Наследницы Белкина
Шрифт:
— Люди, люди, че же это такое делается? Че же вы стоите? Смертоубийство же будет сейчас, вот вам крест, будет! — заголосила Гаврилова, ничего, впрочем, сама не предпринимая.
Леха молча набросился на Прохина. Прохин неловко отбил удар. Любка заголосила громче. В потасовку кинулись Толян с Коляном, не то помогая, не то пытаясь разнять дерущихся.
— Осина здесь была, осина! — вдруг звонко крикнула Надька, совсем как тогда, когда-то…
— А ты с кем под ней целовалась?! — взревел Иваныч,
Когда Колян пришел в себя, он почему-то был весь мокрый и от него еще сильнее разило гарью, парфюмом и потом. А над ним стояла, склонившись, Верка. Верка молчала. Молчал и Колян, глядя на нее снизу вверх.
— А ты, значит, мэром стал… — тихо сказала она.
У Коляна язык не повернулся соврать про механика: он промолчал.
— А ты че приперлась?! — на фоне неба рядом с Веркиным лицом возникла физиономия Санька со здоровенным фингалом под глазом.
Он отбросил в сторону ведро, из которого и поливал Коляна.
— Вы водочки хотели взять? Хватит, намаялись… — тем же тоном напомнила Верка, но быстро исправилась: — Водки принесла — деньги гоните! — и показала две «маленькие».
— А ну пошла вон отсюда! — Прохин ловко подхватил ее под руку и потащил прочь. — Не нужна нам твоя водка! Нам и без твоей водки, знаешь, как хорошо?!
— Не нужна, не нужна! — фальцетом выкрикнул Толян с таким же фингалом, как у Прохина, и с глазами, полными — хоть плачь — сострадания, кинулся к Коляну.
Колян сел, а потом, слегка покачнувшись, с помощью брата, встал. Затылок ломило. У березки с видом победителя сидел тоже изрядно потрепанный Леха, а вокруг, как курица, кружила Гаврилова. Надьки и Иваныча не было.
— Че ты к бабе привязался! — вступилась за Верку Варька. — Вам-то че — нажрались, протрезвели, а ей — в тюрьму?
Санек обернулся к ней, и Верка тут же вырвала руку, отошла в сторонку и замерла там, едва видимая во тьме.
— Ты не понимаешь! — кинулся за ней Толян. — Ты думаешь, нам выпить нужно, да? Нет! Нам не водка нужна. Это — не выпить, это — мечта, понимаешь? Взять и вот так, запросто, выкопать пять литров самогона. Думаешь, мы тебе мечту на водку променяем? Мечту?!
— Вы вообще не там копаете, — спокойно сказала Верка. — Прохин не видел, как его батя закапывал бутыль.
— Ты как будто видела! — крикнула из-под березки Гаврилова.
— Я — нет. Михалыч знает. И это — совсем не у речки, — пояснила та и как ни в чем не бывало ушла.
— И правильно, что баб не берут машинистами! — зачем-то крикнул ей вслед Санек.
— Поедем за Михалычем? — спросил Колян.
Михалыча дома не было.
— А где он может быть в два часа ночи? — удивился Колян и посмотрел на всех, ни к кому конкретно
Все замялись.
— Пойдем, че ли, у Семеновны спросим? — робко махнул рукой в сторону соседнего барака Толян.
— В два часа ночи? — уточнил Прохин.
— Но ведь совсем ничего осталось-то! — взмолился Толян. — Только Михалыча найти — и, почитай, в руках она уже у нас, бутыль-то.
— Ой, вот сейчас нам Семеновна и пропишет по первое число! Откуда ж ей знать, где Михалыч по ночам шлындает? Она что ему — надзиратель, что ли? — завела свое Гаврилова, но сама же побежала к соседнему дому и воровато замерла под окном. — Спит, поди?
— Спит! — хохотнул Санек. — Да ты своими воплями весь полустанок взбудоражила!
И тут же в окошке Семеновны вспыхнул слабый огонек.
— Семеновна! Выходи! Дело срочное есть! Особой важности! — забарабанила в стекло Гаврилова.
— Это чтой-то у вас за дело тако? — демонстративно кряхтя, вылезла на крыльцо Семеновна в рабочем пиджаке, накинутом на ночную рубашку, и в галошах.
Прохин попытался объяснить, но Гаврилова легко перебила его и затараторила:
— Михалыч не знаешь где? Срочно, до зарезу нам нужен. На тебя одну, спасительницу нашу, вся и надежда!
— Михалыч, значит, нужон? — нехорошо прищурилась Семеновна. — А вот возьму и не скажу вам, где он. Вот энти вот, — она кивнула в сторону Коляна, Толяна и Прохина, — тоже мне не сказали, зачем на ночь глядя на реку бегали. Понаврали с три короба и хоть бы хны. Только я и без вас знаю, какое у вас дело на речке было.
Семеновна гордо вздернула остренький подбородок.
— Ну и какое? — угрюмо спросил Прохин.
— Бутыль самогона вы выкопать надумали, которую батя твой от матки упрятал. Так-то.
— Семеновна, будь человеком… — взмолился Толян.
Колян вдруг почувствовал какое-то небывалое родство с братом. И испугался.
Гаврилова приплясывала вокруг Семеновны, болтая без умолку, просила, угрожала, настаивала, умоляла — изводила весь свой репертуар, но, кажется, задарма. А Колян стоял, совершенно сбитый с толку, и смотрел на брата. Бутыль нужно было найти во что бы то ни стало.
— Кукиш! — старушечьим фальцетом выкрикнула напоследок Семеновна и громко захлопнула за собой дверь.
— Нет, ну что это такое?! — громко возмутился за всех Санек и уселся на скамейку под окнами Семеновны. — Обмозговать это нужно, — и молча показал «маленькую».
— Где взял?! — обрадовался Толян и попытался выхватить бутылку, но Прохин не дал.
— У Верки из кармана свистнул, — с гордостью пояснил Санек, самолично выбил рукой о дно пробку и громко заявил: — Она у нас все равно спать спокойно не будет! — а потом с удовольствием приложился к горлышку.