Наше преступление

Родионов И. А.

И ожили, и заг^дли, и запли молчаливы до-сел поля, лса, холмы и воды и эхо тысячами пре-* плетающихся голосовъ вторило имъ...

Варбосъ снялъ съ головы фуражку и набожно пе-рекрестился; Иванъ сидлъ въ глубокой задумчиво-сти; Рыжовъ съ молотобойцемъ стояли у двери, ска-лили зубы, ожидая парнй, и, казалось, не слышали колокольнаго звона. •

— Нонче ко всенощной... чудотворную икону при-несутъ изъ собора... къ намъ въ церкву... къ Спасу-ту... — какъ всегда, сонно и тягуче выговорилъ Барбосъ, досталъ концами щипцовъ изъ потухающаго горна уголекъ, закурилъ вонючую ножку и, сплюнувъ, до-добавилъ: — Ее, Владычицу-то, кажный годъ объ эту пору къ намъ изъ Коротая приносятъ...

Значится, главная у ея кватра тамъ, въКорота... а тутъ, унасъ Она только гоститъ каждогодно ндли по полторы, по дв... *

Порядкомъ захмлевшій Иванъ ничего п слы-шалъ, погруженный въ свои думы.

Сегодня утромъ онъ въ первый разъ за вс восемь мсяцевъ, что былъ женатъ, поссорился съ женой и въ первый же разъ за это время выпилъ водки.

Ссора вышла изъ-за пустяковъ: Иванъ, собираясь идти въ городъ за полушшсъ ояного тйрговладеьі

негъ, звалъ съ собой и жену, а мать тянула е жать въ поле, къ сосднему поміцику. Беременная уже на восьмомъ мсяц, баба охотпе пошла бы съ мужемъ, чмъ на страду, но побоялась ослушаться свекрови. Между Иваномъ и бабами произошли пререканія. Въ конц концовъ онъ обругалъ жену и мать и, не про-стившись, ушелъ. Цлый день ему было совстно и досадно, и какъ-то не по себ, всттивъ же ому, ему захотлось забыться и отвести душу въ выпивк и въ разговор съ сочувствующимъ человкомъ. И Иванъ выпилъ и нажаловался свояку на жну имать, а огь этого настроеніе его еще боле ухудшилось.

Здсь, въ кузниц, вначал ему было весело, теперь же опять захватила тоска. Онъ ' разсчиталъ, что теперь его бабы уже возвращались съ Брыкалов-скаго поля домой. Ему стало досадно на себя за то, что утромъ погорячился и разругалъ жену и мать, и за то, что пропилъ сегодня столько денегъ, и что-то подталкивало его поскоре встать и уйти домой.

По дорог мимо кузницы кучками человкъ въ пять и боле, съ веселымъ говоромъ и смхомъ, шли, одтыя по праздничному, молодыя бабы, двки, д-вочки и старухи; прошло и нсколько старыхъ и по-жилыхъ мужиковъ.

Все это были прихожане, спшившіе изъ ближ-нихъ деревень въ городокъ на встрчу чтимой икон.

Барбосъ, запыхиваясь изъ «ножки», покосился на дверь.

— Вишь добрые люди молиться идутъ... а мы ка-кими длами займаемся... Грхи!..

Въ кузницу входили парни. Сашка несЪ дв бу-тылкп водки и связку баранокъ. Остальную водку и закуски онъ оставилъ въ телг для дороги.

При вид водки у Барбоса выскочили изъ головы вс покаянно-благочестивыя мысли. Иванъ, ршившій было уйти домой, подумалъ: «Што-жъ, они будутъ пить на мои деньги, а ШШШнФІ0П-к02Ак.Ги

Съ принесенной водкой такъ же не медлили, какъ и съ первой бутылкой.

Въ самый разгаръ выпивки Сашка вышелъ изъ кузницы, а минуту спустя Лобовъ вытащилъ съ собой и Рыжева. ' '** • » ^!^|

— Ты вотъ што, едоръ, не виляй! сказалъ Ло-бовъ на улиц'. .

— А што? — спросилъ Рыжовъ, недоумвая.

— А то... самъ знаешь што. Должонъ нашу руку держать, а не Ванькину... Вотъ што.

Тутъ толысо Рыжовъ понялъ, что парни всерьезъ задумали расправиться съ Иваномъ, и хотя въ глазахъ у него уже мелькали «зайчики» и море начинало ка-заться по колно, ему не хотлось ввязываться въ драку. " |^И| Ч

— Господи помилуй, я ничью руку не держу. Разбирайтесь, какъ хотите. Мое дло — сторона.

Лобовъ выругался.

— А угощеніе Сашкино получалъ?

— Ну што жъ, я и Ванюхино получалъ.

