Наслаждения ночи
Шрифт:
— Ты преступаешь грань, капитан, — послышался из-под тени капюшона шипящий голос.
При движении широкие рукава одеяния задрались, открыв взору бледные, но мускулистые руки. Атаковал Старейший на удивление рьяно.
Что, впрочем, нимало не обескуражило Эйдана. Сосредоточенный и полный решимости, он действовал холодно и расчетливо. Ему не было известно, что заставляло Старейшего действовать так активно, но им самим двигало отчаяние. Поражение означало конец всему, а стало быть, ему нечего было терять.
Некоторое время противники перемещались в грациозном танце смерти, нанося и отражая удары, делая выпады и уклоняясь от них, наступая и отступая. Никому не удавалось обрести преимущество. Это удивляло Эйдана, однако ему, при его великолепной физической подготовке, затяжной поединок давался без труда, и он не обнаруживал ни малейших признаков усталости. Сложность заключалась лишь в том, что противник был ему нужен живым, а вот у Старейшего подобных ограничений не было. Однако через некоторое время его противник, несмотря на все свое искусство, начал выказывать признаки усталости, так как просто не мог до бесконечности противостоять воину, орудовавшему клинком большую часть своей жизни. Сбившись с шага, Старейший наступил на подол своей мантии, покачнулся, инстинктивно раскинул руки — и выронил меч. Тот со звоном упал на каменный пол. Пытаясь удержать равновесие, Старейший схватился за консоль, ударив ладонью по самому ее центру, и помещение залил мигающий свет. Эйдан уже собирался замахнуться, но, увидев, что серый капюшон отброшен назад, опустил меч.
— Мастер Шерон, — выдохнул он и, поскольку Старейший потянулся к пульту, снова нацелил смертоносное острие на быстро пульсировавшую сонную артерию на шее старика. — Не надо.
— Не мешай мне.
— Нет! — Эйдан смотрел на своего старого наставника расширенными глазами.
Бледная кожа, совершенно седые волосы, зрачки столь широкие и темные, что практически поглощали белки глаз, придавали учителю, которого он так хорошо знал, сходство с трупом.
— Если ты не дашь мне зафиксировать сделанное мною, — прохрипел Шерон, — все мы умрем, включая и твою драгоценную Спящую.
Эйдан замер, глаза его сузились. Глухой рокот проникал сквозь его подошвы и, поднимаясь, пронизывал до мозга костей.
— Что за черт…
— Если ты дашь мне продолжить, — перебил его Шерон, с вызовом вздернув подбородок, — то сможешь узнать от меня то, ради чего сюда явился.
Эйдан, понимая, что времени на споры у него нет, резко выдохнул и опустил клинок. Старейший немедленно развернулся и склонился над консолью, явно вводя ключевые комбинации, которые сначала сделали яркий мигающий свет равномерным, потом придали ему голубоватый оттенок, а затем отключили вовсе. Сделав это, Шерон оперся ладонями о край и обмяк с видимым облегчением.
— Времени у тебя не много.
— Времени на что?
— На то, чтобы сделать это до того, как твое отсутствие заметят.
— Объясни, — потребовал Эйдан.
— Ты хочешь попасть Вовне. — Потянувшись назад, Шерон вновь накинул капюшон, и его лицо скрылось в тени. — Твое нарастающее недовольство было очевидно для нас уже давно, а о твоей одержимости Спящей шепчутся не одну неделю. Ну а твоя сегодняшняя выходка может означать только одно: ты предпочитаешь быть с ней, а не исполнять свой долг здесь.
Эйдан вложил меч в висевшие на спине ножны и глубоко вздохнул, гадая, подозревает ли Шерон, ради чего именно он желает покинуть Сумерки. Не видя его лица, догадаться об этом не было ни малейшей возможности, поскольку ровный, невыразительный голос не выдавал решительно ничего.
— А что я, по-твоему, должен делать?
— Спроси свою совесть. Ты лучший воин, и потеря тебя существенно изменит соотношение сил между Стражами и Кошмарами. Подорвет моральный дух. Эгоистичный выбор, ты не находишь?
— На хрен! — скрестив руки, ответил Эйдан. — Я отдал более чем достаточно и не намерен чувствовать себя виноватым из-за того, что пожелал чего-то для себя лично. Вытягивать из меня без колебаний все соки — это нормально, а эгоистичен, выходит, я?
Лишь учащенное дыхание Шерона указывало на то, что он напряжен, как натянутая струна.
— Отправляйся к Вратам, — выдохнул Старейший. — Внизу за подъемом ты найдешь озеро.
— Да, я его видел, — произнес Эйдан и почувствовал, что его наставник улыбнулся.
— Меня это почему-то не удивляет. Ты всегда был чрезмерно любопытен.
— Продолжай. У меня нет времени на воспоминания.
— Доберешься до озера — ныряй. Ты увидишь свечение в пещере. Там грот, за которым присматривают двое Старейших.
— Что им нужно там, под водой?
Шерон вытянул перед собой руки, держа ладони параллельно.
— Между мирами бодрствования и сна существует некое промежуточное пространство, куда временами затягиваются люди. Там они зависают, скорее бодрствующие, чем спящие, но не обладающие знаниями, которые позволили бы им понять происходящее. Некогда мы полагали, что этим путем может явиться Ключ, ну а теперь просто присматриваем за тем, чтобы они не проникли слишком глубоко в это измерение. Кошмары — хищники. Они использовали бы и этот лаз, будь у них возможность.
Эйдан нахмурился, потом глаза его расширились.
— Гипноз!
— Да, — в знак подтверждения кивнул Шерон. — Так это называют Спящие.
— И мы тоже сначала проникли сюда так же?
— Нет.
Что-то в тоне Старейшего заставило его задуматься.
— Существует не один способ, позволяющий проделать такой путь?
— Существует лишь один способ, позволяющий проделать такой путь одинокому Стражу, — последовал уклончивый ответ.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
— А откуда мне знать, что ты не прикончишь меня, как только ее узнаешь?
Бывали случаи, когда ему приходилось действовать наугад, исходя из сомнительной информации, и Эйдан этого никогда не любил. А уж сейчас просто взбесился. Если его послали не туда…
Он схватил Старейшего за локоть:
— Ты пойдешь со мной.
— Ты не можешь…
— Еще как могу.
Он вытащил Шерона из помещении и потянул за собой по коридору, но остановился напротив предназначенной для Старейших библиотеки.