Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Во-вторых, необходимость имама продиктована необходимостью сохранения данного через пророка Закона. Тексты Книги кратки, к тому же смысл их не всегда прозрачен. Следовательно, необходим толкователь Корана, наделенный божественным авторитетом. Это противоречило мнению Омара, так как, когда пророк, умирая, попросил перо и чернила, чтобы записать обращение к человечеству, которое должно было уберечь правоверных от заблуждений, Омар сказал: «Он бредит, нам достаточно Божественной Книги». Но если бы Книги было достаточно, откуда взялись все разногласия и расколы среди тех, кто руководствуется ею?
Имамат опирается на авторитет Бога и пророка.
Из вышесказанного следует, что назначение халифа, наследника, Посланника определяется Богом и Бог должен был открыть пророку необходимость выбора имама. Все правоверные сходятся во мнениях в том, что пророк назвал халифом не кого иного, как Али, и произошло это возле пруда у Хума. Тогда, взяв Али за руку, пророк произнес:
– Так ли это, что я дороже для правоверных, чем их собственные жизни?
– Да! Это так! Посланник Бога! – закричали мусульмане.
– Тогда если вы считаете меня своим господином, то будете считать своим господином Али, – сказал пророк и после паузы добавил: – Люди, я должен уйти раньше вас, но у фонтанов рая мы встретимся снова, и там я спрошу, как вы хранили оба сокровища.
– Что это за сокровища, Божий Посланник? – спросили его.
– Самым ценным является Коран, поскольку это дар от самого Господа, отданный в ваши руки. Другое сокровище – это мои потомки и члены моей семьи.
И наконец, четвертое соображение следующее. В обычае у пророка было, в случае если тот отлучится из Медины, назначать себе заместителя. Он назначал также наместников городов и командиров боевых отрядов. Эти назначения он никогда не оставлял на усмотрение толпы; он всегда ждал совета свыше и руководствовался им. Трудно представить, что чрезвычайно важный вопрос о назначении преемника, решение которого скажется на законах и обычаях всего мусульманского мира до Судного дня, Посланник мог оставить без должного внимания или доверить простому голосованию верующих.
Пятый аргумент состоит в том, что люди не в состоянии справедливо судить о человеке, который должен занять такой ответственный пост. Их выбор будет отвечать соответствующим ограниченным взглядам и неустойчивым волеизъявлениям. Человек слаб. Выборы имама не будут способствовать благополучию общества или согласовываться с Божественной Мудростью, так как каждый будет голосовать исходя из собственных интересов. Голосование – процедура, которая, хотя и узаконивает власть, создает также и предпосылки для развития тирании. Такой путь не приводит к созданию правления, в основе которого лежит Закон. Утверждать, что массы могут выбирать имама, так же нелепо, как утверждать, что они могут выбирать себе пророков.
Если допустить, что имамы будут избираться, то возможны два результата. Предположим, что выбор окажется неверным. В этом случае получается, что Бог, обладая Высшим Знанием, специально собрал мусульман на выборы заведомо негодного правителя, что мы не можем себе представить даже на секунду.
Предположим тогда, что выборы увенчаются успехом. Даже в таком случае следует учесть, что найти идеального имама, которого все признают и согласятся подчиняться ему, окажется делом непосильным для людей, в то время как для Бога это легко. Тогда получается, что Господь возлагает на Своих слуг бремя, слишком тяжелое для них, что несовместимо с тем, что сказано о Нем: «Аллах желает для вас облегчения, а не затруднений» [129] .
129
Сура 2.
«Я хорошо знал ученого суфия Амра ибн Убайда, – рассказывал ученый богослов Хишам. – Он имел свою школу в Басре, но мне не нравилось его высокомерие, и я решил нанести ему визит. Когда я прибыл в город, была пятница, и, зайдя в мечеть, я увидел большую толпу, собравшуюся вокруг человека, единственной одеждой которого были два куска грубой шерстяной ткани: на поясе и на плечах. Это был знаменитый Амр, и люди, окружившие его, задавали ему вопросы. Я пробился вперед и задал свой вопрос:
– О мудрейший! Я пришел издалека, и у меня есть вопросы к тебе, если ты позволишь.
– Очень хорошо, говори, – ответил он.
– Имеешь ли ты глаза? – спросил я его.
– Что за странный вопрос, сынок? – воскликнул он.
– Такой уж у меня вопрос.
– Ладно, задавай тогда свои вопросы, как глупы бы они ни были!
– Так есть у тебя глаза?
– Да.
– Что ты видишь с их помощью?
– Людей, цвета и все прочее.
– Есть ли у тебя нос?
– Есть.
– Что ты делаешь им?
– С его помощью я чувствую запахи.
– Есть ли у тебя рот?
– Есть.
– Что ты делаешь им?
– Я разговариваю.
– Есть ли у тебя уши?
– Да.
– Зачем они тебе?
– Я слушаю звуки с их помощью.
– Есть ли у тебя руки?
– Есть.
– Что ты делаешь ими?
– Я беру различные предметы.
– Есть ли у тебя разум?
– Разумеется, есть.
– И что ты делаешь с ним?
– Я пропускаю сквозь разум то, что доставляют мне мои чувства, – ответил Амр.
– Разве не достаточно одних чувств, – спросил я, – они ведь не зависят от разума?
– Нет, – ответил Амр, – одних чувств недостаточно, и в любом существе они не могут быть независимы от разума. Когда чувствующие пребывают в неуверенности в отношении того, что они слышат, видят, обоняют и так далее, они, сынок, обращаются к разуму за пояснениями и разъяснениями.
– Таким образом, Бог сотворил нам разум, чтобы он управлял телом и устранял сомнения чувств?
– Да, именно так, – ответил он.