— Не виляй, а то и вотъ этого въ копало полу-чишь... вмст съ Ванькой съ своимъ...

Запальчивый Лобовъ сунулъ едору къ самому носу кулакъ.

— Чуешь, чмъ пахнетъ?

— У меня самого два такихъ-то... — отвтилъ Ры-жовъ и пьяно, полу-хитро, полу-заискивающе ухмыль-нулся. — Ага, едька теперича занадобился... Безъ едьки-то не тово... Тоже богатыри, а все храбрились: мы да мы... .

— Да ты дло говори, чортъ. Чего? Не хочешь, такъ и безъ тебя обойдемся. Чего? угрюмо сказалъ Сашка. ¹ ' '< И

Красныя искорки запрыгали въ сощурившнхся глазахъ Рыжова; хитрая мысль промелькнула на

Онъ, опуетиьъ глаза, вдругь высоко вскинулъ ру-кой съ растоиыренными пальцами.

— Ну?

Сашка подставилъ свою ладонь.

Они ударили по рукамъ.

• — То-то, гляди... сквозь зубы проговорилъ Сашка.

— Ну, вотъ, толковать... отвтилъ Рыжовъ.

Они вернулись въ кузницу.

Рыжовъ не питалъ къ Ивану ршительно ника-кой непріязни, парнями же дорожилъ постольку, по-скольку они могли угощать его водкой. Онъ ршилъ тайкомъ предупредить Ивана о грозившей ему опас-ности, а самому скрыться.

Вскор выпивка превратилась въ отвратительнос мужицкое пьянство. Парни орали и безъ всякой нужды, а только по распущенности и привычк, ставшей второю натурой, сквернословили такъ, что казалось, будто другихъ словъ, кром самыхъ непри-стойныхъ, они и не знали. Даже молотобоецъ Егора, 16-ти-лтпій мальчишка, обыкновенно скромный и застнчивый, что встрчается теперь чрезвычайно рд-ко среди подрастающаго деревенскаго поколнія, не отставалъ отъ другихъ ни въ пьянств, ни въ «загибаніи» непотребныхъ словечекъ. Сашка н-сколько разъ начиналъ придираться къ Ивану, гро-зилъ разсчитаться съ пимъ, но каждый разъ спохва-тывался, скриплъ зубами и умолкалъ. Придира-лись и Лобовъ съ Горшковымъ. Иванъ, чмъ болыпе пилъ, тмъ ршитльне отбивалъ наскоки парней. Въ его отуманенной голов, однако, прочно сложи-лось убжденіе, что парни питаютъ къ нему серьезную враждебность и не прочь, пожалуй, подраться съ нимъ, но, увренный въ своей исполинской сил, онъ отно-сился къ нимъ съ добродушнымъ презрніемъ. Ему и въ голову не приходило, что его пріятели намрены пустить въ ходъ протившшш^^еюп-каі к ги 26

Дв бутылки быди уже опорожнены; гости не про-являли больше желанія угощать хозяина. Убди-вшись въ этомъ, Барбосъ, подрыгивая колнями, всталъ и, обводя вокругъ себя мутными глазами и едва ворочая еще мене послушнымъ, чмъ прежд, языкомъ, промолвилъ:

— Вотъ дло-то... какое... робя... Выходи, што-ль.

— А почему? — спросилъ Сашка. — Не хочу...

Кузнецъ не сразу собрался отвтить.

•—Кузню замну... потому... жона ждетъ... въ, церкву... ,

Парни расхохотались.

— Э, чортъ. Чего? къ шапочному разбору, — ска-залъ Сашка.

— У его жонка сердитая, страсть! — замтилъ Горшковъ.—Расчешетъ, небось, патлы-то, а? Боишься, Барбосъ?

Кузнецъ опять помедлилъ.

— Не боится волкъ собаки... а боится ейнойбрех-

ни...

Начинало уже замтно вечерть.

Солнц огромнымъ, съ короткими лучами, шаромъ стояло надъ ближними оголенными отъ лса холмами, готовое вотъ-вотъ скрыться за ними. Низины потем-нли. Отъ деревьевъ и строеній потянулись длинныя тни.

Парни ршили, что имъ незачмъ болыпе медлить. Вс они были полупьяные и возбужденные. Намчен-ная впереди цль, озабочивавшая и волновавшая, спасла ихъ отъ окончательнаго опьяннія. Кром того Сашка и тро остальныхъ заговорщиковъ усло-вились сильне напоить Ивана и Рыжова, на котораго не полагались вполн, сами же по возможности воз-держивались, мечтая вознаградить себя дорогой по окончаніи «дла». Для этого у Сашки въ телг было отложено цлыхъ пять ШШШнеЮ ''