Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Вы больны?
— И весьма серьёзно, — без всякой иронии отозвалась ключница. — К сожалению, мой верный советчик каждый день напоминает, что времени осталось немного. Даже магия Девейны бывает бессильна против некоторых недугов. Моя кровь гниёт изнутри, и остановить это никто не в силах. Даже богиня жизни.
— Значит, это может сделать бог смерти, — логично рассудила я, услышав о крови. — Магия Толмунда улучшит ваше здоровье и поможет справиться с заболеванием.
— Это незаконно, — напомнила женщина и брякнула связками ключей на поясе. — Болезнь сможет вылечить только человеческая жертва, — уверенность в её голосе не оставляла
— Мне жаль, — выдавила я.
Что ещё можно было сказать? От короткого разговора стало неуютно. Присутствие умирающего в близком окружении как-то одновременно и угнетает, и придает сил.
— Мне тоже, — кивнула ключница. — Но не себя, а мелироанских дев. Жаль оставлять их одних в этом мире. Сколько себя помню, я защищала тех, кому предстоит стать дочерями Мелиры. Ведь неизвестно, кто придёт мне на смену. У девочек слишком много тайн…
Это был странный смысл жизни. Мне трудно было понять такую заботу о чужих людях и чужих тайнах. Кажется, ключница относилась к своим обязанностям даже ретивее рудвика. Но такой смысл был точно лучше, чем его отсутствие.
— Знаете, — решила я поделиться откровением, — подозреваю, что к прочим тайнам я добавила ещё одну, которой сёстры не рады. Конечно, не рады. Ведь их заставили принести обет Девейны. Поэтому они меня недолюбливают. Там, откуда я приехала, принуждение к обету Девейны являлось унижением.
Перед глазами возникли стены родной академии в Кроунице, кудри Сирены и происки Ракель. Толмунд! Даже по Ракель я сейчас скучала.
— Дело в другом, — поддержала ключница. — Каждая из мелироанских дев сражалась за место в этой академии. За право называться её выпускницей, за возможность стать лучшей из женщин Квертинда. На каждое из семи мест больше сотни претенденток! — она подняла палец вверх. — И только лучшие получают шанс оказаться в этом замке, — отёкшие ладони разгладили подол одежды. — Я хорошо знаю девочек и нежно люблю их всех. Они чудесные. Они — спасение. И это правда, что они вас недолюбливают. Но не из-за обета Девейны, а потому что вы получили их достижение просто по праву мейлори чёрного паука. Ещё и пренебрегаете их мечтой, как комком грязи.
Я скинула туфли. Прохладный пол тут же охладил ступни, а порывы сквозняка из приоткрытой двери трепали выбившиеся из причёски пряди.
— Я и сама не рада здесь оказаться, — тихо проговорила я. — Но нам всем придётся с этим смириться и научиться сотрудничать.
— Таково ваше решение? — глаза в круглых прорезях улыбались. — Стать одной из мелироанских дев?
— Пожалуй, — неохотно согласилась я, улыбаясь в ответ. — Но Тильда Лорендин получит по заслугам. Я придумаю такую месть, что даже госпожа Првленская будет гордиться мной.
Ключница хотела что-то ответить, но вдруг подхватилась, довольно резво для больной вскочила на ноги и прикрикнула:
— А ну, брысь отсюда!
В приоткрытую дверь заглядывала любопытная морда Мотылька. Пятнистая кошка фыркнула, когда свечной дым попал ей в нос, и замотала головой.
— Как ты только выбралась за ограду, паршивка? — женщина потрепала её по холке. — Идём, отведу тебя во двор.
Ключница оживилась, поглаживая Мотылька по голове, а та в ответ игриво прыгала и тёрлась о ноги. Картина вышла до того умилительной, что у меня потеплело на сердце.
— Ну же, идём, — приказала женщина и вышла прочь.
Леопард охотно потрусила следом за ней, помахивая толстым хвостом. Прощаться ключница не стала. Исчезла так же внезапно, как и появилась.
Зазвенели ключи, запирая меня в академии.
Вздохнув, я подобрала туфли и поплелась в свою комнату прямо босиком. Пол источал лёгкое тепло — здание не успевало полностью остыть за ночь.
Оказалось, что не делать ничего — не такая уж простая задача для Юны Горст. Два года я только и училась, что принимать решения и действовать, а тут вдруг бег времени резко остановился, будто наткнувшись на одиноко стоящий замок Мелироанской академии. Кажется, я тут застряла надолго. Интересно, далеко ли расположен сам Мелироан? Одна из сестёр говорила, что мне там понравится…
Нога угодила во что-то мокрое, тёмное и скользкое. Я резко остановилась, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь в темноте рассмотреть странную струйку, что текла из-за угла. Похоже на кровь. Я наклонилась, окунула два пальца в странную набухающую лужу. Поднесла руку к носу. Кровь! Свежая, ещё тёплая.
Моментально подобравшись от макушки до пяток, я осторожно обошла декоративный столик и выглянула в боковой коридор.
На одной из стен на гобеленном карнизе висела девушка. В полутьме я не разобрала, кто именно, но успела сообразить, что это не очередное произведение искусства и не странная композиция. Это реальный человек! Кровь ведь была самая настоящая. Или мне показалось?
Я ошалело двинулась к распятому телу, от которого тонкой струйкой вдоль наклонного пола стекала алая жидкость. Девушку подвесили невысоко — её ноги почти касались пола, но зато руки были распростёрты и крепко привязаны вдоль карниза, словно несчастная хотела заключить кого-то в объятия. Голова её безвольно свесилась.
— Тильда? — узнала я, приблизившись.
Сестра Лорендин не двигалась. На её животе алело огромное растёкшееся пятно, а на лбу и на груди краснели её же собственные печати позора. Свинья, рассмотрела я. На клейме была изображена свинья.
— Тильда! — крикнула я.
Отбросила туфли и похлопала девушку по щекам, ничего не соображая от шока.
— Очнись!
Ладони обхватили голову Тильды, чтобы приподнять её и заглянуть в глаза.
— Сест… — попыталась отозваться она, но окончание слова утонуло в хрипящем хлюпанье. — Не убив… Нет… Нет! Не хоч...
Хлюп. Хрип и стон.
Девушка бредила. В уголках её рта собралась кровавая пена.
Я попыталась развязать узлы на верёвках, удерживающих её запястья. Руки дрожали, и с первого раза не вышло. Под весом девушки шнуры туго натягивались, что усложняло задачу. Вот бы их просто перерезать! Как жаль, что у меня с собой нет Кааса.
— Потерпи, — приказала я и снова принялась мучить узлы. — Всё будет хорошо, ты же в академии исцеления! Вот увидишь, тебя вылечат!
— Не, — захныкала Тильда. — Не хо…
За спиной раздался пронзительный и протяжный детский визг. Я резко обернулась. Верещала маленькая девочка, неизвестно как оказавшаяся в этих коридорах. На её крик тут же сбежались другие воспитанницы. Следом появились их наставницы и служанки, кутаясь в шали и прикрывая рты ладонями. Зацокали когтями по полу рудвики, и писклявое «лу-ли!» вмешалось в тревожные вопли.