Наши клинки остры!
Шрифт:
Юный Болтон невольно поежился. На миг ему показалось, что их герб и безмолвный защитник беззвучно спросил, кем он стал и чему научился. Он словно оценивал и присматривался к возвратившемуся наследнику. Неяркое солнце отразилось от хрустальных глаз, и они приобрели осмысленное выражение. Семейным жестом приветствуя «распятого человека» парень дотронулся до его руки, ощущая прохладу дерева.
— Милорд Домерик, — два стражника одновременно поздоровались, поклонились и подняли копья, пропуская их внутрь.
Они очутились во вместительном холле, каменный пол которого, подоткнув юбки, мыли три женщины среднего возраста. Эти сначала выпрямились,
По широкой лестнице они повернули вправо и поднялись на два этажа. Перед одной из дверей стоял дополнительный караул с оружием и в кольчугах. Они приветствовали своего капитана и узнали Домерика, судя по всему.
— Милорд, — Железные Икры бухнул кулаком в дубовую дверь и, дождавшись тихого разрешения войти, открыл ее.
В глубине покоя, за столом, повернутым наискось к огромному камину, сидел и читал какие-то письма среднего роста человек с непримечательным лицом, гладкой кожей без морщин и шрамов, тонкими губами и глазами точь-в-точь как у Домерика. Он поднял голову, минуту изучал вошедших, а потом совершенно спокойно произнес:
— Хорошо, Уолтон, можешь быть свободным.
— Как скажете, — Железные Икры кивнул головой, по привычке верного телохранителя осмотрел покои и вышел.
— Домерик, — мужчина неторопливо и спокойно поднялся из кресла и сделал шаг навстречу.
— Отец, — Домерик относился к отцу с почтением и некоторым опасением. Он во многих отношениях являлся человеком необычным и, скажем так… сложным. Настороженное уважение — вот, пожалуй, верное слово для точного определения его чувств. А настороженное оно было потому, что насколько себя помнил сам Домерик, лорд Болтон постоянно с ним разговаривал, спрашивал, что он успел заметить, понять или сообразить. Он мог давать необычные задания или странные просьбы. За всем этим был немалый смысл и лишь сейчас, увидев отца после разлуки, Домерик осознал это совершенно точно.
Русе Болтон никогда не считался сентиментальным человеком. Он обнял подошедшего сына за плечи, почти сразу же отстранился и заглянул в глаза. Его взгляд выражал практически незаметную заинтересованность и радость. Домерик с удовлетворением заметил, что немного, но перерос отца. Три года назад он был куда ниже.
— Как прошла дорога?
— Все хорошо, отец.
— Добрался без происшествий?
— Без.
— Продрог? Садись ближе к огню, поговорим.
Домерик с полузабытым уважением покосился на камин. Он был огромным, и сейчас в нем прогорало несколько здоровенных поленьев.
Отец всегда любил данный покой, где из всей мебели и вещей присутствовал лишь камин, несколько обитых бордовой кожей стульев вдоль стен, стол, шкаф с книгами и не особо важными документами.
Здесь имелось два окна, и сейчас одно из них, расположенное на южной стороне, было приоткрыто, впуская в комнату свежий воздух и солнечные лучи.
Сам Русе Болтон надел простую стеганую рубаху, брюки из мягкой ткани и низкие замшевые сапоги без каблуков. Глядя на него, трудно было предположить, что ты разговариваешь с одним из влиятельнейших лордов Севера. Усевшись, Домерик начал рассказ о том, как прошли для него эти три года. Там много всего приключилось — и интересного, и скучного, и важного, и второстепенного. Он многих и многое узнал за это время, а рассказывая, понял, как был прав отец, отправляя его на такой срок к своему старому товарищу и другу.
— Так чему ты научился за эти годы, Домерик? — негромко
— Много чему, — Домерик вытянул длинные, мускулистые ноги под стол. Будь он прежним, то он бы ответил просто — научился хорошо играть на арфе и петь, зарекомендовал себя прекрасным наездником и стал хорош при обращении с мечом и протазаном. Вот только отец спрашивал не об этом, он вообще с презрением относился именно к таким лордам, которые не умели делать что-то более важное, чем день и ночь махать мечом, пить вино или пиво и громогласно орать. Его второе, более мудрое «я» проснулось и подсказало правильный, верный ответ. — Думаю, в Долине я понял самое важное — надо уметь разбираться в людях. Правда, этому я еще только начинаю учиться.
— Неужели? Расскажи-ка подробнее, что значит «разбираться в людях».
— Подмечать их сильные и слабые стороны. Понимать, что можно от них ждать и думать, как их использовать.
— И как ты будешь использовать их слабые стороны?
— Их можно перекупить, уговорить, обмануть, шантажировать или напугать.
— А сильные?
— Самое трудное сделать так, чтобы они использовали их на твою пользу. Чужие сердца завоевать непросто.
— Лорд Редфорт тебя такому научил? — в голосе отца послышалось любопытство.
— Нет, лорд Редфорт никогда не говорил со мной о таких вещах, — честно ответил Домерик. Он заметил, как у отца едва заметно поднялась правая бровь, воспринял это, как вопрос и закончил. — Я сам до всего дошел.
То, что он сказал, являлось правдой. Почти правдой, ведь это подсказал ему второй, более мудрый Домерик. И это был он сам… Хотя, по зрелому размышлению, все выглядело немного странно.
Русе Болтон продолжил задавать вопросы. Возможно, в тот день Домерик не сказал ничего важного, но было видно, что отец доволен. Сам же Домерик испытывал неоднозначные эмоции. Он сильно тревожился, что отец сможет узнать или как-то почувствовать, что его сын изменился — почему-то это казалось важно, и юный Болтон прикладывал немало сил, чтобы ничем себя не выдать и не показать, что с ним что-то не то. А еще он боялся, что отец спросит его о цели жизни. Раньше такой вопрос вообще не возникал в его голове — он просто плыл по течению, радуясь положению молодого лорда. А сейчас… Как ответить отцу, если он спросит?
— Лорд Редфорт написал, что ты получил рыцарские шпоры. Как все произошло?
— Горцы постоянно тревожат набегами всю Долину, отец. Ты наверняка помнишь, что замок Редфортов расположен в предгорьях Лунных гор и там всегда непросто, — Домерик обрадовался смене темы и с увлечением принялся рассказывать. — Как-то раз Ревуны, одно из племен, напали на деревню, перебили местных и увели скот и женщин в горы. Лорд Редфорт повел нас в погоню. С нами находились сир Лин Корбрей со своими людьми и оруженосцем Микелем Редфортом. Закат застал нас в дороге и вынудил остановиться и разбить лагерь. Ночью к горцам подошло значительное подкрепление, они осмелели и напали. Им удалось вырезать часовых и практически добраться до палатки лорда. Нам с трудом удалось отбиться, а лорд Редфорт посчитал, что я не только спас ему жизнь, но и значительно поспособствовал успеху всего боя. Утром он посвятил меня в рыцари и я принес все надлежащие обеты.