Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Мужчины! – хмыкнула Маргарет. – Мой дед со мной тоже не очень-то разговаривает. Чаще всего: Мэгги, сделай то, Мэгги, принеси это! У него ферма на самом краю северной Шотландии. Места там суровые. А по хозяйству – только я и Банни. Это наш домовой эльф. Дедушка давным-давно подарил ей юбку, но она не захотела уходить, осталась в доме. Раз в неделю у нее выходной, и тогда весь дом на мне. Уж не знаю, как они там справляются, пока я учусь.
– А я думала, ты…
– Француженка? Нет, Мерлин упаси! Моя бабушка была из Франции. Вилар – это ее девичья
Маргарет перехватила растерянный взгляд Лили и засмеялась.
– Да, мой дед умеет понакрутить всяких сложностей! В общем, когда мне исполнилось одиннадцать и надо было выбирать школу, он решил отправить меня в Шармбатон. Уж не знаю, почему, он думает, что там – безопаснее.
– Безопаснее?
– Ну… Видишь ли, у дедушки никого, кроме меня, нет, и он иногда слишком за меня волнуется. С каким скрипом он разрешил мне квиддич! Полгода уговаривала! Наш тренер просто завалил его совами…
– Мэгги…
– М?
– Значит, твои родители…
– Мне было пять, когда они погибли. Я их почти не помню.
Лили потупилась.
– Знаешь, я думаю, твой папа тебя очень любит и тоже очень скучает по тебе. Просто в жизни бывают разные обстоятельства… Но даже если вы долго не видитесь или не говорите друг с другом, вы все равно остаетесь самыми родными людьми.
Лили не знала, что отвечать. Маргарет поднялась, потянулась за своей метлой.
– Пойдем-ка назад в школу. Скоро ужин, а у меня еще куча заданий.
– Вы тоже учитесь?
– Я попросила мадам Максим, чтобы мне разрешили ходить на занятия с вашими семикурсниками. Чтобы не потерять год. Потом, если получится, сдам ЖАБА. Во Францию я не вернусь, это точно!
Лили хихикнула.
– Тебе не очень в Шармбатоне нравится, да?
– А тебе бы понравилось целыми днями слушать про заклятия для завивки ресниц, шелковые чулки и приворотные зелья?
– Уж лучше про метлы!
– Вот-вот! – подмигнула Маргарет. – Хотя учат у нас неплохо.
– Да, Флер здорово справилась с драконом.
– Гарри тоже молодец. Все-таки ему на этом Турнире труднее всех.
Селена сидела в кресле у камина и смотрела на огонь. Она оставалась в Хогвартсе на ночь крайне редко, предпочитая возвращаться домой в Хогсмид. В глубине ее души теплилась надежда снова услышать вой Бродяги в Запретном лесу или увидеть его тень, мелькнувшую на пороге. Она осознавала, что это невозможно — появиться в Хогсмиде, когда все силы Министерства брошены на его поиски, было бы равносильно самоубийству. Но неизвестность сводила девушку с ума.
Сколько раз она просыпалась среди ночи, чувствуя, что руки мужа обнимают ее, но как только сон отступал, оказывалась, что это она сама крепко сжимает в объятиях его подушку. Тогда она откидывалась на спину и лежала, не мигая, вглядываясь в темноту, чувствуя, как горячие слезы оставляют дорожки на ее висках, теряясь в волосах. Замужем и каждый раз одна... Она любила Сириуса больше жизни, но не могла разделить с ним эту любовь — всегда находилось что-то, что
Если сама судьба против тебя, не стоит ей перечить... Так постоянно говорила леди Гвиневра, пока Селена жила в ее доме. Но смириться с такой судьбой она не могла. Не желала!
На низеньком столике рядом с креслом стоял чайник с остывающим липовым чаем. Но Селена не отваживалась налить напиток в чашку, боясь, что Мелюзина пошлет ей новое видение — что-то такое, чего она не сможет вынести. Еще в последние дни ей постоянно вспоминались беседы с леди Гвиневрой.
– Твои чувства к мужу сродни страсти твоей матери. Но ты смогла их утолить отчасти, поэтому они не искорежили твою душу...
– Я не понимаю...
– Дочери Мелюзины не имеют права отступить от своей судьбы, а твоя мать сделала это! И тебя не посвятила ни во что... Мы не принадлежим себе, но мы можем быть очень счастливыми. Твоя бабушка тому яркий пример. И твоя мать могла бы обрести счастье в браке, если бы сделала все правильно.
– Но я-то как раз счастлива!
– Ты уверена?
– Я люблю и любима! – поспешно сказала девушка. – Вы не можете сомневаться в этом!
– Я и не сомневаюсь, – спокойно ответила ей леди Гвиневра. – Просто хочу спросить, много ли ты радости обрела в своей любви? Дочери Мелюзины в браке обретают второе дыхание...
Она посмотрела на Селену долгим оценивающим взглядом.
– Знаешь, что это такое — дышать в одном ритме? Чувствовать, что сердца бьются в унисон?
Рука девушки потянулась к чашке. Ее мучила жажда. Но она тут же отдернула ее, будто ужаленная пчелой. Теперь ей казалось, что она лучше понимает мать. Ведь леди Селеста искренне верила, что скрывая от дочери правду, уберегает ее от совершенно ненужного тяжкого бремени. Может быть, она тоже ничего не рассказала бы Лили, но леди Гвиневра сделала это за нее...
Внезапно из камина послышался шум, пламя взметнулось вверх, а затем опало ворохом искр. Среди раскаленных углей появилось лицо Сириуса. Селена охнула, закрыв рот рукой, чтобы не вскрикнуть, и опустилась на колени перед камином.
– Испугалась, красавица? – довольный собой Сириус подмигнул жене.
– Тебе не кажется, что все это не очень смешно... – растерялась Селена. – А если тебя обнаружат? Ты же вне закона!
– Хватит отчитывать меня, как подростка! – скривился Блэк. – Я думал, ты будешь рада повидаться со мной. Но, если ты хочешь, чтобы я ушел...
– Нет! – Селена слишком долго не видела мужа, чтобы тут же отпустить его даже ради его собственной безопасности. Она так хотела прикоснуться к нему, что невольно потянулась пальцами прямо к горячим углям. – Ох!
Она отдернула обожжённую руку, но не сдвинулась с места.
– С тобой все хорошо?
– Да, я у...
– Нет, не говори... Для тебя будет лучше, чтобы никто не знал о том, где ты... Спасибо, что позволил мне увидеть тебя.
Девушку переполняли эмоции: из глаз текли непрошенные слезы, но губы улыбались, пока она смотрела на любимое лицо.