Наш темный дуэт
Шрифт:
С друзьями.
Слово прямо наподдало ей по ребрам достаточно сильно, и у нее перехватило дыхание.
Но Кейт знала секрет: существуют два вида монстров – те, что охотятся на улицах, и те, что живут у тебя в голове. Она могла драться с первыми, но вторые – куда опаснее. Они всегда оказывались на шаг впереди.
У них нет ни зубов, ни когтей, они не питаются ни плотью, ни кровью, ни сердцами.
Но они всегда напоминали, что бывает, если ты подпускаешь людей слишком близко.
У нее на глазах Август Флинн перестал сражаться – из-за нее. Он сорвался во тьму – из-за нее. Он пожертвовал частью себя – своей человеческой частью и светом, своей душой, – из-за нее.
Она могла управиться с собственной кровью.
И ей не нужна чужая кровь на руках.
– Правило первое, – Кейт заставила себя говорить ровно и непринужденно. – Не заводи друзей. Это всегда плохо заканчивается.
Райли покатал банку с газировкой между ладонями.
– Но разве без них не страдаешь от одиночества?
Кейт улыбнулась. Насколько все проще, когда можешь лгать!
– Нет.
У насилия
есть вкус
есть запах
но главное –
есть
жар
тень
стоит
на улице
окутанная
дымом
огнем
гневом
яростью
наслаждаясь
теплом
и на миг
свет цепляется
за лицо
находя
скулы
подбородок
намек –
лишь намек –
на губы
на миг
но этого недостаточно
этого всегда недостаточно
в одном человеке
так мало тепла
и снова холодно
снова голодно
края
расплываются
сливаются с тьмой
так всегда
тень хочет
больше
ищет
в ночи
и находит
Женщину, пистолет, постель
Пару, кухню, колоду
Мужчину, повестку, кабинет
весь этот город
спичечный
коробок
ждущий
кто чиркнет
спичкой
Истина
Стальная скрипка сверкала под его пальцами. Она жаждала, чтобы на ней играли.
Ее металлическое тело ловило солнечные лучи, обращая инструмент в свет. Август провел большим пальцем по струнам, проверяя каждую в последний раз.
– Эй, Альфа, ты готов?
Август захлопнул футляр и повесил его на плечо.
Команда ждала, сбившись в кучку на солнечном пятачке к северу от Линии – баррикады высотой в три этажа, протянувшейся, словно темная полоса горизонта, между Северным и Южным городом. Ани пила из фляги, Джексон изучал обойму своего пистолета, а Харрис… ну, Харрис это Харрис, он жевал жвачку и метал ножи в деревянный ящик, на котором сам намалевал грубое – во всех смыслах – изображение малхаи. И назвал его Слоаном.
День был прохладный, все были в полной экипировке, но Август надел лишь камуфляжные штаны и черную рубашку-поло. Руки у него были голые, не считая рядов черных штрихов, обвивающих запястье, словно наручники.
– КПП один, – послышалось из комма, – пять минут.
Август поморщился от громкости, невзирая на то что он вытащил наушник из уха и оставил висеть на шее. Голос донесся из Компаунда. Принадлежал он Филлипсу.
– Эй, Фил! – позвал Харрис. – Расскажи чего-нибудь смешное!
– Коммы не для этого.
– А хочешь, я расскажу? – предложил Харри. – Заходят как-то в бар корсаи, малхаи и сунаи…
Все застонали – включая Августа. Август на самом деле не понимал большую часть шуток ФТФ, но при этом понимал достаточно, чтобы считать шутки Харриса ужасными.
– Ненавижу ждать, – пробормотал Джексон, взглянув на наручные часы. – Я уже говорил, до чего я ненавижу ждать?
– Хватит ныть, – раздался из наушника голос снайпера Рез, залегшей на ближайшей крыше.
– Что там видно сверху? – спросила Ани.
– Периметр чистый. Все тихо.
– Плохо, – сказал Харрис.
– Идиот, – припечатала его Рез.
Август не обращал на них внимания. Он смотрел на другую сторону улицы, на их цель.
Симфонический зал на Портер-роуд.
Само здание было встроено в Линию, или скорее Линия была возведена вокруг здания. Сощурившись, Август посмотрел на солдат, патрулирующих баррикаду. Ему показалось, что он заметил поджарую фигуру Соро, но потом он вспомнил, что Соро сейчас должен находиться на втором КПП, в полумиле дальше по Линии.
За спиной у Августа уже завелся, как часы, привычный спор.
– …не понимаю, какое нам вообще дело? Они бы для нас не стали…
– …не суть…
– А что, разве не так?
– Мы это делаем, Джексон, потому что сострадание должно быть сильнее гордыни.
Голос, звучащий из наушника, был отчетливым и уверенным, и Августу сразу же представился человек, которому этот голос принадлежал, – высокий, худощавый, с руками хирурга и усталыми глазами. Генри Флинн. Глава ФТФ. Приемный отец Августа.
– Да, сэр, – пристыженно откликнулся Джексон.
Ани показала язык. Джексон продемонстрировал ей палец. Харрис хохотнул и начал собирать свои ножи.
Тут заверещали часы.
– Представление начинается! – весело возвестил Харрис.
В ФТФ всегда присутствовало два типа людей: те, кто дерется, потому что верит в дело Флинна, как Ани, и те, для кого дело Флинна стало отличным поводом подраться, как Харрис.
Теперь появился еще и третий тип – рекруты. Беженцы, которые перешли Линию не потому, что им позарез хотелось драться, а потому, что альтернатива – оставаться в Северном городе – была намного хуже.