Наследник для Шаха
Шрифт:
— Хасан, я это понял в ту самую секунду, как нам сказали о взрыве. Это подрыв. Причем кто-то конкретно хотел положить мне предприятие и накинуть неустойку в несколько сотен лямов.
Хасан выпрямляется, а я, наоборот, раскидываюсь в кресле и прищуриваюсь. Не нравится мне эта ситуация. Все в ней какое-то странное. Конкуренты и войны дело вполне привычное, но здесь и сейчас у меня ощущение, что завод в самой дальней провинции на границе с пустыней. Здесь самые богатые месторождения и именно здесь сходятся черты интересов нескольких
Телефон звонит не мой мобильный. Здесь не ловит. Звонит внутренний телефон моего кабинета. Старый. Допотопный. Кнопочный.
Хасан так же смотрит на аппарат, как на ядовитую тварь, которая внезапно ожила. Прищуривается. Кто может звонить по номеру, который известен единицам и кто наверняка знает, что я сейчас на заводе, который сильно пострадал.
В прессу информация не просочилась. Мои ребята сработали на опережение. Значит тот, кто звонил — причастен.
Пальцы сжимаются в кулаки, буйный нрав едва не выходит из-под контроля готовый все крушить.
— Слушаю, — отвечаю резко.
— Здравствуй, дорогой зять, — елейный голос Заура Асабек Азиза заставляет скрипнуть зубами.
— И тебе не хворать, дорогой бывший тесть, — выдаю сквозь сжатые зубы.
— А вот по этому спорному вопросу я бы очень хотел с тобой поговорить, дорогой мой Аслан. Я жду тебя в своей резиденции. Свидетелями нашего разговора вызыаю достопочтенные семьи. Ты оскорбил дом и имя Асабек — Шахвой. Это требует разбирательства.
Рука, что сжимает трубку дергается, ярость затапливает нутро. Интересно запел человек, который еще немногим ранее валялся у меня в ногах и просил взять его блудную в жены, чтобы смыть позор с его рода.
— Ты забываешься, — рявкаю так, что даже видавший многое в жизни Хасан принимает военную стойку, плечи выпрямляет и натягивается, готовый отразить удар, который обязательно последует.
Уже чувствую. Знаю.
— Я зову тебя на разговор, Аслан. Ты не можешь отказаться, традиция такова.
— Если хотел поговорить со мной, зачем мне пол завода грохать?! Ты понимаешь Асабек, что я спрошу именно с тебя за весь ущерб!?
Слышу смешок в трубке.
— Ты приезжай, дорогой, сегодня в семь вечера. В моем особняке. Поговорим. Ты задолжал своей жене имя и честь в тот самый день, когда притащил в ваш дом разовую шл…
— Оскорбишь мою женщины, вырву язык и скормлю своим псам, шакал!
Пауза. Долгая. Тихая. Опасная.
— Жду тебя, Шахов. Не опаздывай. От этого многое зависит…
Бросает трубку, а меня накрывает тревогой. Затапливает злостью. Быстро набираю в особняк.
Спустя долгие минуты к телефону подходит Зухра.
— Особняк Шахова.
— Где Полина?! — спрашиваю с разгона.
— Она поехала к гинекологу, господин.
— Охрана сколько человек?!
— Водитель и личный охранник.
Поднимаю взгляд на Хасане. Становится понятно, что меня не просто так выманили в места,
— Зухра, быстро зови Абусараба, пусть берет людей, армию, если надо, выезжают. Полину под охрану. Под канвой!
— Г-господин… г-господин… — заикаясь выговаривает женщина, — я… я в=звонила вам… вы… вы не отвечали… а без вашего дозволения… я… я не знала имею ли право…
— Женщина не делай мне мозги, скажи четко что хочешь?!
— Приезжала госпожа…
— Кто?! — рявкаю и взлетаю с места, упираю кулак в стол.
— Госпожа Амина приходила. Я не знала, что сказать имею ли права…
Прикрываю веки.
— Что было нужно этой змее?!
— Ничего, господин, она посидела в холле, попросила воды и… она говорила с Полиной… ничего такого… но… ваша жена…
— Она мне не жена! — рявкаю так, что женщина на другом конце провода роняет что-то, а я понимаю степень дерьма, которое заворачивается рядом, потому что по документам Амина все еще Шахова, время нужно для урегулирования вопроса.
— Зухра, звони Абусабру. Бегом.
Командую и вырубаю телефон, а сам поднимаюсь, одергиваю лацканы пиджака. Мой дорогой тесть жаждет меня увидеть, ну что же я устрою нашу встречу в лучшем виде…
Глава 38
Полина
Меня укачивает, сильно, перед глазами вспышки, тошнит, а в голове страшная мысль, что возможно меня перепутали, приняли не за ту.
Я не знаю сколько едет машина, не знаю еду ли я вообще на одной. В какой-то момент ощущаю чужие руки на своем слабом теле, меня словно куда-то перекидывают, пытаюсь дернуться, но я настолько слабая, что трепыхаться не получается.
Плотная материя все так же прикрывает мое лицо, и я боюсь, что в какой-то момент задохнусь. Воздуха катастрофически не хватает. От страха и обезвоживания я даже плакать не могу. Слез просто нет.
Но больше всего пугает, что меня могут ударить, когда обнаружат, что я не та девушка из ванной комнаты. Боюсь я не удара по лицу, включается материнский инстинкт, я боюсь за своего малыша, который ни в чем не виноват.
Боюсь, что могу навредить ему, поэтому решаю, что больше подобных импульсивных поступков в моей жизни никогда не будет.
В мыслях все время зову Шахова. Сердце будто кровью обливается, кричит о том, что я совершила страшную ошибку, все кажется, что прямо сейчас Аслан придет и спасет меня, а потом, потом я поплачу…
От счастья и облегчения, что этот кошмар и ужас завершатся. Я уже не боюсь того, что была для него инкубатором, все эти мысли, которые бродили в моей голове провоцируя на побег словно улетучиваются.
Остаются иные воспоминания. Егу губы на мне, его руки, прижимающие к сильному телу.
И его поцелуй… Как он преклонил колени и прикоснулся к моему животу в трепетном, таком невинном поцелуе, прощаясь со мной и малышом…