Наркодрянь
Шрифт:
Он подпрыгнул на месте, словно к его заднице прилепили горячий утюг, и с прытью, почти немыслимой при его комплекции, подскочил к Бобу. Вырвав у Гризли из рук останки реликвии семьи Профаччи, он запустил ими в голову последнего представителя рода.
Сам Вито в тот момент больше походил на беломраморного ангела из фамильного склепа, чем ни живого отпрыска.
Понадеявшись на идеальность мишени, Лич не удосужился прицелиться, и золотой осколок, миновав физиономию Вито, бултыхнулся в бассейн. Сверкнув последний раз на солнце, он немедленно пошел
Вито, скосив глаза, проводил останки в последний путь, рванул на груди ворот щедро накрахмаленной рубахи и вскочил с колен на ноги.
– Сука! Блядь! Убью!
– исступленно заорал он, бешено вращая налитыми кровью белками.
Слюна фонтаном полетела из его рта вместе с ругательствами. Вито рванулся было куда-то бежать, но тяжелая рука Гризли Боба опустилась ему на плечо. Вито трепыхнулся, словно воробей в когтях кошки, однако сразу обессилел, затих и лишь тихонько всхлипывал.
Джакомо Лич умел быть великодушным, когда это ничего не стоило. Кивок головы - и перед Вито появился стульчик и бутылка "Шерри-Бренди" на подносе.
Боб заботливо усадил Профаччи, отвинтил крышку бутылки и опрокинул ее в хрустальный фужер. Вито взахлеб высосал из фужера содержимое и стыдливо оправил на груди рубаху.
– Почистил перышки - и к делу, - тон Лича стал сухим и деловитым.
– Кто и когда всучил тебе "ухо"?
Повествование Вито отличала трогательная искренность, и Лич смягчился. Выслушав все до конца, он задумчиво пробормотал:
– Ловкая девчонка, только... кто за ее спиной?
Ладно. Возьмешь моих ребят и немедленно поезжай к ней. Вытряхнешь из девчонки все, ты понял?
– Я думаю, она быстро расколется, я ей все мозги вытряхну, - торопливо запричитал Вито, - я ей...
– Да, ты ей, - насмешливо перебил его Лич, - если... если найдешь.
Последнее слово, которое услышал Сергей в наушниках, было "сука!". Затем послышался щелчок - это Гризли Боб раздавил грубыми пальцами хрупкое устройство, и передатчик смолк навсегда.
Сергей снял наушники и выругался по-русски.
Его напарник, добродушный увалень Залужный, оторвался от подзорной трубы и встревоженно уставился на Сергея.
– Ляпнулось наше "ухо", - досадливо сморщился тот.
– У этого прохвоста Лича просто-таки гениальный нюх. Так быстро раскусил. Эх... Столько хлопот - и все коту под хвост.
– О! И что же теперь делать?
– озабоченно заскреб затылок Андрей.
– Что... что, - не скрывая досады, пробормотал Сергей, - мы же знаем, как они связываются с яхтой. Придумаем что-нибудь, может, возьмем в работу этого радиста. Ты не отвлекайся... наблюдай...
Надеждин и Залужный оборудовали наблюдательный пункт на чердаке пятиэтажного дома - в трех милях от респектабельной виллы Лича.
Внутренний двор виллы, густо усаженный растительностью, к сожалению, не просматривался.
Зато въездные ворота, аллея, ведущая к вилле, под мощной оптикой выглядели словно на ладони.
А главное, что в радиусе трех миль, не
Андрей Залужный вел визуальное наблюдение и фотосъемку. А Сергей напряженно вслушивался в эфир. То была нелегкая работа: сигнал шел слабый, и к тому же мешало беспрестанное тиканье - механизм старинных часов трудился отменно. Тем не менее Сергей хорошо расслышал монолог Вито, реплики Лича, голоса отдельных участников сцены. Диктофон исправно зафиксировал все на пленке - и вдруг такая неудача...
Андрей снова припал к подзорной трубе. Минут пять он молча наблюдал за виллой, а затем энергично задергал спусковой курок фотопушки.
– Что там?
– занервничал Сергей и схватил бинокль.
Ворота соседствующей с владениями Лича виллы отворились, и из них выползли два громадных черных "Крайслера". Блеснув густо тонированными стеклами, машины свернули вправо и, сразу набрав скорость, понеслись в сторону Беверли-Хиллз.
Сергей восхищенно прищелкнул языком:
– Красиво пошли...
– Хотелось бы знать, куда?
– нахмурился Андрей, оторвавшись от окуляра.
На вилле, из которой выехали машины, Лич держал с дюжину своих "горилл". Не менее десятка из них имели такое уголовное прошлое, что Лич просто не мог провести их в штат официальной охраны - это дискредитировало бы его честное имя. Пришлось разместить ребят на соседней вилле.
– Куда они направились? Ну, об этом я догадываюсь, - утешил Сергей Залужного.
– Конечная цель путешествия, конечно, бульвар Ла Сьенега, 6, квартира Алисы О'Брайан, и хорошо, что Ленки там уже нет. А мы... мы постараемся, чтобы им не пришлось скучать.
Радиотелефон был под рукой. Сергей набрал номер полицейского участка Беверли-Хиллз и, зажав нос платком, пролаял в трубку:
– Важное сообщение. Соедините меня немедленно с лейтенантом Фелтоном.
Фелтон никогда голоса Надеждина не слышал.
Сергей перестраховался на случай попытки в последующем идентифицировать голос, записанный, как и все телефонные переговоры полицейского участка, на магнитофон.
С другой точки зрения, Сергей не сомневался:
многоопытный Фелтон сразу поймет, что собеседник, пытаясь изменить голос, говорит в носовой платок, и на эту же попытку маскировки спишет и иностранный акцент. Сергей даже преднамеренно усилил этот акцент
– Хай! Лейтенант Фелтон? Кто говорит? Не имеет значения... Да... Если хотите застукать на горячем Кривляку Тома и Луи Рота, то выезжайте немедленно на бульвар Л а Сьенега, 6, квартира № 4 на третьем этаже... И патронов побольше захватите, лейтенант... Их там человек восемь - и все ваши хорошие знакомые...
Сергей быстро отключил телефон - пока не запеленговали и, злорадно подхихикнув, аппетитно потер ладони:
– А мы полюбуемся зрелищем со стороны.
Знаешь, как будет называться статья в утреннем выпуске "Лос-Анджелес кроникл"?