Наркодрянь
Шрифт:
– Да, это так, - подтвердил доктор.
– И всетаки я хорошо знаю вас... В одностороннем, так сказать, порядке.
– Вот как?!
– Завадский изобразил на лице легкое недоумение.
– И чем же вызвано столь пристальное внимание к моей столь скромной особе?
– О!.. Господин Завадский! Не преуменьшайте своих способностей, развел руками Мейлор.
– Вы гениальны, господин Завадский, но вашу гениальность в этом мире вряд ли кто может по достоинству оценить, кроме...
– Кроме кого?
– Кроме вас самого и
– "Вы" - это кто?
– быстро уточнил Завадский.
– Мы - это мы, - загадочно улыбнулся доктор права, - к этому мы с вами еще вернемся.
Впрочем, перейдем к делу.
– Что ж, извольте...
– Господин Завадский, нам стало известно, что вы занимаетесь скупкой краденых драгоценностей и контрабандой перепродаете их за границу.
Нельзя сказать, что Завадский от этого заявления опешил, но глаза его на секунду остекленели.
Впрочем, его взгляд не отражал внутреннего состояния - мысли Завадского замелькали в голове, словно окна японского суперэкспресса.
– Так...
– он откинулся на спинку кресла и криво улыбнулся, - мне кажется, доктор Мейлор, вы обратились не по адресу.
– По адресу, господин Завадский, по адресу - вы же прекрасно это знаете, - с мягким нажимом проворковал Мейлор.
– Так вот, - начал медленно закипать Завадский, - я сейчас прикажу выкинуть вас вон.
– Прежде чем сделать это, я бы советовал вам выглянуть в окно.
– Что?
– Я говорю: выгляньте в окно, - невозмутимо повторил Мейлор.
Завадский подскочил к окну и резко отдернул штору. Перед фасадом его дома приткнулись к тротуару голубой "Крайслер" и бежевый "Кадиллак". Боковые стекла обеих машин были опущены, и в полумраке салонов виднелись очертания плотно сбитых мужских тел.
– Славные у нас ребята, - прокомментировал картинку Мейлор, - не стоит портить со мной отношений - мои парни это неправильно поймут.
– Тогда... тогда я немедленно звоню в полицию, - Завадский ринулся к телефону.
– Зачем же так, - нежно укорил его Мейлор, - голубой карбункул еще в пути, а вы ведь не хотите, чтобы он не дошел до адресата.
При этих словах Завадскому показалось, что его взяли за горло железной пятерней. Он медленно вернулся на место и, тяжело опустившись в кресло, прошептал:
– Это шантаж...
– Самый настоящий шантаж, - подтвердил Мейлор и нагло осклабился.
Завадский вздохнул, выдвинул ящик стола и достал из него коробку сигар. Не говоря ни слова, он протянул ее Мейлору. Доктор права вежливо отказался и достал пачку "Кэмела". Завадский подвинул к нему пепельницу, а сам нервно откусил кончик сигары. Если бы Мейлор знал Завадского поближе, то безошибочно определил: старик разволновался больше обычного - каждая выкуренная сигара в его жизни была событием.
– Хорошо, - устало сдался Завадский.
– У вас есть... я вижу... кое-какие факты.
Мейлор подтвердил это кивком.
–
– Мы не продаем факты, - тихо, но твердо отказался Мейлор.
– Так чего же вы хотите?
– вскричал Завадский, который ровным счетом перестал что-либо понимать.
– Двадцать пять процентов с каждой удачной операции. Для начала сто тысяч - одна четвертая от прибыли, полученной по сделке с голубым карбункулом.
– Ха... ха... ха...
– зашелся нервным смехом Завадский, - двадцать пять процентов с операций? Ха... ха... ха... с каких это операций?
– Со всех последующих, - сухо пояснил Мейлор.
– Да вы ведь даже не доказали, что я причастен к этому... голубому карбункулу.
– А мы не полиция и не суд, - веско отрезал доктор, - мы и не собираемся ничего доказывать.
– Ладно, - Завадский вытер выступившие от смеха слезы.
– А если я откажусь платить, вы что, побежите в полицию с несуществующими фактами?
– Не беспокойтесь, факты существуют, - заверил его Мейлор, - и по всем прошлым вашим делишкам, и по нынешним. А в полицию мы обратимся только в одном случае. Хотите знать, в каком?
– Любопытно... любопытно...
– Если вы вздумаете удалиться на покой. Это чтобы вы не тешились надеждой, что заработанные нечистым путем денежки останутся за вами.
– Отлично, - Завадского, кажется, стала развлекать эта занятная беседа.
– Ну а если я все же откажусь платить за миф, вы что, прибегнете к насилию?
– Ну что вы, - деланно ужаснулся Мейлор, - мы чтим рамки закона Тогда, черт вас возьми, - снова вышел из себя Завадский, - как же вы намерены выбить из меня деньги?
– Мы прикроем лавочку под вывеской "Эрни-Джокер", в которой вы покупаете товар, и любую другую, с которой вы попытаетесь установить контакт.
– Вы... вы...
– Завадский, кажется, потерял дар речи.
– Да, именно мы.
– Да вы, именно вы, знаете, что такое Эрни-Джокер?
– захлебываясь, прокричал Завадский, привстав в кресле.
– Знаем, господин Завадский, но, если вы собираетесь сообщить о нем что-нибудь новенькое, я с удовольствием послушаю.
После этих слов Завадский пожалел, что не откусил себе язык - своим глупым вопросом он выдал себя с головой. А ведь наверняка где-нибудь в кармане пиджака Мейлора спрятан диктофон.
И он, старый стреляный волк, клюнул на приманку, словно слепой щенок.
В груди Завадский вдруг явственно ощутил неприятное покалывание. Рука его непроизвольно потянулась к сердцу. Мейлор заметил это движение и сочувственно произнес:
– Не стоит так волноваться. Ну, поделитесь с нами своими доходами. Что для вас двадцать пять процентов? Вы ведь баснословно богатый человек. А?
Завадский уловил в словах Мейлора искреннее сочувствие и попытался заглянуть тому в глаза.
Увы! Перед ним восседал сфинкс с беспристрастным взором.