Наследник Барбароссы

Лысак Сергей Васильевич

— Логично. И я с этим согласен. Но как вы предлагаете брать Тунис? А конкретно — крепость Саиф-Альнаби? Придумали что-нибудь?

— Придумали, досточтимый Кемаль-паша…

Шумит прибой, разбиваясь о прибрежные камни. Небо, как назло, чистое, и лунный свет заливает все окружающее пространство, из-за чего гребни волн кажутся покрыты серебром. Лунная дорожка уходит к самому горизонту, оставляя яркий след на воде. Но берег Тунисского залива покрыт мраком. Ни одного огонька. Создается впечатление полной безлюдности. Две большие рыбацкие лодки под черными парусами бесшумно скользят по воде, держась неподалеку от берега, и оставаясь совершенно незаметными на его темном фоне. Во всяком случае для тех, кто может сейчас наблюдать за морем со стен крепости Саиф-Альнаби.

Иван, находящийся в головной лодке, внимательно вглядывается в ночную тьму, снова войдя в состояние "хара". Но берег пустынен, там никого нет. До самой крепости, высокие стены котрой уже хорошо видны на фоне ясного звездного неба. Однако, в самой крепости часовые должны быть. Пусть они несут службу ни шатко, ни валко, но тревогу обязательно поднимут, если увидят что-то подозрительное. А возле причала поблизости от крепости дежурят четыре галеры, готовые перехватить того, кто посмеет сунуться в канал ночью, не зная о перегораживающей его цепи. Но причал с галерами находится в самом канале, и этот участок побережья оттуда не просматривается. Высадка на берег будет произведена с северной стороны крепости, поэтому вахтенные на палубах галер, даже если и несут службу, как положено, ничего не заметят. Накануне пришло сообщение от "Шахин", ведущей наблюдение. Эскадра Черной Бороды покинула Тунис. В порту осталась одна местная мелочь, не представляющая никакой опасности для линейных кораблей и фрегатов. Пора действовать, поскольку время поджимает.

Видя, что отвертеться не удастся, и что действовать придется в крайне сложных условиях, поскольку узнал много интересного о крепости Саиф-Альнаби из памяти Фаруха, Иван поставил категорическое условие — он сам первым проникает в крепость и снимает всех часовых. После этого подаст условный сигнал, и по заброшенной на стену веревке взбираются остальные. Тихо выводят из строя пушки и уходят обратным порядком. Времени это займет достаточно много, поскольку шуметь нельзя, а надо вывести из строя более чем полсотни пушек. Артиллерию сейчас усилили еще больше, чем было в их предыдущий приход. И все это время сохраняется опасность обнаружения диверсантов солдатами гарнизона.

Давут предложил забраться на крепостную стену с помощью четырехлапой металлической "кошки" по привязанной к ней веревке. Саму "кошку" забросить на стену с помощью арбалета. Чтобы не поднять при этом шума, как следует обмотать "кошку" тряпками. После чего подняться всей группе, и только после этого напасть на часовых, распределив цели. Иван же раскритиковал этот план, как трудно выполнимый и зависящий от многих случайностей. Против самого способа проникновения в крепость он не возражал, но потребовал внести определенные коррективы. Он пойдет первым, причем пойдет о д и н. И только после его сигнала поднимутся все остальные. Давут посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Хасан, тебе точно по башке в харчевне не дали? Ты хоть понимаешь, что говоришь?

— Прекрасно понимаю. Не хотел говорить, да ситуация вынуждает… Давут, ты сможешь незаметно подобраться к часовому и убить его без шума? Только с гарантией? Так, чтобы он не только тревогу поднять не успел, но даже ничего не звякнуло?

— Ну, так чтобы с гарантией… Пожалуй, что нет. Такое никто гарантировать не может.

— А я могу. Дай мне слово, что не будешь никому говорить о том, что сейчас узнаешь. И тогда я помогу тебе.

— Чем больше тебя узнаю, Хасан, тем больше убеждаюсь, что ничего толком о тебе не знаю. Хорошо, даю слово.

— Тогда слушай. Я ведь не только моряк-контрабандист и хороший навигатор. Я владею еще и кое-какими секретами из арсенала наемных убийц. Не спрашивай, откуда. И не проси научить этому искусству. Держись вообще от этого подальше. Поверь, тебе же лучше будет. Если потребуется моя помощь в каком-то щекотливом деле, то только скажи, и я всегда помогу. Но буду работать о д и н! И не спрашивай, к а к я это делаю.

