Наш двор
Шрифт:
– А наша мама где?
– спрашивает вдруг Эльза.
Я отпускаю маму. Все стоят вокруг нас, смотрят на маму и молчат.
– Она еще не пришла, - говорит мама.
– Она потом придет.
– Когда?
– спрашивает опять Эльза.
– Скоро, Эльзочка, скоро.
– А наша мама придет?
– спрашивает Отто.
– Придет. Только не сегодня.
– Завтра?
– Нет, наверно, немножко позже... Сынок, - говорит мама Арно, - разденьте меня и принесите снегу. Я, кажется, вся обморозилась.
Арно быстро снимает с мамы старый чужой платок,
– Ма-ам!
– говорит он.
– У тебя же ноги совсем белые!
– Да, сынок, - говорит мама.
– Давай скорей снегу.
Пришла Володина бабушка Луиза. Пришли и другие бабушки. Они расспрашивают маму. Мама рассказывает, что комиссия началась только через три дня, и было очень много народу, и им пришлось долго ждать, пока их посмотрят. В последний день она молилась и обещала Богу, что если он сделает так, что она не пройдет комиссию, то в тот же день пойдет домой пешком. И вот она не прошла комиссию. "Куда ж ты такая, милая", - сказал ей врач. Мама отдала тетям, у кого было похуже, все свое, взяла их одежду и пошла. Был уже вечер, ее уговаривали: не ходи, ночь скоро, мороз вон какой, да и волки. Но мама пошла - она ведь обещала Богу, а слово надо держать. И всю дорогу опять молилась, чтобы волки не напали. И вот дошла, все хорошо. Только вот ноги немного...
Ноги у мамы начали чернеть. Внизу они черные, вверху белые. Между черным и белым красная полоска. Полоска каждый день поднимается выше. Мама все время лежит. Вчера приходил председатель. Он посмотрел мамины ноги и начал ругать ее:
– Да ты, Петровна, маленькая, что ли? Почему не позвала меня сразу? Ведь давно надо было в больницу...
Дедушка, который возил маму в район, пришел к нам опять. Он повезет маму в больницу. Там ей вылечат ножки, и она приедет.
Бабушка Луиза и бабушка дедушки Семеныча одевают и укутывают маму. Потом все вместе переносят ее на сани. Мы провожаем маму. Мы не плачем - мама скоро вернется.
Мамы уже давно-давно нет. Я гуляю по улице. На улице хорошо. Много снегу и не холодно.
На дороге разговаривают две тети. Я прохожу мимо.
– ...И что не согласилась, - говорит одна.
– Да, может, так и лучше, - говорит другая.
– Что ж без ног-то за жизнь.
– Здравствуйте, тети, - здороваюсь я.
– Здравствуй, милый.
– Одна тетя наклоняется ко мне, берет меня на руки и целует.
– Не надо, - хочу я опять на землю.
– Я уже большой.
– Ах ты сердешный, - говорит тетя.
– Ну иди, иди.
– Она еще раз целует меня в щеку и опускает на землю.
– Мамы долго нет, - хочется мне поговорить с тетями.
– Я скучаю.
– Конечно, миленький, конечно.
– Одна тетя вытирает слезы. Наверно, она расстроилась, что я скучаю по маме. Мне жалко тетю. Я ее успокаиваю:
– Ну ничего. Она скоро приедет. Вот только ножки ей вылечат, - говорю я, как мне говорил Арно.
– Правильно,
Я иду дальше. Я рад - я молодец.
3. Мария
В районе есть большой дом. Там живут только дети. Детей там много-много. Они играют там разными игрушками. Игрушек там тоже много-много. А еще там кормят три раза в день. И суп дают, и кашу, и хлеб. В этом доме хорошо.
Дедушка Семеныч везет нас в этот дом. Он сидит впереди в санях. Рядом с ним сидит Отто. Он самый маленький. Потом Эльза. Потом я. А сзади Марийка - чтобы я не выпал.
Напротив нас сидят тоже четверо. И один мальчик посредине. Мы едем пока без Арно. Арно потом приедет - он обещал. И будет жить с нами.
Мы уже долго едем. Выехали, как только светать начало, а теперь уже, наверно, обед. Мы опять замерзли. Дедушка Семеныч останавливает лошадь.
– А ну-ка, пробежимся, - говорит он.
Мы вылезаем из саней. Дедушка Семеныч тоже вылезает и идет рядом с санями. Он быстро уходит вперед, потом кричит:
– Догоня-ай! Шевели ногами!
Мы бежим по дороге. Если бежать, то становится тепло. Мы бежим, падаем, встаем и снова бежим. Последними подбегаем к саням мы с Отто. Теперь нам тепло, и мы опять садимся в сани.
Мы выезжаем из леса. Начинается большая-большая деревня. Домов здесь много-много, и людей тоже много. Это, наверно, уже район.
Мы подъезжаем к длинному-длинному дому. Дедушка Семеныч останавливает лошадь у крыльца и высаживает всех. Он заводит нас в дом. Там к нам подходит тетя.
– Ах ты, господи, - говорит она.
– Что же делать-то будем? Вчера без предупреждения привезли шестнадцать человек. Тоже таких. Мест-то уже нету. Как же мне быть с вами?
Она куда-то уходит.
В комнате тепло. Мы раздеваемся и садимся на скамейки. Хочется спать и есть. Дедушка Семеныч тоже сидит с нами. Он курит и молчит.
Тетя приходит.
– Ладно, - говорит она.
– Троих возьму. А остальных попозже подвези. Недельки через две. Может, места будут: слабеньких много... Давай пока самых маленьких.
Она берет Отто, Эльзу и меня.
– А Марийку?
– спрашиваю я.
– Ее потом, - говорит тетя.
– В другой раз.
Я иду к Марийке. Я буду с ней. Я приеду с ней лучше в другой раз. Вместо меня тетя берет мальчика, который сидел в санях посредине.
Нам дают по тарелке горячего супа с картошкой и немножко гороховой каши. Вкусно. Наверно, тут всегда так вкусно готовят. Хорошо бы здесь остаться. Но после обеда мы опять одеваемся и едем домой.
Обратно ехать хуже. Темнеет уже и холодно. Лучше бы я остался в том доме. Там тепло. И суп дают. А сейчас приедем домой, и есть нечего.
Нет, нельзя мне было оставаться. Что ж, Марийка одна дома будет сидеть, когда Арно уйдет на работу? Да и Арно будет скучать без меня. Он сам говорил, что скоро приедет к нам, потому что ему скучно будет без нас. Вот, наверно, обрадуется, когда мы сейчас вернемся! Мы залезем на теплую печку и все трое будем там спать. Вместе!..