Наследник Барбароссы
Шрифт:
Между тем, принесли жареную баранину и Иван принялся за трапезу, делая вид, что происходящее вокруг его не особо интересует. Но все же бросал время от времени презрительные взгляды на творящуюся вакханалию. Он был уверен, что долго такая ситуация не продлится. Кому-то из подвыпивших "героев" не понравится молокосос в хорошей одежде, который "не уважает" присутствующих и смеет презрительно корчить физиономию. И теперь просто ждал, кто и когда "клюнет".
"Клюнуло" довольно быстро. Бородатый громила встал из-за стола и вразвалочку направился к одиноко сидевшему Ивану, который лишь мельком удостоил его внимания и продолжил есть. Незваный гость плюхнулся за стол и с грохотом поставил на него пустую кружку. После чего цапнул кувшин с вином и налил себе до краев. Иван никак не отреагировал. Это еще больше распалило хама. Выпив, он налил себе снова. В зале стало тише. Многие обратили внимание на назревавший конфликт, но не вмешивались. Наконец кто-то не выдержал и произнес на итальянском.
— Не
— А какая разница?! Этот трусливый паршивец брезгует со мной выпить! С самим Николо Баретти! Эй, ты, прощелыга, к тебе обращаются!
Иван спокойно положил вилку и улыбнулся, глядя в глаза ухмыляющемуся громиле. Делая вид, что не очень хорошо знает итальянский, стал тщательно выговаривать слова.
— Синьор Баретти, я не пью с хамами. Я предпочитаю учить их вежливости. Если Вы не против, то можно начать прямо сейчас.
В зале наступила тишина. Все смотрели с удивлением. С одной стороны мужик огромного роста и с пудовыми кулаками, а с другой — щуплый юноша, у которого еще даже усы не растут. Между тем, реплика Ивана возымела действие. Глаза бузотера налились кровью, и он начал вставать из-за стола. Неожиданно раздался властный окрик на итальянском.
— Николо, назад!!!
Но затуманенные выпивкой мозги уже ничего не воспринимали. Итальянец выбросил руку вперед и попытался схватить Ивана, но это ему не удалось. Опережая своего противника на мгновение, Иван отшатнулся и плеснул вином из своей кружки ему прямо в глаза. Раздался яростный рев. Проморгавшись, Николо перевернул стол и выхватил нож. Лучше бы он этого не делал. В руке Ивана уже была старая добрая нагайка, выдернутая из сапога. В следующее мгновение страшный удар кончика нагайки с зашитой в нем пулей пришелся прямо по кисти, сжимающей нож. Баретти взвыл и выронил оружие. Второй удар рассек ему лоб. Хлынула кровь, заливая глаза. Причем удар был такой силы, что Николо упал на колени, закрывшись руками. Иван же начал охаживать своего противника нагайкой, стараясь бить по рукам и ногам, пресекая любые попытки встать. Очень скоро тишина в зале сменилась смехом. Товарищи итальянца почему-то не сделали попытки вмешаться. То ли он их самих уже достал, то ли не хотели прерывать необычное и увлекательное зрелище. Худосочный юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, хлещет наотмашь плетью ползающего и орущего громилу, тщетно пытающегося встать. Ножиданно раздались аплодисменты. Офицеры, до этого молча наблюдавшие за экзекуцией, улыбались и аплодировали. Один из них видно решил, что пора заканчивать.
— Браво, браво, синьор! Так этому хаму и надо. Пожалуйста, остановитесь, не берите грех на душу. Ведь еще немного, и он отправится на небеса.
Иван ударил еще раз и убрал нагайку в сапог. После чего снял шляпу и поклонился.
— Синьоры, приношу вам свои извинения за происшеднее. У меня нет никаких претензий ни к вам, ни к вашим людям. Но если какое-то пьяное быдло начинает меня оскорблять, я всегда даю ему уроки вежливости.
— И правильно делаете, молодой человек! Судя по Вашей речи, Вы не итальянец?
— Нет. Разрешите представиться — шевалье Анри де Монтеспан, подданный короля Франции.
— О-о-о, весьма неожиданно, месье де Монтеспан! Прошу Вас, будьте нашим гостем!
Как оказалось, все офицеры неплохо владели французским языком. Усадив Ивана за свой стол и заказав еще выпивки, стали расспрашивать, откуда он и что вообще забыл в этой дыре под названием Тунис. На этот счет у него уже была подготовлена легенда, как назвал это генерал Туманов. Выдавать себя за уроженца Франции все же не стоит. Мало ли, на кого нарвешься. Ведь в каждом районе Франции свои особенности языка и надо знать множество подробностей, иначе можно погореть на какой-нибудь мелочи, выдавая себя за уроженца тех мест. Поэтому Иван сказал своим новым знакомым, что родился в Новом Свете и не так давно прибыл во Францию, чтобы попытать счастья на королевской службе, надеясь продвинуться в чинах. Но увы, действительность оказалась не такой радужной, какой он ее себе представлял. Попасть на хорошее место человеку без связей было невозможно, а то, что ему предлагали, амбициозного юношу, знающего себе цену, не прельстило. Но тут как раз подвернулся вербовщик, набирающий желающих предложить свою шпагу бею Туниса. Причем давалось клятвенное обещание, что обращать свою шпагу против Франции ему не придется. И французский дворянин Анри де Монтеспан согласился. Но все это интересовало австрийских офицеров постольку поскольку. Едва услышав, что месье де Монтеспан прибыл из Нового Света, его забросали вопросами. Никто из них дальше Средиземного моря не выбирался, поэтому они хотели получить информацию из первых рук. И тут месье де Монтеспан блеснул красноречием! Во время пребывания на борту флагмана эскадры Русской Америки в Алжире он почерпнул многое из истории Нового Света. Причем как до свершения Тринидадского Чуда — появления пришельцев из другого мира, так и после него. Разговор, перемежаемый возлияниями, продолжался очень долго. В конце концов, выяснив все, что хотел, Иван сказал, что ему нужно уходить.
