Наследие
Шрифт:
— Эрхольд, — Ингер остановилась у него за спиной, тяжело и хрипло дыша.
— Убирайся, — шипящим шепотом велел ей Дархэйм.
— Я соскучилась…
Черный жгут взметнулся, словно плеть, влетел в грудь леди Илейни, откинув ее к стене и пригвоздив, подобно бабочке, приколотой к листу бумаги. Женщина обмякла и свесила голову на грудь.
— Спи, — тихо велел Эрхольд девушке, чей рот изломился в немом крике. — Это всего лишь кошмар, и он скоро закончится. Просто страшный сон.
— Где…
— Спи, котенок, — мужчина склонился к ней, нежно касаясь губами лба. —
— Мне страшно, — шепнула она, зевнув, но перестав вырываться.
— Это скоро пройдет, — улыбнулся ей черный лорд. — Засыпай.
Служанка еще раз зевнула и послушно сомкнула веки. Эрхольд бросил взгляд на бессознательное тело Ингер и выругался сквозь зубы. Нужно было избавляться от нее. Привязка тяготила Дархэйма. Он чувствовал теперь свою игрушку, знал все ее желания, мысли, переживания. Это мешало, порой выбивая почву из-под ног, когда ее желание накрывало полувиллиана.
— Все потом, — мотнул головой Эрхольд и продолжил путь в склеп.
Вактерды встретили его пристальными взглядами каменных глаз. Черный лорд прошел мимо стражей мертвых, привычно мазнув по ним равнодушным взглядом. Ему вдруг захотелось, чтобы изваяния ожили и остановили его. Именно в это мгновение, пока он шел мимо них. Пусть поймают в ловушку своих чар, пусть не позволят нарушить покой мертвых, пусть не дадут сделать то, что он задумал. Пусть остановят его безумие, потому что сам он уже не в силах.
Но вактерды так и не сдвинулись с места. Эрхольд усмехнулся и поднял глаза к потолку, вновь отыскивая признаки гнева Богов, но Огненные, как всегда, были слепы, немы и безучастны. Им не было дела ни до полувиллиана, ни до маленькой служанки, все так же мерно посапывавшей у него на руках. Каменный свод не раскрылся, и Огонь не спалил черного лорда. Боги то ли благословляли его, то ли карали, продолжая его муки.
Лорд Дархэйм донес свою ношу до саркофага Виалин, огляделся и все так же осторожно уложил служанку на соседний саркофаг. На его крышке не было изваяний. Оно стояло в изголовье, слепо взирая на место упокоения одного из предков Эрхольда. Подправив под головой девушки одеяло, он плотней завернул ее, сам не понимая, к чему эта забота. После нагнулся к служанке, убрал с лица волосы, провел тыльной стороной ладони по теплой щеке, и девушка снова улыбнулась. Кажется, ей снилось что-то приятное.
— Прости меня, маленькая, — прошептал мужчина. — Мне жаль.
И ему, действительно, было жаль ее. Девчушка Эрхольду нравилась. Нет, не как женщина, но ее наивное личико отчего трогало лорда. Впрочем, ложь, он знал, что ему нравилось в маленькой служанке. Она напоминала ему Виа, когда та еще не стала язвительной дрянью. Когда-то и она была так же открыта, немного стеснительна и доверчива, как девушка, лежавшая на крышке саркофага в склепе чужого рода.
— Ну, хватит, — оборвал сам себя Эрхольд.
Он отвернулся от служанки и позволил своей силе открыть могилу Виалин. После склонился и поправил черные пряди и без того лежавшие безупречно ровно на округлых плечах, затянутых лиловой тканью. Хрипло вздохнув, мужчина встал между саркофагами и закрыл глаза, привычно открывая дверь в мир мертвых.
Волосы Эрхольда взметнулись, но сам он остался неподвижен, управляя потоками, уже мчавшимися по тропе Смерти. По левую руку прогнулась служанка, из горла ее вырвался хрип. Глаза распахнулись и уставились в потолок незрячим взглядом. Тело вновь вздрогнуло и опало, тут же безжизненно обмякнув. Рука плетью свесилась с крышки саркофага, выпущенная из плена раскинувшегося одеяла. Она так и не проснулась.
Черный лорд вел юную чистую душу, оберегая ее от существ, которых боятся даже мертвые, прятал от взора настоящих стражей мертвого мира, не позволял свернуть с тропы, не давал очнуться и осознать, что произошло. Дух служанки верил, что ее сон продолжается, не понимая, что у нее уже никогда не будет снов.
Эрхольд провел бы другую душу, если бы мог с ней совладать, но… Виалин была слишком сильна даже после смерти. Она не желала возвращаться в свое тело, тем более не пошла бы в чужое, чей дух только что освободил вместилище. Но душа служанки была податливой и покорной. Она позволила увлечь себя, безропотно следуя за своим проводником. Так же послушно она вошла в мертвое тело черноволосой жизни, щедро наливая его жизненной силой, еще бурлившей в ней. И дверь темницы захлопнулась.
Черный лорд шумно вздохнул, вернувшись в свое тело, и открыл глаза. Его работа была еще не окончена. Слишком долго тело Виалин было безжизненным, но он справится, Эрхольд знал это. Он сам еще смутно понимал, зачем оживляет тело, без души Виалин оно останется всего лишь пустышкой, но отчего-то был уверен, что все делает правильно, и толк от вселения непременно будет. Сначала нужно восстановить тело, влить еще жизненной силы, чтобы подделка стала по-настоящему живой. Потом, когда черный лорд сумеет поработить душу Виалин, подчинив себе, родное тело будет уже готово принять свою хозяйку. А пока в его руках появится безупречно-красивая послушная кукла, которую можно будет использовать для своих устремлений.
А следующая мысль заставила Эрхольда рассмеяться. Говорите, Риктор Илейни благороден и не оставит страждущего в беде? А если это будет красивая молодая женщина? Идеальная ловушка для аниторна! Кажется, он должен отбыть из королевского дворца на заре, чтобы разобраться с бесчинствами на Побережье. Дархэйму понадобится несколько дней, чтобы поставить свой капкан и заманить в него дичь. Отлично.
— Идем, любимая, — почти весело произнес он, поднимая все еще тяжелое тело. — Скоро ты станешь, как живая.
Его хохот отразился от каменных стен, обрушившись на лорда эхом. Жгуты Силы подхватили тело служанки и перенесли ее в гроб. Следом полетело одеяло. После упала крышка гроба, а следом опустилась крышка саркофага. Вскоре Эрхольд уже поднимался по лестнице с драгоценной ношей на руках. Он прошел мимо Ингер, скосив на нее глаза, но тут же отказался от мысли забрать жизненную силу у леди Илейни. Еще не хватало перекинуть привязку на тело Виалин. Если и сломить непокорную возлюбленную, то своей волей, а не наваждением.