Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

Шредер Эрик

На следующий день Мансур спросил собравшихся на аудиенцию придворных:

– Как вы думаете, кто достоин титула Сокол курейшитов?

– Конечно же ты, повелитель правоверных.

– Нет, Сокол курейшитов – это Абд аль-Рахман, который в одиночку прошел пустыни Азии и Африки, нашел в себе мужество и силы бороться с судьбой в неизвестной стране и победил.

Правление Абд аль-Рахмана было долгим, а его потомки сохраняли власть над Испанией еще триста лет.

Основание Багдада

Поиски новой столицы в Ираке привели Мансура к поселению Багдад, находившемуся на берегу Тигра, в том месте, где Тигр сближается с Евфратом. «Мы

думаем, что это лучшее место для поселения, – сказали ему советники, – оно находится в центре четырех земледельческих районов (Бук, Калвадха, Кутраббул и Бадурия). Со всех сторон город будет окружен пальмовыми рощами, а вода будет в достатке. Если в одном месте будет неурожай, то продукты всегда можно будет получить из другого. Доставлять грузы можно по каналу Сарат, сообщающемуся с рекой Евфрат. Караваны из Сирии и Египта проходят через это место. Товары из Китая идут со стороны моря вверх по течению Тигра, а товары из Византии и Мосула вниз по течению. Кроме того, с обеих сторон окруженный реками город будет неприступен для неприятеля.

– Это место превосходно для военного лагеря, – сказал Мансур.

Он построил город Багдад, по причине его планировки называемый Круглым Городом, а также Городом Спокойствия.

Становление закона

Изложение учения ислама первоначально было уделом чтецов, то есть тех, кто мог читать Книгу Бога. Арабы в те времена в подавляющем большинстве были неграмотны, а те, кто умел читать, получали особый титул.

Со временем, по мере распространения Корана, неграмотность ушла в прошлое, и возникла наука толкования текстов. Принципы законодательства сформировались и окрепли как в теории, так и на практике. Титул чтеца постепенно был заменен титулом законника.

Исламское право представляли две школы. Одна из них, дополнявшая пророчества конкретными случаями из судебной практики (прецедентами), имела распространение в основном в Ираке. В противоположность ей в священных городах Хиджаза руководствовались Преданиями. Иракцы, мало связанные с традициями, расширили сферу применения законов и стали экспертами в области прецедента и аналогии. Основателем этого направления был Абу Ханифа (отсюда название ханифитская школа). Главой школы в Хиджазе был Малик ибн Анас (отсюда школа маликитов). Затем возникла школа шафиитов, названная по имени ее главы – Шафии. Кроме того, представители еще одной школы правоведения, так называемые захириты, полностью отвергая аналогию, в решении вопросов права исключительно полагались на тексты Корана и Консенсус Правоверных.

Однажды Малика спросили, как он относится к тому, что некоторые мусульмане, находясь на Кипре, покупают у язычников овец, мед и масло, давая им взамен дирхемы и динары.

– Я не одобряю этого, – ответил Малик, – я категорически против того, что монеты, на которых начертаны слова из Книги Бога, предаются в руки людей нечистых.

Затем его спросили:

– Могут ли правоверные покупать за дирхемы и динары товары, которые продают на рынках в их собственной стране язычники либо приверженцы терпимых религий (иудеи, христиане и зороастрийцы, платящие налоги)?

– Я не одобряю этого, – ответил Малик.

– Можно ли тогда обменивать деньги на мусульманских рынках у менял, представителей этих культов? – спросили его снова.

– Я не одобряю этого, – сказал он.

* * *

Примерно в это же время началось составление текстов Преданий, Законов и толкований Корана. Ибн Джурейдж, первый человек в истории ислама, написавший книгу, работал в Мекке. Малик писал в Медине, Авзаи в Сирии, Ибн Салама, традиционалист, в Басре, Ибн Аби Урва в Йамане и Тхаури [128]

в Куфе. Ибн Исхак составлял «Историю исламских войн», Абу Ханифа писал трактаты по юриспруденции и свою «Теорию частного делопроизводства». Чуть позже Ибн Хишам написал первую биографию пророка.

128

С у ф ь я н а т – Т х а у р и (ум. 787) – аскет из Басры, сподвижник Рабити ал-Адавийи.

По указанию Мансура были сделаны первые переводы на арабский язык иноземных книг – сирийских, персидских и других. Среди прочих были труды Евклида и притчи про Димну и Калилу.

«Книга про Димну и Калилу, – писал ее переводчик Ибн Мукаффа, – составлена индийскими мудрецами и состоит из притч. Чтобы получить пользу от этого произведения, необходимо отделить существо от формы, ибо чтение без размышления не приносит ощутимого результата. Прочесть эту книгу и не понять глубокого и неочевидного смысла ее равносильно попытке насытиться нерасколотыми орехами. Автор этого произведения, очевидно, ставил перед собой четыре цели: первая – развлечь молодых читателей, которые, став взрослыми, обнаружат у себя неожиданный запас мудрости; вторая – привлечь внимание правителей к тому, как меняется поведение различных существ в различных обстоятельствах; третья – сделать свою работу бессмертной за счет интересного сюжета; и, наконец, четвертая – дать пищу для ума философам».

Басня

Среди подданных Льва были два шакала по имени Димна и Калила, оба чрезвычайно коварные и хитрые. Однажды Димна сказал Калиле:

– Интересно, почему Лев последнее время так задумчив? Я попрошу аудиенции, и если найду его в нерешительности, то попробую использовать его затруднения к своей выгоде.

– Как можешь ты, Димна, не имея опыта в придворных делах, надеяться привлечь к себе милость Льва, который редко советуется по важным государственным вопросам даже с достойнейшими из своих слуг? А ведь ты знаешь, что иногда просто находиться возле государя бывает достаточно, чтобы стать фаворитом. Лоза обвивается вокруг близлежащего дерева. И этого преимущества у тебя никогда не было.

– Для начала я попытаюсь доказать своим усердием и энергией, что достоин того доверия, которым пользуются сейчас другие. Всем своим поведением я буду показывать смирение, терпимость к незаслуженной клевете, неизменную вежливость, ибо это необходимые качества придворного. Потом, когда я буду допущен к царственной особе, я займусь подробным изучением его характера. Когда я буду знать о нем все, я не стану перечить ему в его капризах и причудах, но, если увижу, что он склоняется к принятию решения, которое принесет пользу либо мне, либо государству, я постараюсь представить это дело в наиболее выгодном свете и подольстить ему в принятии столь мудрого решения. Если же, с другой стороны, он будет склонен отдать приказ неблагоприятный или бесчестный, то я представлю ему нежелательные последствия этого поступка в самых ярких тонах. Государственный муж должен, подобно художнику, уметь изобразить действительность теми красками, какими пожелает.

– Тебя ожидает опасная игра, – ответил Калила. – Есть три вещи, которые мудрый человек старается избегать, не имея возможности пресечь их последствия; первая – привлечь к себе доверие государя, вторая – доверить тайну женщине; и третья – проверять на себе самом действие яда.

– Если бы возможность неудачи была достаточной причиной, чтобы никогда ничего не предпринимать, то ни управление государством, ни торговля, ни военные действия не были бы возможны.

– Ну что ж, желаю тебе успехов! – сказал Калила.