Наш темный дуэт
Шрифт:
Если в Истине грехи можно было сравнить с бритвенно-острыми лезвиями, то в Процветании им бы уподобился яд. Медленный, действующий исподтишка, но смертоносный. А когда насилие стало сливаться в нечто ощутимое и поистине чудовищное, это случилось не в мгновение ока, как в Истине, а по капле – и потому многие в городе до сих пор делали вид, что монстров не существует.
Но это существо заставило бы их изменить свое мнение.
Монстр втянул ноздрями воздух, пытаясь учуять Кейт, – пугающее напоминание о том, кто был хищником, а кто уже сделался добычей. Голова твари качнулась из стороны в сторону. По спине Кейт пробежали колкие коготки страха. А потом монстр посмотрел наверх. На нее.
Кейт не стала ждать.
Она метнулась вниз, придерживаясь за стальную балку, чтобы смягчить падение, и приземлилась на корточки – как раз между монстром и выходом наружу. Отлично заточенные металлические пруты, каждый длиной с предплечье, сверкнули в ее руках.
– Не меня ищешь?
Монстр повернулся и скорчил мрачную гримасу, продемонстрировав Кейт две дюжины иссиня-черных зубов.
– Кейт! – не унимался Тео. – Ты видишь его?
– Да, – сухо отозвалась она.
Су с Лиамом заговорили одновременно, но Кейт постучала пальцем по уху, и голоса вырубились. Секунду спустя их сменил тяжелый ритм басов. Сознание Кейт заполнила музыка – она смыла страх и сомнения, пульс и прочие бесполезные вещи.
Монстр скрючил длинные пальцы, и Кейт напряглась: первая такая тварь попыталась продырявить ей грудь (теперь это подтверждали синяки). Но атаки не последовало.
– В чем дело? – поддела монстра Кейт, не слыша собственного голоса за грохотом музыки. – Я недостаточно хороша для тебя?
Ей подумалось: а вдруг преступления, запечатленные в ее душе, каким-то образом сделали ее менее аппетитной?
Судя по всему, нет.
Монстр прыгнул.
Кейт всегда изумлялась при виде того, насколько эти твари стремительны.
Какими бы здоровенными они ни были.
Какими бы уродливыми.
Кейт предусмотрительно отскочила.
За пять лет Кейт успела сменить шесть частных школ, где преподавали и самооборону. Боевые навыки, ей, конечно, пригодились, однако именно последние полгода охоты на тварей, шастающих здесь, в Процветании, стали для девушки настоящей школой.
Она плясала между ударами, пытаясь ускользнуть от монстра и застать его врасплох.
Когти загребли воздух над головой Кейт: девушка пригнулась и хлестнула прутом по вытянутой руке.
Тварь зарычала и кинулась на Кейт: когти вонзились в рукав одежды и врезались в скрытую под тканью медную сетку. Кейт отпрянула. Доспех принял удар на себя, но Кейт зашипела: где-то на руке кожа разодралась, и хлынула кровь.
Кейт выругалась и пнула тварь в грудную клетку.
Монстр оказался вдвое крупнее: он состоял из голода, насилия и еще черт знает чего, но ботинки Кейт были подбиты железом. Тварь, пошатываясь, отступила, ухватившись за то место, где чистый металл выжег пятно мраморной кожи, и открыла тонкую мембрану, прикрывающую ее сердце.
В яблочко!
Кейт метнулась вперед, целясь в наверняка жгущую отметину. Прут пробил хрящ и мышцу и погрузился в сердцевину.
Забавно – даже у монстров хрупкие сердца.
Инерция рванула Кейт вперед, а монстр рухнул на пол, но в самый последний миг они столкнулись, и тело твари рассыпалось у Кейт на глазах.
Теперь от монстра не осталось ничего, кроме трухи и черной запекшейся крови. Кейт встала, пошатываясь, и задержала дыхание, чтобы в легкие не попало ядовитое облако.
Она сделала вдох, добравшись до порога. Привалилась к двери, зажимая рукой свежую рану.
Звучавшая в наушнике песня закончилась, и Кейт переключилась на связь.
– Сколько это будет тянуться?
– Надо что-то делать!
– Заткнитесь, – сказала Кейт. – Я жива.
Череда ругательств.
Наверное, ребята почувствовали облегчение.
– Статус? – спросила Су.
Кейт достала из кармана мобильник, щелкнула кровавое пятно на полу и нажала «Отправить».
– Господи! – ахнула Су.
– Зашибись! – заорал Лиам.
– Выглядит как фейк, – заявил Тео.
Райли, судя по голосу, затошнило.
– А они всегда… рассыпаются?
Говорильня в ее наушнике была обычным напоминанием: ребята, в общем-то, ничего не соображали. Реальная драка могла их испугать. У них имелись свои цели, но они были не такие, как Кейт.
Они – не охотники.
– Кейт, как ты? – спросил Райли. – В порядке?
Кровь промочила штанину и капала с пальцев, и, если честно, у нее кружилась голова, но Райли был человеком – и Кейт не обязана была говорить ему правду.
– В полном, – ответила она и сбросила звонок, прежде чем кто-нибудь из них расслышал, как у нее перехватило дыхание.
Люминофор мигнул и погас, и Кейт очутилась в темноте.
Но она не возражала.
Теперь здесь никого не было.
Кейт взобралась по лестнице, оставляя на ступенях грязные лужицы.
Дождь превратился в ливень, когда она прошла только половину пути до дома, но Кейт наслаждалась непогодой, невзирая на холод. Пусть вода смоет черную кровь твари.
Но, увы, даже сейчас она все равно выглядела так, словно вступила в бой с чернильницей – и проиграла.
Девушка добралась до площадки третьего этажа и открыла дверь.
– Дорогой, я дома!
Ответа, конечно, не последовало. Она ввалилась в квартиру Райли, за которую платили его родители, – пока он отсутствовал, «жил во грехе» со своим бойфрендом, Малкольмом. Кейт вспомнила, как впервые увидела это место – стены из неоштукатуренного кирпича, гравюры, дизайнерская мягкая мебель – и подумала, что родители Райли явно закупались не по тому же каталогу, что и Келлум Харкер.