Наследник для Шаха
Шрифт:
Да, лучше считать, что я в гостях, а не в плену, так психика не страдает и не хочется забиться в угол и рыдать от непонимания всей ситуации и незнания, какое именно будущее меня ожидает здесь.
Быть любовницей Шаха, его наложницей, подстилкой?
Ни один из вариантов не устраивает и ребенка я ему у себя отнять не позволю. Стоит проскочить этой мысли, как складываю руки на животе в защитном жесте. Я еще толком не осознала свою беременность, но уже сейчас в душе зародился протест и ясное осознание — не отдам!
Мы
— Здесь есть лоджии и маленький оазис прямо на крыше, если захочешь полежать на свежем воздухе, можешь спокойно отдохнуть на женской половине, или на крыше. Туда, кроме хозяина, никто не вхож.
Инструктаж понятен, но все же вызывает противоречие и бунт, прикусываю кончик языка, чтобы не ляпнуть лишнего. Мне не нужно воевать с Зухрой, она нужна мне в союзницах, так как женщина рассказывает и просвещает меня относительно местных нравов и устоев и, как знать, может, смогу услышать что дельное, что поможет сбежать, а то, что я сбегу, становится каким-то неоспоримым фактов внутри меня.
Здесь на втором этаже опять много света и пространства, слышала, что на Востоке дерево ценится очень высоко, оно дорогое, но в особняке Шаха древесина явно не в дефиците, наоборот, резными деревянными панелями украшены даже стены. Выглядит и дико по-варварски как-то, но до безумия красиво.
Стиль. Вкус. Здесь есть все. На грани кича и все же не переходит золотой черты и не скатывается в безвкусицу.
Наконец, Зухра открывает дверь и я попадаю в покои нежно-лазурного цвета, словно в океан падаю.
— Тонкий тюль на кровати служит защитой от комаров? — спрашиваю, слегка прикоснувшись к тончайшей органзе.
— Здесь это, скорее, дань традиции, — отвечает Зухра, пока я осматриваюсь по сторонам и иду к открытым настежь балконным дверям-окнам.
Выхожу под палящее солнце и возвращаюсь обратно.
— Вечерами там прохладно, можно полежать на диванчике и посмотреть на звезды, они здесь огромные и яркие. Тебе понравится это зрелище.
Киваю в знак благодарности и Зухра, наконец, произносит:
— Располагайся, Полина, отдохни.
Женщина идет к дверям, а затем резко останавливается, бросает на меня взгляд через плечо.
— Ты ведь без вещей, да? — спрашивает по-светски, как будто меня с чемоданом должны были похитить.
В ответ мотаю головой и понимаю, что мое платье давно прилипло к коже и возникло ярое желание пойти в душ, снять с себя старую одежду.
— Без вещей, — отвечаю односложно.
Женщина на мгновение задумывается.
— Пока от господина не поступало никаких приказов, но ты гостья в этом доме, Полина, а гостеприимство одно из главных достоинств восточных домов, так что я пока подберу тебе одежду.
Вскидываю бровь, хочу ответить, но женщина чувствует мой боевой настрой и пресекает возражения еще в зародыше:
— Одежда чистая. Я заказываю
Не знаю, слышит ли Зухра в ответ отчетливый скрежет моих зубов. Но я все же нахожу в себе силы улыбнуться женщине. Она всего лишь выполняет свои обязанности, да и к тому же относится по-доброму.
Хотя, как знать, может, меня еще запрут в клетке и посадят на цепь, будут ломать, как сказала экономка.
Моргаю и отгоняю злые мысли, все же Шахов оставляет впечатление мужчины, который понимает, что такое цивильность…
Женщина, не прощаясь, выходит из моей комнаты, а я иду вслед за ней и проверяю замок.
Обнаруживаю, что меня не заперли, и выдыхаю с облегчением. Может, все же у страха глаза велики…
Прохожусь по своему временному жилицу, трогаю шкатулки, выстроенные в ряд на трюмо. Открываю следующую дверь, за которой обнаруживаю не просто ванную с душевой, а мини-бассейн в центре.
Не знаю, как определить. Мраморный пол углубляется в нишу, явно превращаясь в маленький бассейн, где можно лежать звездой, раскинув руки и ноги, да еще и место останется.
Мотаю головой. Никогда такой роскоши не видела. Но у всего этого привкус горьковат. Поэтому я отворачиваюсь и начинаю тихонечко раздеваться, провожу пальцами по длинным прядям, чуть расчесываю по привычке и лишь затем становлюсь в душевую, немного кручу вентили с непривычки, пока, наконец, не выдыхаю облегченно, когда теплые капли падают на плечи и прогоняют усталость.
Выбираю благовония из баночек с незнакомым шрифтом. Красивая вязь. Непонятная, но красивая.
Открываю баночки и принюхиваюсь. Некоторые имеют резковатый пряный аромат, а вот одна бутыль радует тонким цветочным ароматом, добавляю немного жидкости на ладони и взбиваю пушистую пену, не знаю, сколько я так стою под струями, смывая грязь и липкий страх, выхожу из ванной, надеваю пушистый халат и на ходу обматываю волосы полотенцем и замираю…
Смотрю огромными глазами на Шаха, который сидит расслабленно в кресле и смотрит прямо на меня. Медленно взгляд скользит от кончиков моих пальчиков на ногах вверх, рассматривает.
Дышу тяжело. Хватаю ртом воздух. И не понимаю, как себя вести.
— Что ты здесь делаешь? Что ты делаешь в моей комнате? — выдохом, едва слышным.
Но Шахов лишь ухмыляется.
— Ты в моем доме, Аийша.
Не могу оторвать взгляда от расслабленного мужчины. В брюках и в сорочке с закатанными рукавами он выглядит брутально, чувственно.
В руке держит стакан и делает медленный глоток, не сводя с меня полыхающих глаз.
Даже небрежность в обычно идеально зачесанных назад волосах сейчас источает какую-то ускользающую порочность. И то, как смотрит на меня Шахов, будоражит. И его карие глаза с примесью золота мерцают как у настоящего зверя.