Наркодрянь

Михайлов Сергей Юрьевич

В горячую пору сбора листьев Хосе носился на своем стареньком джипе по плантациям, разбросанным на громадной территории, горе, если его наметанный глаз подмечал небрежность, беспечность или недостаток рвения у подчиненных.

Виновный наказывался незамедлительно и жестоко.

Сомора дорожил этим своим слугой, а потому Джексон не без трепета сердечного ждал решения шефа. От этого решения, может быть, зависела и его, номера второго, судьба. А то, что "небесные братья" шутить не станут, он уже убедился.

–

Вот что, Джексон, - решил наконец Сомора, - Хосе, конечно, ни слова, ни полслова. Приставь к нему десятка полтора расторопных парней во главе с Орландо. У Орландо, после того как он просрал свою лабораторию, появилась уйма времени. И вообще - он уже натер на заднице мозоли, и жир пора порастрясти. Орландо же введешь в курс дела. А Хосе объясни, что, мол, шеф не поладил с вооруженной оппозицией. Она, мол, посулила ему кучу неприятностей. А поскольку шеф дорожит таким работником, как Хосе, то и приказал приставить к нему собственную, усиленную охрану. Да! Орландо передай, что, если христолюбивые братья ухлопают Хосе, взыскивать не буду.

Но если он упустит того, кто это сделал, пусть сразу повесится на первом попавшемся дереве.

Все. Как идут поиски?

– Пока никаких сведений. В тех местах кочуют племена камайура, но установить с ними контакт пока не удалось. На факториях тоже никто ничего не слышал и не видел. Но люди работают.

Я подключил к розыскам еще и Циклопа и Кико.

– Отлично. Будем ждать.

10

Ужин, данный вице-президентом республики в честь своего пятидесятилетия, трудно было назвать ужином. Скорей это был гастрономический праздник с фейерверком и шоу.

Буйная фантазия вице-президента особенно проявлялась в таких, казалось бы, прозаических вещах, как обеденное меню или воскресная прогулка с пикником. Даже такие искушенные гурманы и снобы, как министр юстиции доктор Пинто или сенатор Стинайо, вынуждены были признать приоритет вице-президента в вопросах кулинарии и развлечений. Но в день своего пятидесятилетия вице-президент, казалось, превзошел самого себя.

Гости расположились за столиками на открытой галерее, опоясывающей полукругом особняк юбиляра. Прозвучал "третий" звонок - и на лужайке перед особняком развернулось чудесное, доселе не виданное никем из титулованных гостей, зрелище. То был парад, парад национальных обычаев, танцев, костюмов и блюд.

Действие началось корридой. Настоящей корридой со свирепым быком, матадорами и пикадорами. Правда, длилась она недолго - минут двадцать. И едва торреро набросил мулету на голову быка и ловко вонзил ему шпагу между лопатками, как на столы подали жареные бычьи сердца и почки на золотых блюдах.

Затем гурманам было предложено около двадцати сортов жареной рыбы в оливковом масле.

Пока все это обильно сдабривалось фундадором, риоха и альта [Фундадор, риоха, альта - испанские вина], на сцене сменили декорации.

Под звуки "Венского

вальса" на лужайке закружились элегантные пары. Мужчины во фраках и шелковых цилиндрах нежно прижимали к сердцам своих декольтированных дам в роскошных туалетах середины девятнадцатого века. Дамы кокетливо клонили головки набок и ослепляли кавалеров блеском бриллиантов и улыбок.

На веранде запенилось шампанское и полилось в бокалы красной струей бургундское. Нежнейшее филе из лягушачьих лапок, изысканнейшие паштеты и устрицы только раздразнили аппетит едоков, и тогда над лужайкой разлилась плавная мелодия, весьма приятная для ушей Соморы.

Десятка два девушек в длинных свободных платьях, расшитых причудливым узором, и столько же парней в красных, навыпуск, рубахах сплели руки и образовали большой круг. Они медленно двинулись по этому кругу и запели. А потом в центр круга выкатился большой забавный медведь. Несколько музыкантов грянули в свои экзотические инструменты бойкую залихватскую мелодию, и медведь пошел в пляс. Он тряс лохматой головой, становился на задние лапы и притопывал ими, кувыркался, вертелся на месте, забавляя публику.

А на столах уже дымились блины и стекали янтарным соком ломтики осетрины, красная и черная икра матово отсвечивала в серебряных судках.

Водку подавали в простых стеклянных графинах, но Сомора знал истинную цену этого напитка, а потому прихлопнул залпом граненый стакан "смирновки".

После русских блинов спагетти не очень-то лезли в глотку, и Сомора пропустил "итальянский тур", довольствуясь лишь дегустацией знаменитых на весь мир вин.

Зато китайский рис с тридцатью острейшими приправами он отведал с наслаждением - любил такие вот, обжигающие, яства.

В это время на сцене демонстрировался захватывающий поединок мастеров китайской борьбы у-шу и корейской таэквондо.

От ласточкиного гнезда, покрытого нежной слизью, Сомора отковырнул небольшой кусочек, а от вареной собачатины по-корейски наотрез отказался.

Африка порадовала воинственной пляской зулусов, жарким из хвоста крокодила, вяленым мясом антилопы и нильским окунем. Бой тамтамов сменился дробным гулом больших плоских барабанов. Засвистела где-то невидимая дудка, и на лужайку вылетели лихие парни в лохматых шапках, мягких сапожках и длинных сюртуках с патронташами на груди.

Парни азартно размахивали руками и кинжалами, припадали на колени и семенили на цыпочках, выкрикивали что-то и всячески призывали гостей к активным действиям. Пыл танцоров еще больше разгорелся, когда вокруг них поплыли черноглазые красавицы в глухих платьях с прозрачными покрывалами на головах.

Одна из плясуний, тонкая в талии, с тяжелой косой, переброшенной на высокую грудь, прошла рядом со столиком Соморы и обожгла его гордым, вызывающим взглядом. Сомора вспыхнул и причмокнул от удовольствия.