Сердечно попрощавшись с новыми знакомыми, Иван вышел на улицу и нетвердой походкой направился в сторону городских трущоб. Он не обольщался по поводу последствий конфликта в харчевне и подозревал, что избитый итальянец со своими дружками от него не отстанут. Еще во время посиделок с офицерами он чувствовал нехорошее внимание к своей персоне, поэтому решил убить одним выстрелом двух зайцев. Офицеры были порядком навеселе, поэтому осторожно заглядывая им в душу, Иван узнал очень много интересного о кораблях австрийской, а не пиратской, — это уже было ясно, эскадры. Причем никто из офицеров, очарованных захватывающим рассказом о чудесах Нового Света и изысканным вкусом французского вина, ничего подозрительного не заметил. Но вот копать слишком глубоко, до самого донышка, Иван не рискнул. Поэтому решил устроить охоту "на живца", выманив оскорбленных в лучших чувствах итальянцев куда-нибудь на задворки, и там как следует расспросить, не опасаясь последствий. Все равно, они уже никому ничего не расскажут.
То, что он не ошибся в своих подозрениях, Иван понял сразу. Его в е л и. Четверо. Причем даже особо и не скрывались. Сам "пострадавший" Николо Баретти собственной персоной, и трое незнакомцев. Причем один из них Ивану очень не понравился. В отличие от дружков Баретти — таких же пьяных недалеких громил, это была явно фигура совсем другого роду-племени. По неуловимым для несведущего человека деталям Иван сразу опознал в нем коллегу по ремеслу. Неясным оставалось лишь то, является ли эта авантюра его идеей, либо он наоборот был против, но вынужден идти и прикрывать своих дружков-недоумков, чтобы они не наломали дров и не влипли в неприятности. Что же, вполне достойный источник информации, как говорил генерал Туманов. Вот с ним и "побеседуем". После того, как остальные уже не будут мешать.
Людей на улицах становилось все меньше, да и те старались убраться с пути вооруженных гяуров. В конце концов, преследователям это надоело, и они бросились догонять уходящего "француза". Услышав сзади топот, Иван обернулся и не став более играть, бросив на землю свою сумку и выхватил саблю. Это несколько отрезвило нападавших. Хоть они и были увешаны оружием, но хорошо помнили, как "француз" орудует плетью. А где плеть, там может быть и сабля. Узкая улочка не позволяла нападать со всех сторон, а бежать "француз" явно не собирался, поэтому итальянцы остановились, сбитые с толку. Иван же снова улыбнулся и обратился к своим противникам на итальянском.
— Синьоры, вы хотите принести мне свои извинения за хамское поведение вашего друга? Право, не стоит. Я не держу на него зла.
— Я тебе кишки выпущу, урод, и сожрать заставлю!!!
Синьор Баретти был не в себе и не собирался прощать нанесенное ему оскорбление, однако нападать не спешил. Он явно находился здесь на вторых ролях, а распоряжался незнакомец в надвинутой на глаза шляпе. Который сразу же оборвал эмоциональную речь громилы.
— Заткнись, идиот!!! Из-за твоей дурости теперь могут быть серьезные неприятности! Я уже много раз пожалел, что взял тебя с собой! Месье де Монтеспан, кто Вы такой и откуда свалились на нашу голову? Ответье на мои вопросы, и клянусь Мадонной, мы расстанемся по-хорошему.
— Вы знаете мое имя, синьор, но я не знаю Вашего. Может быть все же представитесь?
— Валерио Манчинелли, к Вашим услугам! Довольны? А теперь отвечайте, кто Вы такой и что тут делаете?
— Но ведь Вы должны были все слышать, синьор Манчинелли! Мне добавить нечего.
— Вот как? Ну-ну… Брось саблю, или всажу пулю в руку!
С этими словами итальянец неожиданно выхватил пистолет из-за пояса. Стрелять он, похоже, умел. Трое его подчиненных замерли, явно ожидая что их противник бросит оружие, после чего его можно легко повязать превоходящими силами. С кем-нибудь другим такое вполне могло получиться. Но дальше все пошло как-то неправильно. В том месте, где стоял "француз", его неожиданно не оказалось. А из шеи ближайшего к нему итальянца вырвался фонтан крови — сабля рассекла артерию. Второго Иван проткнул насквозь, одновременно заслонившись им, как щитом и сместившись в сторону. Третий стоял и хлопал глазами, даже не успев сообразить, что происходит. Свист клинка — и из горла у него хлынула кровь. Иван работал максимально эффективно и быстро, нанося смертельные раны. Остался один Манчинелли, также попавший под действие "чар" характерника. Но играть с ним и дальше не стоило. Поэтому следующий удар сабли отрубил итальянцу руку с пистолетом. Вот теперь можно и "поговорить". Подтащив истекающего кровью врага к стене, Иван глянул в его глаза на искаженном болью и злобой лице. Смяв волю итальянца, он глубоко проник в его душу, зная, что синьор Манчинелли уже все равно не жилец, поэтому с иим можно не церемониться. И тут Ивана ждал сюрприз. Да такой… Вскоре он понял, что сведения, полученные от офицеров во время застолья, не идут ни в какое сравнение с тем, что знает синьор Валерио Манчинелли. Который на самом деле никакой не Валерио, и не Манчинелли.