Наследие
Шрифт:
— Великая честь для меня, государь, — Риктор снова склонил голову, пряча недовольную гримасу. — Однако же пока есть дела, не решив которые в настоящем, невозможно думать о будущем.
— Я знал, что ты будешь изворачиваться, — хохотнул Ледагард. — Даже не полюбопытствовал, кого тебе прочет моя супруга. — Он суть помолчал, но уже у дверей обернулся к Рику. — Ты так и не надумал открыть мне имя того, кто сказал тебе столько полезных известий.
Лорд Илейни изобразил на лице недоумение, после пожал плечами:
— Я же, кажется, говорил вам, государь. Один старик-отшельник. Он выходил меня и, опознав напасть, едва не убившую меня, рассказал все то, что я поведал вам.
— Но имя! Рик, имя лорда Дархэйма он откуда узнал?
— Того не ведаю, — снова пожал плечами Рик. — С моей стороны было бы невежливо пытать того, кто спас мне жизнь.
Ледагард прищурился и смерил лорда насмешливым взглядом, однако настаивать не стал, покинув свои покои, как только дверь перед ним распахнулась. Лорд Илейни последовал за венценосцем, уже подыскивая предлог не задерживаться на вечере у Ее Величества. Ему хотелось уединиться и подумать, но уж никак не вести светские беседы, натянув на лицо маску вежливости. И уж тем более не хотелось аниторну участвовать в чаяниях королевы о его собственной судьбе.
Лорния Сарейская слыла известной свахой. Ее Величество почитала себя прозорливой в вопросе счастья ее поданных, и благодаря ее стараниям одиноких лордов при дворе почти не осталось. Королева была истовой поборницей семьи и морали, ставя в пример собственное супружество, принесшее ей и Его Величеству четверых детей. Верность для Лорнии была неоспоримым достоинством. И если кто-то из сановников и придворных был уличен в измене жене или мужу, ему грозило от публичного наказания до изгнания из дворца и лишения должности. Потому придворные, если и проказничали, то под покровом большой тайны, опасаясь иметь наперсников. Его Величество поддерживал супругу, и искать у него защиты было бессмысленно.
Кроме того, королева обожала искусство, потому на ее ежевечерних собраниях всегда было оживленно и даже интересно, потом что она созывала к себе художников, музыкантов, поэтов. Устраивали словесные поединки, в которые вовлекались все, кто был удостоен высочайшим приглашением. Молчунов Ее Величество не любила и считала своим долгом разговорить каждого, дабы вечер прошел в приятной беседе.
Риктор Илейни предпочел бы высокородному обществу своего дракона, рядом с которым можно было посидеть и подумать в тишине королевского драконника. А еще лучше было бы вывести Гора из огромных ворот и промчаться по ночному небу, позволяя ветру прочистить голову, давая отдохновение уставшему разуму. Или вернуться в свой замок, где его уже заждались.
О возвращении господина в замке на утесе знали с первого дня из вестника, отправленного Риком, когда они с Ледагардом прибыли во дворец после оправдания Гора. Так же он отправил распоряжение смотрителю своего замка в горах о назначенном наказании мужчинам из деревни Большая хиль.
С тех пор прошло пять дней, и отбыть на третий день пребывания в королевском дворце на заре у лорда-аниторна не вышло. Его Величество попросил Рика задержаться, и теперь тот подозревал, что причиной задержки стали устремления Лорнии. Впрочем, изучение королевского архива с лихвой окупило вынужденную задержку. Последние три дня Илейни выбирался оттуда только к вечеру, тут же попадая на очередное собрание в покоях королевы.
Первые же два дня он, с одобрения Ледагарда, собирал сведения о роде Дархэйм. В «Большой книге родов королевства Ноалан» имелись лишь общие сведения: родоначальник, наиболее прославленные предки, количество земли, принадлежавшей роду. Из «Магометрик» так же почти ничего любопытного не удалось почерпнуть. Темные маги средней силы дара. От матерей иногда наследовалась иная Сила, но основной дар — темный. Что означало склонность к некромантии, магии крови, общение с духами.
Устав от перелистывания книг, Рик слетал с Гором на земли Дархэймов. На месте большого замка, упоминавшегося в «Большой книги родов», лорд Илейни обнаружил только выжженное место, да руины нескольких башен и пристроек. Осмотрев их и не найдя ничего примечательного, аниторн отправился к соседям Дархэймов. Но те в один голос уверили, что замок разрушился из-за землетрясения, случившегося лет пять, может шесть назад.
Впрочем, никто ничего не мог рассказать толком. Дархэймов побаивались из-за их темного дара и лишний раз никто без спросу на их земли не лез. Даже когда стало известно, что замка больше нет, и его последний владелец исчез, как и вся его прислуга, никому из соседних лордов и крестьян не взбрело в голову рубить деревья в чужом лесу, охотиться, или самовольно оттяпать себе кусочек вроде бы бесхозных теперь земель. Люди верили, что Дархэймы прокляли каждую пядь земли, и того, кто посмеет покуситься на их добро, ожидает наказание. Возможно, даже превращение в нежить. А это было страшно.
О хозяевах замка так же рассказать могли немного. Кто говорил, что все погибли во время землетрясения, кто уверял, что молодой лорд Дархэйм в это время путешествовал, и его видели после. Лишь в одном сходились соседи, что род темных магов держался особняком, никого к себе никогда не звали, сами приглашения отклоняли, и их можно было увидеть только в Сирше — крупном городе, стоявшем неподалеку от земель Дархэймов, да еще, если они проезжали мимо. А если к ним кто-то и приезжал, то свои, такие же маги из темных. Откуда знают? Так по надменным рожам сразу было видно.
На королевский запрос родственники, дальние и двоюродные, в один голос ответили, что Эрхольда не имели чести видеть уже несколько лет, да и не желали видеть после того, как на свадьбе кузины лорд Дархэйм младший вдруг взъярился на родню, когда разговор зашел о его собственной женитьбе. Обозвал родственников недоумками и покинул замок, где проводилось празднество. От объяснений, что привело Эрхольда в столь возмутительное состояние, маги воздержались. Рик тут же заподозрил наличие какой-то тайны, которая могла подпасть под, так называемые, внутренние дела рода, что и сомкнул уста другим ветвям рода Дархэйм. Возможно, они знали правду о рождении Эрхольда и не желали предавать ритуал вселения огласке. Немного поразмыслив, Риктор решил, что так оно и есть. Такое не расскажешь даже жрецу, идя через очищающий Огонь.
Приходилось надеяться, что полувиллиан проявится сам, выдав себя так или иначе. Терять же время на бесплодные поиски смысла не было, и лорд Илейни, воспользовавшись разрешением Ледагарда, засел в архиве его семьи. О, это было истинное пиршество! Столько ценных, редких, древних рукописей еще не попадало в руки молодого Илейни. Сейчас, окунувшись в сокровища королевского рода, Рик понимал, насколько бедны были городские архивы. Если и стоило искать нечто по-настоящему ценное, то только в родовых хранилищах. И даже пропажа свитков из архива в Брилланте уже не казалась аниторну непоправимой трагедией.