Наследница из Гайд-Парка

Нейвин Жаклин

– Какой ты самодовольный! Просто невыносимо! Роман постучал по голове указательным пальцем.

– Логика, – повторил он.

Но когда Триста увидела, куда он привез ее, ее улыбка погасла.

Не то чтобы она была разочарована. Напротив, она очень обрадовалась, хотя и попыталась это скрыть. Сюда они приезжали много раз, когда были влюблены. Много дней, проведенных здесь, были заполнены долгими, казалось, бесконечными разговорами, в которых они делились всем, что у них было на сердце.

Это место словно предназначалось для романтических

встреч. Изолированное от мира, оно было сказочно красиво. Здесь громоздились огромные булыжники с плоскими поверхностями. Время от времени они скатывались вниз. Но на них было так замечательно сидеть в солнечные дни! Вдалеке виднелось озеро, над водами которого склонялись деревья. Еще дальше по плодородной земле неспешно струилась река. Ее можно было разглядеть сквозь кроны деревьев и крыш и фермерских домиков.

– Но ты приводил меня сюда раньше. Мы... – Они здесь занимались любовью.

– Я никогда никому не собирался показывать это место.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Ты помнишь?

– Я никогда не забывал. Ни на одну секунду, – ответил он. – Но пойдем. Мы должны подняться вверх.

Он выбрался из повозки и подошел к ней, чтобы помочь ей спуститься. Это произошло так быстро, что у нее не было времени возразить. Подняться вверх? Волшебство этого места вдруг захватило ее. Было немного страшно, но сердце радостно забилось.

Она начала взбираться вверх, босая, чтобы легче было подниматься по камням. Себе она в эту минуту напоминала беспризорника. Роман же был похож на пирата, когда он встал на высокую скалу, чтобы оглядеть окрестности, и рубашку раздуло ветром.

Роман дотронулся до ее лица и вдруг понял, что она улыбается. Он провел большим пальцем по ее верхней губе.

– Нам здесь было так замечательно.

Триста кивнула.

Роман широко улыбнулся:

– Боже! Ты обычно смеялась чисто и невинно.

Триста закрыла глаза, погрузившись в прошлое. В ее памяти всплывал не вид этих мест – не знакомые пейзажи, а те чувства, которые она испытывала здесь, таившиеся где-то в закромах ее памяти.

– Не знаю, смеешься ли ты так и сейчас.

Триста пожала плечами:

– Думаю, Эндрю заставляет меня так смеяться.

– Теперь он доставляет тебе радость, – сдавленно заметил Роман.

Она почти физически ощущала его взгляд.

– Я скучала по тебе, – сказала она, чувствуя, что волшебное мгновение готово уйти. – Когда я смотрела на него, я злилась, что тебя нет со мною, чтобы разделить мою радость.

Как она могла так проболтаться? Выбранив себя, Триста попыталась отвернуться, но он ей не позволил. Он обнял ее, и она подумала, что правильно сделала, что это сказала. На сердце стало легче.

– Я жалела, когда ты забирал Эндрю у меня, – тихо произнесла она. – Но была рада, что он бывает с тобой. Это была компенсация за годы твоего полного отсутствия в нашей жизни.

Роман молча смотрел на нее, не зная, что сказать.

– Я думаю, – тихо сказал он, тщательно подбирая слова, – ты должна найти в себе

силы простить меня.

Она изумилась. Это он должен простить ее за то, что она скрывала Эндрю.

Она хотела спросить, что он имел в виду, но он начал взбираться по куче камней. Прикрыв глаза от солнца, Триста следила, как быстро перебирается он с камня на камень. Вдруг Роман задержался с согнутыми ногами и расправленными плечами. Ветер раздувал его волосы.

– Ты идешь? – спросил он с озорной улыбкой.

– У меня платье.

– Так сними его. Как ты обычно делала.

– Я не язычница, чтобы так ходить.

Откинув голову, он рассмеялся:

– Да, ты не язычница. Давай.

Она выругалась, отчего он рассмеялся еще громче, стянула с себя платье и последовала за ним в нижнем белье. Скала была холодной и грубой для кожи ног. Триста прищурилась, глядя на него, и подняла руку, чтобы закрыть глаза от солнца. Высота была такой, что при взгляде вниз кружилась голова.

– Ты же не боишься, верно? – насмешливо спросил он.

– Ты совсем сошел с ума.

– А вы, мадам, трусиха.

– Черт бы тебя побрал! – Она подхватила край нижней юбки и завязала его в узел, обнажив ноги до колен. Потом опасливо взобралась на возвышенность.

– Ты не забыла, как это легко? – соблазнял он. – Ты уже делала это.

Теперь она вспомнила. Она стала искать знакомую ступеньку, а затем следующую.

Ей удалось легко взобраться по склону, осторожно перебираясь с булыжника на булыжник. Когда она была ребенком, высота ее не страшила, теперь же ее бросало в дрожь при мысли, как далеко она от земли. Она старалась не смотреть ни вниз, ни вверх, и только тогда у нее не заходилось сердце. Когда она со страхом прыгнула на высокий уступ, Роман уже ждал ее. Он схватил ее рукой за талию и прижал к себе.

– А вот и ты, – произнес он и, внезапно наклонив голову, поцеловал ее в раскрытые губы.

– Скажи это, – потребовала она, когда он отстранился.

– Сказать что?

– Что я очень храбрая. – Подняв подбородок, она с вызовом посмотрела на него.

– Но ты еще не на вершине, – ответил он и преодолел еще три ступеньки. Поднявшись, он повернулся посмотреть, идет ли она следом.

– Ты думаешь, что я сама не смогу этого сделать? – задыхаясь, спросила она.

– Нисколько. – Черт бы его побрал, он даже не устал. – Мне просто не хватает твоей компании.

Рука в руке, он проводил ее на вершину. Когда они взобрались на самый верх, он остановился, глядя на нее, сияя от счастья и чувствуя себя победителем.

Триста тоже была взволнована. На ее лице появилась гордая улыбка.

– Теперь я скажу это, – произнес он. – Мы очень смелы и очень ловки. – Он шагнул к ней. – И это относится не только к лазанью по скалам. Иногда храбрость объясняется глупостью. Ты же проявила храбрость в куда более опасных обстоятельствах.

Ветер здесь был резче. У Тристы появилось ощущение, что ветер кружит вокруг них смерчем, притягивая их друг к другу.