Наркодрянь
Шрифт:
Потрясающее это было зрелище, когда Мейсон демонстрировал командованию возможности своей роты через шесть месяцев усиленной подготовки.
Генералов завезли в глухое место, на край грандиозной трясины.
В бинокль было хорошо видно, как милях в трех прямо из трясины выскочила сотня зеленых чертей. Они, словно призраки, понеслись по зыбкой глади болота на легких досочках пробкового дерева. О! Это был настоящий "болотный серфинг"! Черти опирались коленом одной ноги о досочку, а другой ногой, обутой в своеобразную ласту, отталкивались, помогая движению еще и легким коротким веслом. И так они и впрямь неслись
Потом на расстоянии полумили от зрителей черти плюхнулись грязными животами на свои "серфы" и открыли убийственный огонь по установленным на берегу мишеням. В заключение они дружно ухнули в трясину и через полчаса вынырнули прямо под носом ошеломленных генералов.
Что и говорить, зрелище получилось.
Мейсон продемонстрировал генералам костюм, благодаря которому все эти фокусы стали возможны, гибрид легкого водолазного снаряжения и скафандра. Герметичный шлем с перископом и тонким воздуховодом. Перископ и воздуховод замаскированы под стебли тростника. Все это для того, чтобы "сидеть" на небольшой глубине, но если нужно нырнуть поглубже - баллон от акваланга за спиной, можно на часик перейти и на автономное дыхание. А как всплыть? Просто: надувной жилет, а к нему баллончик со сжатым газом. Нажал клапан жилет надулся, и ты, словно пробка, выскочил из любой трясины. А для погружения балласт не нужен - хватит винтовки, фанат, боезапаса и прочей дребедени.
Правда, в процессе работы с комбинезоном и тренировок многое пришлось додумывать и доделывать. Так появилась специальная смазка для досок, предохранительные чехлы для оружия, водонепроницаемые ранцы и многое другое.
...Через год его подразделение стало едва ли не единственной боевой единицей, которой противник, мягко говоря, побаивался. А поскольку действия "особой команды" Мейсона хранились в строжайшей тайне, то вскоре по сайгоновской армии поползли самые невероятные слухи Доползли эти слухи и до солдат американского контингента, а вскоре стали и одной из излюбленных тем в бараках, где собиралось доблестное воинство.
Рассказывалось все это таинственным полуприглушенным голосом. Наиболее ходовой была такая легенда: где-то в болотах Меконга прячется какое-то загадочное племя - то ли люди то ли духи. Вьетнамцы давным-давно выгнали их с исконных земель, и теперь эти люди-духи мстят.
Они покрыты с головы до ног густыми волосами и разговаривают знаками. Наиболее суеверные рассказчики, пугливо зыркая по сторонам, сообщали, что тот, кто увидит такого духа днем, - ослепнет, а ночью увидеть духа и вовсе нельзя, можно только услышать протяжный вой, когда дух нападает.
А еще говорили, что у этих духов громадные головы с торчащим посередине рогом и что белолицых людей они не трогают, а желтолицых и узкоглазых убивают при помощи странного оружия, похожего на бумеранг. Потом духи высасывают еще теплую кровь, прокусывая острыми зубами артерию на шее.
Кстати, эта легенда Мейсону пригодилась - отныне он старался окружить действия своих солдат еще и мистичностью. Они раскрасили свои "скафандры" и освоили особый "победный" клич - эдакое завывание, напоминающее и волчье, и вампирское - имея в виду кинематографическую традицию, конечно.
А потом война во Вьетнаме закончилась, но лавры победителей не достались никому.
Война закончилась, но сам Мейсон
Вначале Мейсон напрактиковался в Африке, но здесь он выступал не как капитан морской пехоты США Джеймс Мейсон, а как вольнонаемный ландскнехт Отго Кюнель. Впоследствии Мейсону почти всегда приходилось защищать цвета университета "диких гусей" ["Дикие гуси" - так называют себя наемные солдаты], но подчинялся он только приказам командования военно-морских сил Соединенных Штатов.
Как происходила вербовка?
В один прекрасный день он в штатском костюме и с паспортом какого-нибудь Отто Кюнеля прибывал в Лиссабон или, скажем, в Мадрид и являлся по указанному адресу. Чаще всего по этим адресам размещались скромные конторы - "Правление общества любителей кактусов" или "Ассоциация борьбы за права бродячих кошек". Иногда это были кабинеты стоматолога или врача-отоларинголога.
Здесь с утра до ночи шла усиленная, но малоприметная работа. Крепкие молодые люди с акульими зубами и лужеными глотками то и дело входили в кабинет и выходили минут через тридцать с довольными физиономиями - судя по всему, лечение шло успешно. И одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: права бродячих кошек будут защищены в любом бою, даже с хорошо вооруженной армией кошконенавистников, а уж о кактусах и говорить нечего...
Мейсона, вернее Кюнеля, всегда ожидал радушный прием. Его появление никогда не было неожиданностью для специалистов по ушам и зубам. Мейсону вручали солидный аванс, и он отбывал в нужном направлении. А там, на месте, он по "счастливой случайности" находил своих старых боевых друзей сержантов Доули, Кэрола и других товарищей по Вьетнаму.
Платили щедро: с одной стороны, на счет Д. Мейсона перечислялся двойной офицерский оклад, с другой - на имя Отто Кюнеля - исправно шли денежки в какой-нибудь нейтральный банк. Потом он получал и те, и другие.
А еще он пользовался репутацией счастливчика, хотя некоторые считали его чистоплюем и задавакой. Так оно и было, только термины Мейсон предпочитал другие - человек чести и достоинства.
Кличка же "Болотный оборотень" к нему пристала раз и навсегда. Правда, была в Африке еще одна - "Фиолетовый дух".
6
...Пять дней прошли спокойно. Внешне спокойно. Драматическая история, когда на старом шоссе обнаружили угнанный "Шевроле" с двумя флоридскими бойцами, мертвым и полуживым, причем у последнего в руке зажата "беретта", из которой произведено четыре снайперских выстрела, - нашумела в газетах, но раскрыть загадку полиция пока не смогла.
Обгорелые останки "Лендровера" на десятой миле в направлении Лос-Анджелеса привели, конечно, парней из службы шерифа к Мейсону, но все свелось только к обсуждению шансов получить страховку по недоказанному прецеденту взрыва бензобака и штрафу за неуборку мусора с автострады.
Полковник обзавелся тяжелым "Мерседесом"
с пуленепробиваемыми стеклами и расстался с поваром. Так получилось, что Рамон, получив весьма приличный чек в компенсацию за нервное потрясение и в счет будущих, вдруг воспылал острой ностальгией по Мексике и уехал - не исключено, впрочем, потому, что знал, с кем связался полковник, но не обладал мужеством старого вояки.