Наследница
Шрифт:
Пани Вольская
Венчались Элен с Юзефом тихо, присутствовали только Иван с Машей, Ален, Михей, Штефан и Тришка, который по возвращении в Санкт-Петербург частенько заглядывал к ним. Он объяснял свои визиты тем, что хочет узнать, не нужна ли в чём-то его помощь, но похоже, что, как предположил Юзеф, он просто скучал, привыкнув к ним всем за время их совместной долгой поездки. И особенно охотно он общался… со Штефаном! Каким образом
Праздничный обед по случаю венчания был хорош. Было удивительно спокойно и уютно среди людей, которые её понимали, которые были рядом в самые трудные минуты. Не нужно было ничего скрывать, не нужно было говорить слова, «сообразно ситуации», пустые, всем известные фразы, можно было не бояться сказать что-то лишнее… Ей не хватало за столом только дяди Яноша. Но и это не нужно было скрывать. Она подняла за него тост и те, кто ответил на него, были искренни, и она это знала.
Когда они остались с Юзефом одни, Элен вдруг растерялась. Она не знала, что должна говорить, что делать… Она так много умела, так многому научилась. А как себя вести сейчас? Перед ней стоит любимый мужчина, она знает, что он тоже любит её, но… И тут же нежданно-негаданно пришёл страх: а что, если она сделает что-то не так? Что, если Юзеф…
Но именно эти переживания и внезапная робость, отразившиеся на лице, сделали её невероятно женственной и трогательно-нежной. Юзеф погладил её по волосам… Потом по щеке… Шее… Она опустила голову и чуть прижалась щекой к его ладони. Тогда он обеими руками тихонько поднял её лицо, и поцеловал. Этот поцелуй не был похож на тот, что был в церкви, даже на тот, первый, в гостинице Орла. Он длился…и длился… У Элен закружилась голова. Она перестала ощущать себя, не понимала, где находится. Сейчас существовал только Юзеф. Его губы. Его руки. Его тело. Элен обняла его, и он в ответ обнял её, поднял на руки и шагнул к кровати…
…Луч солнца настойчиво щекотал лицо красивой молоденькой женщины и удивлялся, почему она так долго не просыпается. Элен, не открывая глаз, потянулась, вздохнула. Потом, прищурившись от света, открыла глаза и улыбнулась: в кресле напротив сидел её муж и с улыбкой смотрел на неё.
— Юзеф, — шепнула она, — ты уже проснулся…
— Я-то проснулся, а вот вы позволили себе проспать завтрак, пани Вольская. Неужели я женился на такой соне?!
Элен снова закрыла глаза и засмеялась. Пани Вольская! Это так необычно, что похоже на сон! Юзеф присел на край кровати.
— Ну, что, может быть, поедем на прогулку?
— Не-а, — протянула Элен. — Никуда не хочу ехать. Мне так хочется хоть денёк провести, ни о чём не думая, никуда не торопясь…
— Прекрасно. Значит, сегодня мы никуда не выходим.
— Можем даже из комнаты не выходить?
— Даже с кровати можем не вставать… — шепнул Юзеф, наклонившись над ней.
И опять они остались друг для друга единственными в мире…
Сколько прошло времени на этот раз, Элен не знала. Она лежала и смотрела на мужа. А он сказал с улыбкой:
— Знаешь, я проголодался.
Он встал, подошёл к столику у стены, на котором, оказывается, стоял поднос. На нём был кувшин, стаканы, фрукты и свежие пирожные. От предложения что-нибудь съесть Элен отказалась, зато с удовольствием приняла из рук Юзефа стакан морса. Муж снова уселся в кресло, а Элен потихоньку пила приятный кисловатый напиток, приподнявшись на локте.
— Скажи, а то, что ты сказала царице, правда? — вдруг спросил Юзеф.
— Ты о чём? — удивлённо посмотрела на него Элен.
— О словах пана Яноша. О том, что он не возражал бы, если бы я стал… его затем.
— Правда, — помедлив, ответила она.
— А что ты ему ответила на это?
Элен смутилась.
— Ну, я в тот момент… думала совсем о другом…
— О ком?
— Да, не о ком, а о чём… Мне было… Я собиралась… — она совсем запуталась. Юзеф, прищурившись, смотрел на неё.
— То есть, ты вышла за меня замуж только потому, что тебе подсказал это дядя?
Элен опешила. Она открыла, было, рот, чтобы ввязаться в объяснения, но вдруг заметила, как Юзеф пытается скрыть улыбку, отвернувшись в сторону.
— Ах, ты!.. Ну, я тебя… — Элен схватила подушу и запустила в Юзефа. Он, прикрывшись руками, отбил её. Элен швырнула вторую. Юзеф отбежал, смеясь, а подушка врезалась в столик, с грохотом свалив поднос на пол. Элен соскочила с кровати с третьей подушкой в руках, Юзеф стал уворачиваться, а она всё пыталась ударить его. Он, смеясь, кинулся на кровать, она тут же оказалась рядом. Пуховое оружие поднималось и опускалось, Элен, тоже смеясь, приговаривала:
— Вот тебе! Будешь знать, как меня дразнить!
Наконец, Юзеф закричал:
— Сдаюсь! Прошу пощады!
Элен отбросила подушку.
— То-то! — и, отдуваясь, весело смотрела на него. Потом он слегка потянул её за руку, одновременно подтолкнув сзади. Потеряв равновесие, она упала на него сверху. Приподняв голову, заглянула в лицо. Юзеф шепнул:
— Ты любишь меня?
— Да, — шепнула она в ответ.
— Господи! Неужели это правда…
— Правда, милый. Хоть я и сама не верю, что я — твоя жена.
— Тогда поцелуй меня. Сама поцелуй.
Губы Элен всё ещё пахли морсом…
Спустя несколько дней после венчания, Элен завела разговор о том, что пора собираться в дорогу. Услышав об этом, к ней подошла Маша:
— Барыня, я…
— Госпожа Кузнецова, разве вы крепостная, чтобы так обращаться ко мне? — строгим голосом, но с улыбкой, спросила Элен. — Теперь я — госпожа Вольская, или пани Вольская. А лучше называй меня пани Элен, мне так будет более привычно.
— Хорошо… пани Элен, — улыбнулась Маша. — Я слышала, что вы собрались уезжать.