Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Внезапно пришел Валид, и она спрятала поэта в сундук с платьями. Халиф просил благосклонности к нему, которая и была ему оказана. Затем он указал на сундук и велел отнести его в свои покои. Там вырыли яму, куда и сбросили сундук.
При этом халиф громко произнес:
– Мне что-то послышалось. Если я прав, то хороню то, что, как мне кажется, находится в этом сундуке, и с этим покончено навсегда. Если я не прав, мы просто закапываем деревянный ящик.
Земля уже была насыпана, а поверх нее расстелен ковер.
Валид был первым халифом, который запретил обращаться к нему по его настоящему
Его двоюродный брат рассказывал: «Когда я помогал опускать тело Валида в могилу, он резко дернул ногой, как будто был еще жив».
Его брат, халиф Сулайман, был огромным, ненасытным чревоугодником. Однажды он за один присест съел семьдесят гранатов, ягненка, шесть цыплят и дюжину фунтов смородины. Он любил роскошные ткани, и более всех ту, что называлась ваши. Все начали шить себе из этого материала платья, мантии, штаны, тюрбаны, различные головные уборы. Халиф носил такие одежды во время поездок, на приемах и на кафедре проповедника. Ни один слуга при дворце не был одет в другую ткань, даже повар не осмеливался появляться в переднике из другого материала. Халиф также приказал сшить ему саван из той же ткани.
Как-то, глядя на себя в зеркало, Сулайман был поражен своей красотой и юностью. Он сказал тогда: «Да, Мухаммед был пророком, и Абу Бакр был прозван Праведным, Омара назвали Проницательным, а Османа – Скромным, Муавия был Снисходительным, Язид —
Терпеливым, Абд аль-Малик – Управляющим, Валид – Угнетателем. А я – я буду прозван Красивым!»
Он крутит бедрами, себя похлопывает,Как будто бы сказать желает: «А вот и я! Вы узнаете ли меня?»Да, узнаем тебя мы. И ненавистен Богу ты,И ненавистен людям.Благочестие
Люди в то время выбирали себе разные пути, отчего и появились определенные знаки отличий, сословия. Но избранные человечества, для кого религия по-прежнему оставалась страстью, назывались отшельниками, или верующими.
Тамим Дари, асхаб Посланника Божьего, бывший до обращения к Аллаху христианином, имел привычку проводить целые ночи до самого рассвета, повторяя одно место из Писания:
21. Неужели те, которые вершили злые деяния, полагали, что Мы приравняем их к тем, которые уверовали и совершали праведные дела, что их жизнь [на земле] и [после] смерти будет одинакова? Скверны же их суждения!
Неужели те, которые вершили злые деяния, полагали, что Мы приравняем их к тем, которые уверовали и совершали праведные дела, что их жизнь [на земле] и [после] смерти будет одинакова? Скверны же их суждения!
Неужели те, которые вершили злые деяния, полагали, что Мы приравняем их к тем, которые уверовали и совершали праведные дела, что их жизнь [на земле] и [после] смерти будет одинакова? Скверны же их суждения! [126]
И так до самого заката.
126
Сура 45.
Другой
– Вот-вот со мной случится великое событие: я предстану перед Всевышним, чтобы осуществить все, что я только что проповедовал.
В те времена в Басре жил некий Хасан, отец которого был вольноотпущенником женщины-ансара в Медине. Он давал очень мудрые советы по религиозной практике:
«У вас есть два плохих попутчика: динар и дирхем. Только покидая вас, они становятся безопасны.
Аллах говорил нам о посте как о поле испытаний для своих слуг, чтобы многие спешили покориться ему. Кто-то выигрывает забег и получает награду, остальные проигрывают и уходят ни с чем. Но клянусь своей жизнью! Если бы все запреты были отменены, праведник занялся бы благими делами с усердием грешника, с которым тот предается пороку, только для того, чтобы получить новый головной убор или пройти миропомазание.
Тайна не в том, как утеряно утерянное, а в том, как сохранено сохраненное.
Страх должен быть сильнее надежды. Поскольку, если сильнее будет надежда, от нее разорвется сердце».
Ему казалось, что будто пламя ада было создано для него одного. И он говорил: «То, что я отшельник, всего лишь страсть, а моя стойкость – малодушие. Моя стойкость в печали показывает мой ужас перед пламенем ада, а это и есть малодушие; и то, что я отказываю себе в этом мире, – следствие жажды попасть в загробный мир, а это – всего лишь иная форма страсти». Но как же совершенен человек, который терпит все во славу Господа, но не для того, чтобы избежать адских мук. И его отречение от благ во славу Господа – не для того, чтобы попасть в рай. Одна капля подлинного благочестия лучше, чем тысячекратные молитвы и посты.
Хасан из Басры и Шакик из Балха однажды навестили святую женщину по имени Рабия, которая тогда не вставала с постели из-за болезни.
«Человек, терпеливо не сносящий из-за смирения испытания, посланные Господом, не является верующим», – сказал Хасан.
«Человек, не находящий наслаждения в смирении перед Господом, не является верующим», – сказал Шакик.
А Рабия ответила им: «Нездоровая вера у того, кто не доверяет Богу и не полагается на Него. Такой человек не является верующим».
«Я прошу прощения у Аллаха, – говорила Рабия, – за свою слабую веру, когда я просила Его милости.
О Господь мой! Если я поклоняюсь Тебе только из страха перед адом, отправь меня в ад. Дай врагам Своим все те блага мира, что Ты намеревался дать мне. И дай друзьям Своим все то, что Ты хотел дать мне в загробном мире. Одного Тебя мне достаточно».
«Моя грусть, – говорила Рабия, – не больше того, из-за чего я печалюсь, но лучше, когда моя грусть больше того, из-за чего я не могу печалиться».