Наш Современник 2006 #1
Шрифт:
— Пора.
В железнодорожном агентстве он спокойно купил билет на вечерний поезд “Москва — Севастополь” — затруднений с билетами на юг в эту пору не было. Как студенту купейное место обошлось ему всего в 11 рублей. Потом Звонарев поехал домой, собрал вещички, взял деньги, путевку, медицинскую справку из поликлиники Литфонда, попросил родителей отвечать по телефону, как сказал Кузовков, и поехал на Курский вокзал. Все проблемы с работой Алексей решил
Он шел вдоль состава по перрону, вдыхал волнующий запах топящихся углем титанов. Поезд был новенький, чистый, с буфетом, пива хоть залейся. В купе, куда он вошел, позвякивая бутылками, несомыми за “шею”, — новая приятная неожиданность: у окна сидела симпатичная рослая девушка в обтягивающем красивую грудь свитере. Звонарев с ходу, на “вчерашних дрожжах”, познакомился. Соседку звали Светой. Через пять минут они уже дружески распивали пиво. Так бы ехать до самого Симферополя и заняться чем-нибудь более интересным, нежели шутки под пиво, да ближе к отходу появились два других соседа.
Когда поезд тронулся, в купе заглянул еще один человек, удивительно похожий на покойного Джона Леннона — круглые очечки, падающие на лицо космы, крючковатый нос, — внимательно оглядел купе и предложил одному из новых соседей, пожилому мужчине:
— Не хотите ли поменяться местами? У вас какая полка? Верхняя? А у меня нижняя — тут рядом. Но попутчики — люди пожилые, солидные, и дама с ребенком, а я с молодежью люблю, музыку слушать. — Он хлопнул по свисающему с плеча на ремешке “Панасонику”.
Пожилой молча кивнул, собрал вещички и ушел.
— А вы, кстати, против музыки не возражаете? — несколько запоздало спросил волосатый у новых попутчиков.
Звонарев, которому все они — и молодые, и пожилые — испортили столь благоприятно складывающийся вагонный флирт, равнодушно пожал плечами, Светлана белозубо заулыбалась, а третий сосед, смуглый плотный коренастый мужчина с короткой стрижкой, которого лишь с известной оговоркой можно было отнести к “молодежи” (ему явно перевалило за тридцать), сказал:
— Врубай, веселее будет.
“Леннон” сбросил джинсовую “вареную” куртку на вате, оказался в джинсовой же безрукавке, плюхнулся на диван рядом со Светланой и щелкнул клавишей “Панасоника”. Музыка оказалась под стать его “фейсу”, “хайру” и “прикиду” — “Hey, Jude!” “Битлз”.
— Еду в Ялту, на Всесоюзный слет битломанов, — весело сообщил волосатый и многозначительно пояснил: — Неофициальный, конечно. Будем знакомиться? Алекс, широко известный в узких кругах как “Леннон”.
— Светлана.
— Константин.
— “Нормально, Григорий? Отлично, Константин!” Между прочим, в еще более узких кругах меня зовут “Ленин”, — он подмигнул. — Сволочь разная, как сами понимаете.
— “Ленин” лучше, — отозвался Звонарев. — Это по-русски. Битломаны моего детства называли Маккартни “Макаром”, а вот местного бомжа Василия Макарова — “Васей Маккартни”.
— Ништяк, — захохотал “Ленин”. — Вася Маккартни! Надо запомнить! А как же вас зовут, остроумный незнакомец?
— Тоже Алексей.
— Тезка! Класс! Может, мы и едем в одно место?
Звонарев хотел было ответить утвердительно, но вспомнил вдруг наставления Кузовкова и благоразумно смолчал.
— Можете загадывать желание, — обратился “Ленин” к Светлане и Константину, — между двумя Алексами сидите. За это надо выпить.
Волосатый достал из сумки бутылку водки с винтовой пробкой и экспортной этикеткой, пластиковые стаканчики и две бутылочки со светлым напитком. — Из “Березы”, между прочим. Водку с тоником пробовали? Оригинальный, освежающий, совершенно отбивающий запах спирта вкус!
— Я пас, — быстро отказался Алексей.
— Что так? — удивленно поднял брови “Ленин”.
— Вчера перебрал. Так что сегодня — пивной день. — Звонарев кивнул на свои бутылки.
— Алекс, русское пиво не оттягивает, а усугубляет, — с видом знатока объяснил “Ленин”. — Зачем тебе головная боль? Разбавь водочку тоником до градуса своего пива и отдыхай как человек. — Брелоком-открывашкой он ловко, с сухим щелчком откупорил пыхнувший легким дымком тоник и наполнил до половины стаканчики. Потом скрутил голову “Столичной” и протянул бутылку Алексею. — Водка добавляется по вкусу!
Звонарев плеснул немного в стаканчик, вопросительно глянул на Светлану. Она, порозовев, кивнула; не отказался и молчаливый Константин. Выпили.
— Ну как? — допытывался неугомонный “Ленин”. — Класс? “Кровавая Мэри”, пепси, апельсиновый сок с водкой — все это в прошлом. Теперь на крутых “сейшенах” пьют только водку с тоником. Если, конечно, нет вискаря или джина.
Освежающая смесь и впрямь пошла бойко. Бутылка кончилась, Константин сходил в буфет за второй — и выпили ее за милую душу по старинке, под бутерброды с ветчиной, без всякого тоника. За приятными разговорами о разных напитках, их свойствах и комбинациях и прочей болтовней с анекдотами проехали Тулу.
Звонарев вытащил запьяневшую Светлану покурить в тамбур и, еще не докурив, полез целоваться. Светлана, жеманно отставив руку с сигаретой, не сопротивлялась, но поджимала губы. Тут ввалился со своим “березовым” “Мальборо” “Ленин” и, не проявив ни грана мужской солидарности, стал трепаться про “Битлз”.
Алексею пришлось закуривать новую, ненужную сигарету и делать вид, что слушает. Сначала ему казалось, что волосатый “поет” специально для Светланы, но скоро заметил, что “Ленин” обращается преимущественно к нему: интеллигента в нем угадал, что ли? Алексей надеялся, что он докурит и уйдет, а они со Светланой снова станут целоваться, но не тут-то было: битломан прикурил от окурка старой сигареты новую. Тогда Звонарев предложил Светлане вернуться в купе. Она кивнула, а “Ленин” тут же выбросил свою драгоценную “мальборину” и потащился за ними. В купе он продолжал вдохновенно вещать о “Битлах”. Остановить его, видимо, было уже невозможно.