— Ну, Хасан… Подозревал что ты непрост, но т а к о е… Тебе ведь всего пятнадцать лет. Когда ты успел этому научиться?

— Много лишних вопросов, Давут. Давай договоримся так. Либо

ты безоговорочно выполняешь в с е мои распоряжения, какими бы нелепыми и безумными они тебе не казались, и тогда я обеспечу всей нашей группе безопасный доступ в крепость. После этого можете спокойно заниматься пушками, а я буду следить за обстановкой и вовремя приму меры, если кого-то принесет нелегкая. Либо считай, что я пошутил, и забудем об этом разговоре. Но в крепость я в этом случае не полезу и останусь сторожить лодку, ожидая вашего возвращения. Ибо не верю, что вам удастся все сделать тихо, и не переполошить гарнизон. Что с меня взять? Я не военный человек, и не имею военной подготовки как у тебя, или у твоих янычар. Поэтому ждать каких-то подвигов в плане проведения диверсии во вражеской крепости от меня глупо. Тем более, я моряк, которому всего пятнадцать лет, и ничего не понимаю в войне на суше. Доставить вас незаметно на берег, а потом тихо забрать и уйти — это мое. А вот все остальное — по твоей военной части. Только так. Решать тебе, Давут. Ты командир.

— Удивил, Хасан… Не ожидал… Но ты действительно можешь гарантировать, что сделаешь все тихо?

— Могу. Хочешь, поклянусь на Коране.

— Не нужно клятв. Я тебе верю. После всего, что увидел… Только один вопрос. То, что ты переоделся девушкой в Тунисе, это тоже один из твоих секретов? Мне бы такое и в голову не пришло.

— Не буду отрицать очевидное. Маскировка — один из способов подобраться к цели как можно ближе, не привлекая внимания. На этом давай прекратим вопросы. Ты согласен с моим планом?

— Согласен!!! Говори, что надо делать!

Крепость приближается, но тихо крадущиеся лодки по прежнему остаются незаметными на фоне темного берега для тех, кто сейчас может наблюдать с крепостной стены. Остается около полумили. На берегу по-прежнему никого. Либо Али-бей настолько уверовал в свое незыблемое положение, что не озаботился охраной побережья хотя бы конными патрулями, либо, что скорее всего, местное "воинство" просто наплевало на полученный приказ и сейчас дрыхнет где-нибудь в укромном месте, пока не рассветет. А потом можно со спокойной совестью вернуться в город и доложить, что в ходе патрулирования ничего подозрительного не обнаружили. Но никто за это на них не в претензии. Чем меньше шума, тем лучше.

Но вот и удобное место для высадки. Участок берега ровный, без подводных камней, причем его закрывает от крепости небольшой мыс. Паруса убраны, и последние метры проходят на веслах. Шумит прибой, накатываясь на берег. Толчок, и киль с шорохом скользит по песку. Янычары быстро покидают лодки и сосредотачиваются у большого валуна неподалеку, внимательно наблюдая по сторонам. Но вокруг все спокойно. Каждый знает, что ему делать. Давут, убедившись, что все в сборе, дает команду выдвигаться к цели. Оставив в месте высадки двух человек охранять лодки, отряд диверсантов растворяется в ночи.

Иван внимательно осматривал возвышающиеся перед ним стены Саиф-Альнаби и вспоминал все, что узнал о крепости из памяти Фаруха, который бывал здесь не раз и хорошо знал расположение всех помещений и существующие здесь порядки. Часовые на западной стене обычно несут службу спустя рукава, а могут вообще дрыхнуть, поскольку с этой строны не ожидается ничего опасного. От крепости по узкой дамбе, рассекающей Тунисское озеро на две части, идет дорога до самого Туниса. Поэтому, чтобы атаковать Саиф-Альнаби с запада, надо сначала взять Тунис. Большая часть артиллерии направлена в сторону моря и канала. Причем все крупнокалиберные пушки стоят именно там. Тыловая западная стена имеет пушки калибром поменьше, предназначенные для отражения атаки с суши, а не для обстрела крупных кораблей с тяжелой артиллерией. Но от этого они не становятся менее опасны. Стены сложены из камня и довольно высокие. Все пространство вокруг хорошо простреливается. В крепость ведут одни единственные ворота в западной стене, в которые фактически и упирается дорога, идущая через дамбу. На ночь ворота запирают и до утра никого не пускают. Иными словами, Саиф-Альнаби — крепкий орешек, стоящий в очень удобном месте. И взять ее очень непросто.