Народ
Шрифт:
Они не переступили порога, за которым ждало Грядущее; они не отважились заглянуть в возникавший перед ними новый мир. Чтобы сделать его своим, революционерам нужно было лишь одно: продолжать революцию.
Для этого им следовало не отрекаться от прошлого, а, наоборот, заявить, что оно им принадлежит, заново им овладеть и освоить его, как они освоили настоящее; доказать, что на их стороне не только разум, но и история, весь ход развития нашей нации; что революция была хоть запоздалым, но правомерным и неизбежным проявлением духа этого народа; что она олицетворяет собою Францию, обретшую наконец права.
Ничего этого не было сделано, я отвлеченная идея, на которую опиралась Революция, оказалась недостаточной поддержкой перед лицом неумолимой
319
Подразумевается Наполеон Бонапарт, воспользовавшийся своими военными победами для захвата власти.
320
Сто дней – вторичное правление Наполеона I во Франции (с 14 марта по 22 июня 1815 г.).
Глава VIII
Без веры нет никакого воспитания
Верите ли вы сами? Внушаете ли свою веру другим? Вот главный вопрос воспитания.
Нужно, чтобы ребенок верил. Став взрослым, он сможет доказать с помощью рассудка то, во что он верил, будучи дитятей.
Учить ребенка рассуждать, спорить, критиковать – глупо. Постоянно, без надобности перекапывать землю там, где только что посеяны семена, – разве это земледелие?
Делать из ребенка эрудита – тоже глупо. Перегружать его память хаосом полезных и бесполезных сведений, превращать ее в склад, битком набитый великим множеством готовых, но мертворожденных теорий и отрывочных фактов, не давая представления о взаимосвязи этих фактов, – значит умерщвлять ум ребенка.
Прежде чем пойти в роют, накоплять силы, семя должно начать свое существование. Нужно вызвать к жизни и укрепить зародыш растеньица. Чем же живет сначала ребенок? Верой.
Вера – общая основа и вдохновения, и деятельности. [Без веры не свершить великих дел.
Афиняне верили, что их Акрополь – исток всей мудрости человечества, что Паллада, вышедшая из головы Зевса, зажгла светоч искусств и наук. Это подтвердилось: Афины, насчитывавшие лишь двадцать тысяч граждан, озарили светом весь мир, и свет этот не померк доныне, хотя былых Афин давно уж нет.
Римляне верили, что живая окровавленная голова, найденная в Капитолии, обеспечила власть Рима над всем миром, сделала его судьей, претором [321] всех народов. Подтвердилось и это: хоть времена Римской империи миновали, но римское право сохранилось, и на нем по-прежнему основаны законы многих народов.
Христиане верили, что бог, воплотившись в человеке, сделает всех людей братьями и рано или поздно объединит весь мир с помощью любви. Этого не произошло, но мы осуществим это.
321
Претор – в древнем Риме одно из высших должностных лиц. Первоначально претор был заместителем и помощником консула, в дальнейшем ведал судом.
Недостаточно заявлять, что бог воплотился
Могут возразить: «Но внушат ли веру маловеры? Ведь вера в Родину, как и вера в бога, ослабла».
Если бы вера и разум противостояли друг другу, если бы мы не могли подкреплять веру доводами разума, то пришлось бы, как и мистикам, остаться ни с чем, и вздыхать, ждать. Но вера, достойная человека, – это движимая любовью вера в то, что подтверждается разумом. Объект этой веры, Родина, является не случайным чудом, а чудом непреходящим, чудом природы и истории.
Чтобы возродить веру во Францию и надежды на ее будущее, надо изучить ее прошлое, вникнуть в ее национальный дух. Если вы сделаете это старательно и с любовью, то ваше изучение, ваши предпосылки приведут к неизбежному выводу. Метод дедукции из прошлого покажет вам будущность Франции, ее миссию. Франция предстанет перед вами, озаренная ярким светом, и вы уверуете, захотите уверовать. А вера и желание верить – одно и то же.
Разве вы откажетесь узнать Францию? Ведь вы – ее уроженцы; если вы ничего не будете знать о ней, вы ничего не узнаете о самих себе. Она – вокруг вас, вы все время соприкасаетесь ›с нею, живете в ней; ее интересы – ваши интересы; умри она – умрете и вы.
Пусть живет Франция; верьте, живите и вы!
Вы вспомните о родине, взглянув на своих детей, на юные лица тех, кто хочет жить, чьи сердца еще податливы и открыты добру, чья жизнь требует веры. Пусть вы состарились, будучи ко всему безучастны, но кому из вас хотелось бы, чтобы у его сына было такое же равнодушное сердце, чтобы он не знал ни родины, ни бога? В наших детях воплотились души предков; в детях – и прошлое, и будущее нашей Родины. Поможем им лучше узнать друг друга, и они вернут нам дар любить.
Подобно тому как богачам необходимо общество бедняков, так и взрослым необходимо общество детей. Мы получаем от них гораздо больше, чем даем им сами.
Молодежь, которая вскоре займет наше место, я должен поблагодарить тебя. Кто прилежнее меня изучал историю Франции? Мне удалось познать ее лучше всех, пройдя сквозь горнило испытаний, помогших мне понять те испытания, что выпали на ее долю. И все же должен признаться, что моя душа утомилась: она либо блуждала среди кропотливо собранных, еще не использованных исторических фактов, либо предавалась мечтам об идеале, вместо того, чтобы двигаться все дальше. Действительность ускользала от меня, и родина, мысли о которой меня не покидали, которую я не переставал любить, находилась, в сущности, далеко от меня: она была лишь объектом моих научных иоследований, недостигнутой целью. Теперь она предстала предо мною ожившей. В ком? В вас, мои читатели. В вас, молодые люди, я увидел вечно юную Родину. Как же мне не верить в нее?
Глава IX
Родина – прообраз Бога. Юная родина грядущего. Самопожертвование
Как и всякое произведение искусства, воспитание сначала осуществляется вчерне: нужен простой, но яркий набросок. Не надо вдаваться в излишние тонкости, кропотливо выписывать детали: все трудное, все спорное – потом.
Нужно пробудить душу ребенка, дав ей пищу – цельные, благотворные, надолго запоминающиеся впечатления, заложить основу будущего взрослого человека.
Сперва мать помогает ребенку увидеть божественное начало в любви к природе. Затем, уже с помощью отца, он познает это начало в вечно живой Родине, в ее героической истории, в чувстве, которое должна внушать ему Франция.