Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Вдруг, увидев меня, он повернулся и подошел ко мне с улыбкой.
– Абу Хасан, – сказал он, – ты знаешь, в моих поисках я не продвинулся дальше первой ступени.
– Как же так? – удивился я. – Первая ступень? Какое же состояние может быть более возвышенным, чем то, что я сейчас видел?
– Нет, – ответил он, – я ошибся, это даже не первый шаг простого верующего, это первая ступень неверия! – И он, выкрикнув три раза что-то нечленораздельное, упал на землю. Я увидел кровь у него на губах и хотел помочь ему, но он приказал мне жестом удалиться, тогда я оставил его наедине с самим собой.
На следующее утро я увидел его в мечети Мансура. Он взял меня за руку, склонился к моему уху и тихо сказал:
– Не
Однажды я увидел Халладжа на катийском рынке. Он горько плакал и кричал:
– Люди, спрячьте меня от Бога! Спрячьте меня от Бога! Спрячьте меня от Бога! Он забрал меня у меня самого и не отдает назад. Я не могу служить, как я должен служить в Его Присутствии, потому что боюсь, что Он снова оставит меня в одиночестве. Он бросит меня, Он покинет меня! Горе человеку, который будет отвержен, после того как узнает радость Его Присутствия!
Люди плакали, слыша его слова. Халладж замолчал и пошел к воротам в мечеть Аттаба, там остановился и заговорил снова, часть из того, что он говорил, мы поняли, но многое было совершенно непонятно.
Вот то из его речи, что стало нам понятно:
– Поистине, если Он создает какое-либо существо, то делает это из благих побуждений по отношению к нему. И если Он по временам является в сиянии перед Своим созданием и по временам скрывается под Покровом, то все это для того, чтобы существо продолжало двигаться вперед. Если бы Свет никогда не появлялся, люди отрицали бы существование Бога. Если бы Он никогда не скрывался за Покровом, все постоянно находились бы под Его воздействием. Поэтому Он не допускает, чтобы эти состояния длились вечно. Для меня сейчас нет Покрова между Ним и мной, ни тени, ни минуты передышки. Все, что было у меня человеческого, умерло в Его Божественности, в то время как мое тело сгорает в огне Его Энергии, так что не остается ни следов, ни воспоминаний, ни лица, ни слова.
Потом он произнес то, что мы не смогли понять:
– Вы должны понять следующее: обычные материальные вещи замещают атом за атомом в его Божественном Существе; отдельные, практические решения Он принимает как человек.
Затем он прочитал следующие стихи:
Пророчество – Светильник мирового света;Как и восторг – они одной природы.Дыхание Духа исходит из меня;И мысль моя трубит в трубу Судьбы.Видение обмолвилось об этом.И Моисей стоит перед глазами моими на горе Синай».Предупреждение
Не общайся с нами! Смотри, наши руки по локоть в крови наших любимых!
«Как-то раз я зашел без стука в комнату Халладжа, – рассказывает Ибн Фатик, – кто-то был у него до меня и оставил дверь открытой. Халладж молился, его лоб касался земли, он говорил:
– О Ты, Чья Близость касается моей кожи, Чья Тайна отбросила меня к началу Времени и Вечности, туда, где покоились изначально все сущности мироздания. Твое сияние настолько ослепляет меня, что я решил, что Ты – все эти вещи. И потом Ты отвергал Себя во мне, пока я не заявил, что Ты отсутствуешь здесь. И это не может быть твоим Отчуждением, потому что оно укрепило бы мое «я»; и это не Твоя Близость, потому что она помогла бы мне; и это не Твоя Вражда, потому что она уничтожила бы меня; и это не Твой Мир, потому что он успокоил бы меня. – Заметив мое присутствие, Халладж поднялся с колен и сказал мне: – Заходи, ты не побеспокоишь меня.
Я прошел дальше в его комнату и сел напротив него. Его глаза были налиты кровью и горели, как раскаленные угли.
– Мой дорогой сын, – сказал он мне, – я слышал, что некоторые называют меня святым, а некоторые, напротив, нечестивцем. Я предпочитаю тех, которые зовут меня нечестивцем, так же как и Бог.
– Но почему, учитель? – спросил я.
– Те, кто называет меня святым, поклоняются мне, те же, кто называет меня безбожником, поклоняются Богу и усердны в своей вере, поэтому они дороже мне и дороже Богу, чем те, кто почитает создание Божие – человека. Что ты скажешь, Ибрахим, когда в один прекрасный день увидишь меня сначала привязанным к позорному столбу, потом убитым, потом сожженным? И все же это будет счастливейшим днем моей жизни. Ладно, ты можешь идти. Да пребудет с тобой Милость Господня.
Когда ты отдаешь себя Любви всецело,Что любовь кричит под гнетом отмеренных страданий?Человек лишь подтверждает то тогда,Что утверждает страсть:Молитва, как известно,Есть Неверие.Да, иди. Скажи им, что уплыл я в пучину МоряИ мой корабль затонул вдали от берега.На смерть пойти я должен ради Страдания Святого;Святые Города уж больше не могу я посетить. Отречься должен я от Веры в Бога,Ибо обязан делать то, что будет преступлением для Веры.Однажды Халладж пришел в мечеть Мансура и выкрикнул:
– Люди, соберитесь, послушайте, что я хочу сказать вам!
Вокруг него собралась большая толпа, там были и его почитатели, и его критики, и его враги.
– Вы должны знать правду, – сказал Халладж, – Бог сделал меня отверженным среди вас. Убейте меня.
Люди в толпе стали плакать. Суфий Абд аль-Вудуд протиснулся вперед и сказал ему:
– Шейх, как мы можем убить человека, который молится, постится и читает Коран?
– Почтеннейший, истинная причина, которая удерживает вас от пролития моей крови, не имеет ничего общего с молитвой, постом и чтением Святого Слова. Поэтому почему бы вам не убить меня? Вы получите свою награду, и я обрету свой покой. Для вас это будет Священная война, для меня – Мученичество.
Когда Халладж покинул мечеть, я пошел проводить его домой. По дороге я спросил его:
– Шейх, то, что ты сказал, сильно встревожило всех нас. Что ты имел в виду?
– Сын мой, – ответил он, – пойми, что сейчас для мусульман нет более важной задачи, чем моя казнь. Осознай, что моя смерть сохранит святость Закона. Тот, кто согрешил, должен быть наказан».
Халладж продолжал проповедовать в мечетях. Наконец законник Ибн Дауд [154] высказал свое мнение: «Если то, что сказал пророк, да пребудет с ним благословение и милость Аллаха, является истиной, тогда то, что говорит Халладж, является ложью, и, следовательно, он может быть предан смерти на законных основаниях».
В 297 году хиджры Ибн Фурат отдал приказ арестовать Халладжа, но он покинул Багдад вместе с одним из своих учеников. В 301 году Халладж был задержан в Сузе и доставлен в столицу. В Ахвазе и Багдаде были собраны свидетельства того, что он заявлял о своей божественности. Он также был обвинен в утверждении, что божественность поселилась в доме Алидов. Сначала он был приговорен к заключению в тюрьму при дворце халифа.
154
И б н Д а у д И с ф а х а н и (867–909) – багдадский правовед.