Шрифт:
Annotation
Будущее наступило и прошло, ядерная война почти забыта, выжили не все, а тот, кто выжил, уже никогда не будет прежним. Мирный договор не привел к миру: насилие стало нормой и потребностью, терпимость к нему заразней, чем боливийский вирус. В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин рисует следующую, еще более далекую от нас стадию постапокалиптического распада. Но ее реальность парадоксальным образом кажется куда более узнаваемой. Правда, главного героя мы узнаем не сразу, зато он по-прежнему, как и положено врачу, остается примером достоинства и человечности. Поезд, неизменный образ, соединяющий русскую, советскую и постсоветскую литературы, идет с востока на запад. Его топливо — люди, не в метафорическом, а в буквальном смысле, и им некуда больше бежать. Но чудесный доктор и его необычные наследники дают надежду на то, что у обезумевшего мира есть не только конец, но и более счастливое продолжение.
Владимир Сорокин
ЧАСТЬ I
ЧАСТЬ II
ЧАСТЬ III
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
Владимир Сорокин
Наследие
Стукнул в печке молоток,
рухнул об пол потолок:
надо мной открылся ход
в бесконечный небосвод. Даниил Хармс
Роман
ЧАСТЬ I
Транссибирский экспресс № 4
— Ты что, гнида, нам мороженых навалил? — прорычал густоусый коренастый машинист, отбрасывая заиндевевший брезент с контейнера, полного посиневших обрубков человеческих тел.
— То ж ведь, других на складе не було. — Бородатый мужик в форме вспомогательных войск ДР[1] развёл руками.
— Ладно, я тебе покажу «не було»… — Машинист достал тревожную елду, сжал.
Сигнал тревоги разнёсся в промозглом, влажном воздухе вокзала. Толпа провожающих, три оркестра, оцепление слегка приумолкли. Но тут же снова загалдели.
Из окна второго этажа третьего вагона высунулся начальник поезда, капитан железнодорожных войск УР[2] Пак с лицом совершенно лишённым восточных черт.
— Господин капитан, нам поднесли говна на лопате! — крикнул машинист своим глухим, но сильным и злобным голосом.
— Мороженые? — сощурился Пак.
— Так точно! Так нас господин Хэ Бао уважает! На мерзляке не поедем, а поползём!
Пак молчал пару секунд, исчез. И тут же с вагона на заваленный мокрым, истоптанным снегом перрон спустился здоровенный краснорожий подпоручик Кривошеин в обшитой серым каракулем синей куртке и такой же серой кубанке с чёрно-голубой полосой. Сжимая в руках неразлучную плетку, он подошёл к паровозу.
— Полюбуйтесь, товарищ подпоручик. — Машинист кивнул на контейнер.
Тот глянул на кучу мороженых обрубков. Вечно расслабленно-сосредоточенное, мясистое лицо его не изменилось.
— Он? — спросил подпоручик, не глядя на мужика.
— Он! — кивнул машинист и сплюнул на обрубки.
Мужик втянул голову в ватные плечи.
Плётка свистнула, но мужик успел закрыть рукавицами лицо. Подпоручик занёс руку для нового удара, но сквозь рукавицы выдавилось:
— Виноват! Не секите!
Рука с плёткой зависла в пасмурном воздухе.
— Чтоб контейнер парны'х. Живо! — произнёс подпоручик высоким, почти женским голосом.
— Так де ж мы парны'х найдём? — взмолился мужик, держа засаленные рукавицы у своей заросшей бородой физиономии. — Тюрма пуста, лагерь пуст!
— Где хошь.
— Так тюрма ж пуста, говорю! А лагерёк весь повыгребли.
Подпоручик задумался на мгновенье. Сунул в детские розовые губы свисток, свистнул, раздувая розовые щёки. Вскоре из окна второго этажа второго вагона высунулся старшина Миллер в форме ЖДВ УР.
— Старшина, обеспечьте свежее топливо для паровоза! — громко, на весь перрон прокричал подпоручик.
— Слушаюсь!
Старшина скрылся, и вскоре из вагона высыпал наряд с автоматами. Подбежав к прапорщику, семеро солдат в серо-жёлтых шинелях выстроились шеренгой. Подошёл старшина — приземистый, средних лет, в такой же шинели, с мятым лицом и светлыми обвислыми усами.
— Кузьмич, возьми у этих гадов сетки, шокеры, пилу. И обеспечь! — приказал подпоручик.
— Слушаюсь! — Старшина быстро коснулся двумя пальцами виска. — Наряд, кру-гом!
— Веди, вредитель! — Подпоручик пнул мужика хорошо начищенным сапогом.
Мужик косолапо побежал к пакгаузам.
— Наряд, за-мной! — враскачку, по-матросски двинулся старшина. Солдаты зашагали за ним.
— Фартуки хоть есть у тебя, мудло? — крикнул старшина в спину бегущему.
— Сыщутся, а как… — откликнулся тот.
Через час электропогрузчик подвёз к паровозу другой контейнер, полный порезанных на крупные куски человеческих тел.
— Другое дело! — усмехнулся машинист.
— Свежатина, — сумрачно подтвердил старшина.
От кусков человечины шёл пар. С утра не прекращающийся, крупный и влажный дальневосточный снег падал на них.
— Как там? — высунулся Пак.
— Парны'я, господин капитан! — крикнул машинист.
— Грузитесь быстрее! Из-за вас стоим!
Пак недовольно захлопнул окно.
Контейнер принялись грузить.
— Из-за вас. Не из-за нас. Навалили синевы, понимаешь. — проворчал машинист, достал папиросу, сунул в усы.
— Им, чертям, токмо воли дай. — Старшина достал свои сигареты, щёлкнул зажигалкой.