Наследие джиннов
Шрифт:
Спящего сторожа удалось обойти бесшумно, я осторожно отвела полог шатра и выглянула наружу. В глаза ударил солнечный свет, и мой рот раскрылся от изумления.
Пока я спала, кто-то раскрасил мир яркими красками. До сих пор я считала зелёным цвет пыльного кустарника, который пробивался между камнями и на дюнах у края пустыни, но теперь поняла, что ошибалась. Такой сочной и яркой зелени мне видеть ещё не доводилось.
Позади над шатром нависала высокая каменная стена, позолоченная солнцем, песок у её основания быстро уступал место буйству красочной
Ноги подкашивались от слабости, но я заставила себя идти. Одна рука держала компас, другая сжимала нож. Я даже не задумывалась, понадобится ли он, в голове было пусто то ли от потери крови, то ли от потрясения — уж очень странное место.
Через несколько шагов жаркий песок под ногами сменился прохладной тенью. Деревья, усыпанные апельсинами, гранатами и незнакомыми фруктами, теснились по берегам водоёмов, таких прозрачных и глубоких, что, казалось, через них можно заглянуть в самое сердце земли.
Стрелка компаса указывала вперёд, в самую гущу оазиса. Среди пышной листвы стояли шатры всех цветов радуги, растянутые между стволами и ветвями деревьев, а одежда людей поражала красотой и изяществом. Как будто я попала в Золотой век, когда мир был ещё юн и свеж.
Никто из весело болтавших за стиркой белья на берегу озерца не обратил на меня внимания. Чуть дальше та самая ухоженная красотка, что спасла меня от гуля, обучала группу бойцов с деревянными мечами. Потом я дошла до двух подростков, которые возились с чем-то железным вроде бомбы.
— Обходи подальше, — обернулся пацан.
— Если что, — предупредил другой, — пусть нам одним руки поотрывает.
Только тут я поняла, что передо мной девочка, только стриженная почти наголо и такая тощая, что почти не отбрасывает тени.
Никто вокруг не выказывал ни капли удивления, увидев меня. Очевидно, прошедший через волшебную дверь уже не вызывал подозрений. Я с опаской обошла занятых бомбой подростков и направилась дальше, поглядывая на стрелку компаса. Куда же она приведёт?
Наконец деревья остались позади, и я вышла на широкую песчаную площадку, посреди которой стоял ярко-красный шатёр намного шире других и высотой почти в два человеческих роста. Пожалуй, в него могло поместиться чуть ли не всё население оазиса — это скорее зал для собраний, чем место для сна. На пологе шатра было вышито огромное синее солнце — такое же, как татуировка у Жиня на груди.
Приблизившись и заглянув внутрь, я заметила мужчину. Он был один, но, казалось, заполнял собой весь огромный шатёр, будто солнечный свет. Склонившись над столом и расставив руки, он разглядывал большую географическую карту, вокруг которой были разбросаны бумаги, прижатые от ветра камнями, пустыми винными кубками и оружием. Рядом лежал старый поцарапанный медный компас.
Солнечный блик от лезвия моего ножа заставил мужчину приподнять голову, и его удивлённый взгляд упал на меня. Ни страха, ни гнева в глазах — как будто смотрел не на чумазую окровавленную незнакомку, застывшую в онемении на пороге, а на кого-то из своих, кто имел полное право находиться здесь.
— Ты ранена? — озабоченно нахмурился он.
Только тут я увидела, что через мою повязку сочится кровь.
Он глянул на нож у меня в руке. Надо было срочно объясняться, и я протянула руку с компасом.
— Вот.
— A-а, понятно. — Лицо хозяина шатра просветлело. — Так это тебя вместе с моим братом впустила Шазад…
Он говорил что-то ещё, но у меня в голове крутилось единственное слово.
Брат!
Может, он имел в виду что-то другое? Да нет, какое там. Выходит, Жинь…
— Кто ты? — спросила я, хотя уже догадывалась.
По его лицу скользнула неуверенная улыбка, как будто он заподозрил в моих словах шутку. Совсем не похоже на улыбку Жиня.
— Я Ахмед.
Да ну! Неужели просто Ахмед? Не принц Ахмед аль-Оман бин Изман? Мятежный принц и законный наследник Мираджа, он самый! Герой сказок у костра, о котором кричат восторженные юнцы по всей пустыне.
Чёрные волосы, смуглая кожа, чисто выбритый квадратный подбородок. Властная осанка, явно привык повелевать. Не знаю, каким я ожидала увидеть принца, но из обычных жителей песков он выделялся сразу и здесь, в шатре, увенчанном знаком солнца, казался вдвое старше своего возраста.
Это его солнце носит на груди Жинь, а никакое не сичаньское. Знак мятежа, возглавляемого братом.
Новый рассвет, новые пески!
А значит, Жинь тоже принц. Он говорил, что родился в Измане, а потом уже попал в Сичань. Рассказывал, как брат вправлял ему сломанный нос… но о принцах, понятное дело, помалкивал. Выходит, я целовалась с принцем!
Мои мысли прервал ствол револьвера, приставленный к затылку.
— Брось нож! — произнёс девичий голос. — А я тебе ещё жизнь спасала.
Я была ещё слишком слаба, чтобы отбиваться. Разжала пальцы — нож упал на песок к ногам. Девушка — та самая, что так запросто зарезала гуля, обошла меня и глянула в лицо, продолжая держать под прицелом. В памяти всплыло, что принц называл её Шазад.
— Бахи, я нашла её! — крикнула она.
— О, слава Всевышнему и древним! — Под полог шатра нырнул курчавый паренёк, который спал, когда я очнулась. — Клянусь, я уснул только на минутку! — Он сурово погрозил мне пальцем. — Не очень-то вежливо убегать от своих спасителей!
— Со мной такое не впервые! — хмыкнула я, с опаской косясь на револьвер.
— Да и тебе случалось засыпать не вовремя, — пробурчала Шазад тихонько.
Только теперь я обратила внимание на её северный акцент, совсем как у тысячника Нагиба. Стоило ли так сразу ронять нож?
— Ты стреляешь или как? — Я глянула в дуло револьвера, нарочно утрируя наш местный выговор. — Раз уж передумала спасать…
Девушка приподняла брови, в глазах её мелькнуло уважение. Ствол револьвера уставился в песок.