Наша компания
Шрифт:
Склад требовалось уничтожить.
Но в ту пору, как на беду, у саперов Красной гвардии ничего не было — ни бомбометных снарядов, ни пироксилина.
Долго совещались в штабе Красной гвардии: что бы такое придумать, чем сжечь боеприпасы интервентов?
И тут сказал свое слово сапер. Игнат Чебров:
— Я сожгу.
По соседству со штабом Красной гвардии был разрушенный керосиновый завод. Игнат Чебров с друзьями-саперами нашел в подвале завода уцелевшую бочку с керосином. Ночью они вынесли ее из подвала и по мягкой земле
Ночь была тихой и темной — ни луны, ни звезд.
При малейшей опасности Игнат и его друзья прятались за бочку, чтобы англичане их не заметили.
В карманах у саперов лежали длинная резиновая трубка и такой же длинный самодельный шнур для запала. Игнат нес еще автомобильный насос.
Бочку катили долго.
Иногда останавливались, отдыхали и снова катили.
Но вот показался склад.
Саперы затаились в кустах.
Игнат приказал друзьям приготовить резиновую трубку и запальный шнур. Концы трубки и шнура он взял с собой и пополз в сторону склада.
Шелестела ночная трава, изредка перекликались дозорные англичан.
Игнат полз, а следом за ним разматывались, ползли резиновая трубка и запальный шнур.
Выждав, когда один английский дозорный зашел за угол склада к другому, чтобы прикурить, Игнат быстро подкрался к окну блокгауза и сунул в него сквозь решетку в форточке трубку и шнур.
Вернувшись к друзьям, Игнат подсоединил трубку к бочке с керосином и к насосу. Начал качать насос, и по трубке потек в склад керосин.
Дозорные англичан охраняют железные ворота и не видят ни трубки, ни запального шнура.
Когда весь керосин из бочки перекачали в склад, Игнат зажег спичку и коснулся ею запального шнура. Вспыхнуло маленькое проворное пламя и побежало вдоль шнура к боеприпасам.
Игнат с друзьями отполз подальше от склада.
Проворное пламя добежало до окна, проскочило сквозь мелкую решетку и впрыгнуло через форточку внутрь склада, где на полу под ящиками с боеприпасами был разлит керосин.
Керосин вспыхнул. Затрещали в ящиках патроны, ухнули бомбометные снаряды.
Так сапер Игнат Чебров сжег вражеский склад боеприпасов.
ЧУБАШ
— Остановить! Во что бы то ни стало остановить! — приказал командир батальона пулеметчикам. Батальон окружали с правого фланга польские белогвардейцы.
Пулеметчики Чубаш, Хлопотин и Бурлак взяли «максим», коробки с лентами и устремились по голому вспаханному жнивью на правый фланг, навстречу белополякам.
Чубаш махнул рукой в сторону небольшого овражка: там в овражке установим пулемет!
Польские наблюдатели заметили смельчаков и открыли по ним огонь из винтовок.
Пулеметчики, то залегая, то вскакивая, направлялись к овражку.
Тогда с польской стороны бухнуло орудие.
Чубаш, Хлопотин и Бурлак продолжали бежать.
Но добраться до овражка они все-таки не смогли: их накрыл взрыв снаряда.
Когда после взрыва опали комья земли и рассеялся дым, пулеметчики поднялись, но вперед не двинулись.
А польский легион победоносно наступал — синие казакины, лакированные шапки с перьями, белые перчатки.
Пушка и винтовки прекратили стрельбу: боялись поранить своих, которые приближались к пулеметчикам.
Командир батальона и бойцы с волнением наблюдали за товарищами.
Почему они остановились?
Что случилось?
Где пулемет?
Комбат схватил бинокль и все понял: снарядом разбило станок пулемета, и Чубаш с Хлопотиным для чего-то торопливо снимали со станка уцелевший ствол «максима».
Что же теперь делать?
В батальоне не осталось ни одного исправного пулемета, а бойцы без патронов, так что отбиваться от врагов нечем.
Комбат опустил бинокль.
Положение казалось безвыходным.
Белополяки, свесив винтовки с широкими кинжальными штыками, уже побежали. Побежали на пулеметчиков.
Все!
Кончено!
Погибли пулеметчики, а с ними погибнет и батальон, лишенный боеприпасов.
Погибнет, но не сдастся!
И вдруг «максим» резанул пулями по самой гуще наступавших.
Спутались, смялись цепи белополяков.
А «максим» резал и резал их свинцовой ниткой.
Командир батальона вновь вскинул бинокль и увидел: посреди поля, припав на колено, стоял Чубаш и на своих могучих плечах волжанина-грузчика держал ствол «максима». Хлопотин, стиснув пальцами рукоятки пулемета, стрелял. А Бурлак подавал ленту.
От выстрелов пулеметный ствол на плечах Чубаша вздрагивал, подпрыгивал, разогретый пороховыми газами. Но Чубаш не выпускал его. Он только крепче обхватил ствол руками и прижал к плечам — напряглись, вздулись под рубахой сильные мышцы. Сквозь ссадины на ладонях выступили капельки крови.
Командиру батальона не нужно было призывать бойцов к контратаке: они сами рванулись из окопов.
Заработали польские винтовки и пушка. Но контратаку уже не сломишь.
— Штыки к бою! Ура!
Белополяки, теряя лакированные шапки с перьями и бросая винтовки, повернули назад.
А вдогонку им ствол «максима» посылал с неутомимых плеч Чубаша свой разящий свинец.
ОНИ ПРИШЛИ К НАМ
Конный полк направлялся к песчаному городу, расположенному в центре пустыни. Требовалось разгромить засевших там басмачей-кунградцев, которых возглавлял хан Мирза-Садык.
Бойцы, впервые попавшие в Азию, мучались от жары, от укусов москитов, от сыпучих душных песков и тропической лихорадки.