же они?!
— Я точно помню, что последний раз видела около шкафа, на полку положила!
Смотрю на Генварского и чуть не плачу. Столько сил, всю душу вложила в рисунки. У меня их три — на выбор, специально для Антоновой подготовила!
— Точно везде посмотрела? — Макс присел рядом на корточки и заново перебирает большую стопку бумаг. — Тут чего только нет, могло и затеряться. Надо разобрать все. Устроим субботник?
Радостно улыбается и протягивает папку.
— Ура!!!
Бросаюсь ему на шею, сбиваю на пол, падаем, уже вместе хохоча.
— Ты просто Шерлок, Генварский! И как я пропустила?
Перебираю листы — все на месте. Это мои лучшие работы. Я уверена!
— Пропустила и пропустила, бывает. — Максим встает с пола и поднимает меня. — Главное, что нашлись. Уверена, что хочешь к себе? Поехали ко мне.
Змей-искуситель и рядом с Генварским не ползал! Как же хочется в его квартиру, я уже почти привыкла к ней за эти недели. Почти как второй дом.
А потом По на своей больничной койке встает перед мысленным взором. Два дня к ней не заходила!
— Я тебя утром отвезу — сначала к сестре, а потом в училище на работу. Поверь, ты все успеешь.
Максим по глазам читает все мои сомнения и, как всегда, пытается их развеять. А еще ему не нравится наша с сестрой квартира. Всего два раза у меня был. Помню, как быстро огляделся, бросил внимательный взгляд на комнату и нахмурился. Еще один раз удалось его затащить к себе и все. С тех пор только у него бываем. Ну и в мансарде, конечно.
— Давай, забирай папку. — Макс уже все решил. — Поехали!