Наше преступление

Родионов И. А.

— А-а-а... Ты вилять? — закричалъ весь окро-вавленный и страшный Лобовъ, набрасываясь на Ры-жова. — Бери камень и бей, а то и тебя тутъ... за-одно...

И Лобовъ такъ сильно ударилъ Рыжова кула-комъ въ грудь, что тотъ едва устоялъ на ногахъ.

— Бей, бей, сукинъ сынъ, а-а, не бьешь!.. а-а, вилять?.. — раздались въ ушахъ Рыжова со всхъ сторонъ грозные крики.

Парни бросили Ивана и окружили Рыжова, по-нявшаго наконецъ, по ихъ озврвшимъ лицамъ и обезумвшимъ глазамъ, что, промедли онъ еще хоть одну

секунду, и его убьютъ.

Рыжовъ вЪ смертельномъ страх схватилъ пер-вый попавшійся подъ руку камень и ударилъ имъ Ивана по животу. Тло дрыгнуло, — руки туже при-жались къ грудямъ. У Рыжова закружилась голова; рука не поднималась болыпе на убійство, и хотя онъ рисковалъ собственной шкурой въ случа, если бы открылся его обманъ, онъ все-таки сталъ шлепать кам-немъ не по голов Ивана, а возл нея, по окровавлен-ной трав.

Лобовъ проворно обшарилъ карманы Ивана и, вы-, тащивъ кисетъ, хотлъ спрятать его, но Сашка, какъ коршунъ, вцпился въ своего пріятеля, и между ними завязалась борьба.

Сашка вырывалъ кисетъ, а Лобовъ увертывался и не отдавалъ.

— Чего? покажь, сколько... — прикусивъ одутло-ватыл губы съ видомъ хищника, набрасывающагося на добычу, задыхаясь, говорилъ Сашка, не выпуская руки Лобова.

— Чуръ, всмъ поровну. Вс вмст работали, —

вм'ітшалея Ларіонов*, ррр.Ілп-клглкнГи 36

— Што? не вамъ однимъ... — поддержалъ его и Горшковъ.

. — Чего? извсно поровну... — согласился и

ка. — Покажь... ну покажь...

Въ ладони Лобова блеснуло серебро, мдяки и за-шуршали кредитки, вытаіценные изъ кисета.

Парни съ алчными лицами окружили Лобова и принялись считать награбленную добычу. Одинъ только потрясенный, значительно протрезввшій Ры-жовъ держался въ сторон и даже деньги не про-извели на него никакого впечатлнія.

— Ахъ вы, каторжники, убивцыГ Это кого зар-зали, а?.. Хреста на ше нту-ти, а?.. Это вамъ даромъ не пройдетъ... Сычасъ въ волосное... предо-ставлю... а? — послышался сзади задыхавшійся, взволнованный мужицкій голосъ.

Парни вздрогнули, пораженные появленіемъ не-жданнаго обличителя. Вс сразу, въ испуг обернули головы къ гор.

Не болыпе какъ двадцати шагахъ отъ нихъ тру-силъ охлюпью на лошади мужикъ.

— Арестанцы? середь бла дня человка зар-зали... Это какъ, а?. .въ безсудной земл, што ли, а?.. — продолжалъ выкрикивать мужикъ.

Нсколько секундъ растерявшіеся убійцы стояли, какъ вкопаные, опустивъ руки.

— А теб чего надыть? Ты што суешься не въ сво дло? — не сразу и несмло крикнулъ Сашка и, подъ вліяніемъ новой, неожиданной, но спасительной мысли, закричалъ уже громче, торопливе и отчаян-не, бросаясь на перерзъ дороги къ мужику: — Братцы, не выпускай, лови, лови, а не то пропали нашп головы!

Парни ринулись за нимъ.

Мужикъ не сразу понялъ опасность своего поло-женія. Убійцы были уже не болыпе, какъ въ трехъ шагахъ отъ него, когдронъ^наколецъ.сьобразилъ, что теперь не имъ, а ему отъ нихъ надо спасатьея, пригнулся къ холк лошади, зачмокалъ, заболталъ нфіми и локтями. Лошаденка пустилась вскачь.

Парни понеслись за нимъ. Мужикъ, испугапный почти до полной потери сознанія, не откликнулся болыпе ни единымъ звукомъ и все гналъ свою лошадь, а убійцы, преслдуя, кричали: «не выпущай, лови, лови!..»

У изгороди барскаго парка, спускавШейся по кру-тому обрыву къ самой рк, уставшіе отъ сумасшед-шаго бга парпи стали отставать.

Мужикъ все продолжалъ скакать, болтая ногами, пока его силуэтъ съ лошадью не скрылся за пово-ротомъ улицы маленькаго сельца Хлябина.

— Это... это Степка Рудой... изъ Горушки... я его еразу призналъ ... Степка... Степка... Про-пали, братцы, наши головы... заберутъ.. . свяжутъ... И до дома не додемъ... свяжутъ... — едва переводя духъ отъ быстраго бга, чуть не плача, говорилъ Ларіоновъ.

— Ежели Степка — ничего, робя, — успокаивалъ Сашка.

— Степка, Степка, — подтвердилъ и Лобовъ, — я его знаю...

— Ничего... мы съ имъ дружки... не робй, робя... Я съ имъ это дло улажу...

— Робя, бери его за руки, да за ноги... да подъ кручь... али камень на шею, да въ воду... Чего-жъ' тутъ? — предложилъ Горшковъ.

Въ растерянныхъ головахъ у всхъ сверлила одна мысль: как быть? и предложеніе Горшкова всмъ убійцамъ показалось единственно цлесообразнымъ и спасительнымъ.

Они побжали назадъ къ Ивану.

Сумерки уже окутывали землю и только свтлая, неіпирокая полоса на зрррнрвЛ П-кЛ>. -

Убійцы на мигъ въ нершительностй осгановились надъ тяжко всхрапывавшимъ Иваномъ.

— Чего на его глядть?! Бери его, Сашка, за ноги, а я за голову, а ты, едоръ... — торопливо началъ было Горшковъ.

Парни нагнулись.

— Аай, братцы... — въ ужас протянулъ Ларіо-новъ, мгновенно разгибаясь и откидываясь назадъ.

— Голова человчья ... и... борода... и ... вотъ вамъ херстъ... — Ларіоновъ крестился, снявъ фу-ражку и на блднвшемъ въ полумрак лиц его и въ выпученныхъ глазахъ выразился ужасъ.

Вс, какъ по команд, обернули головы къ гор.

На самой ея вершин блеснуло и тотчасъ же по-гасло маленькое пламя.

Вс безмолвно, растерянно переглядывались, толь-ко Сашка не потерялъ присутствія духа.

— Пойдемъ! — властно приказалъ онъ Лобову, схватывая брошенный возл Ивана топоръ.

Отважный, на моментъ упавшій было духомъ, Ло-бовъ встрепенулся. По примру Сашки, онъ схва-тилъ съ земли одинъ изъ окровавленныхъ камней.

И они, что было силъ, кинулись въ гору. Но и тотъ, кто былъ на гор, поднялся и, какъ спугнутый заяцъ, бросился на-утекъ по направленію къ городу.