Наследник для Шаха
Шрифт:
Показывает полное отсутствие сети.
— Ты… — выдает едва сдерживаясь, подрывается, хочет бежать к дверям, но совет тем и хорош, что традиции нашего народа чтут все присутствующие.
Охранники встают у дверей так, что Зауру не выбраться.
Под взглядом глав самых влиятельных семей Асад оборачивается ко мне.
— Мы с тобой не договорили, бывший тесть раз ты вызвал совет, значит будем говорить. Начнем с того, что с женщиной из твоей семьи брак у меня был договорной. Я взял в жены твою дочь, не допустил позора наших семей, потому что твоя
— Как ты смеешь?! — кричит и подрывается с места, — не смей клеветать!
— Постой, Асад, — подает голос один из старейшин, Ибн Мурат, убеленный сединами старец. Хваткий и все еще держащий правления своими территориями в стальных руках.
Смотрю в морщинистое бородатое лицо и схлёстываюсь с темным взглядом.
— Мы услышали тебя, Заур, дай высказаться и Аслану.
Выговаривать слова становится сложно, осознавать, что я убил годы своей жизни, пригрев на груди змею…
— Почему ты сейчас решил высказаться, Аслан, если твоей семье было нанесено оскорбление, ты имел право отправить невесту на утро в ее отчий дом и не возвращать подношение ее отца в качестве компенсации и наказания, а ты Заур, — хлесткий взгляд в сторону тестя, — имел право смыть позор своего дома кровью блудницы…
Пауза длится. Асад мотает головой и выговаривает четко, уверенно:
— Это ложь! — кричит так, что стекла в окнах звенят.
Ухмыляюсь. Собственная глупость. Благородство. В одну ночь все перевернулось вверх дном. В ту ночь, я встретил Полину и вместо того, чтобы крушить и убивать, я спускал пар с ней. Сначала думая, что получил в руки элитную девку, а потом жизнь сыграла со мной в злую шутку. Потеряв фальшивку, я обрел настоящую ценность.
— Не ложь, Заур. Я не привык подтасовывать факты. Все это время я считал, что моя жена стала женщиной в объятиях Абдула Шахова, я принял это, я простил. Несчастный случай унес его жизнь, а я выполнил договоренности и клятвы, который давал он.
— Ты поступил по чести, Аслан, молчал все это время. Что изменилось?
— В последнюю свою поездку в Москву. Мне в руки попалась одна запись. Совершенно случайно. Всплыло. Не суть. Интересно то, что я увидел на ней свою жену. С другим мужчиной. На записи были время и дата. Она была сделана до гибели Абдулы.
Молчание в помещение виснет гробовое. Тяжелое. Каждый понимает к чему я веду.
— Запись подлинная. А разговор после произошедшего на ней весьма интересен.
Поворачиваю свой телефон так, чтобы был виден экран. Не показываю ничего, но включаю звук и до собравшихся долетает веселый голос Амины.
— Мой отец решил продать меня подороже! Ненавижу его! Но я отомщу! Пусть я саатун Асад — Шаховой, потому что семьи и заключили договор, не по своей воле, но мой наследник, мой сын станет во главе! А значит, все достанется нам, любимый, а затем… отец долго жить не
Определенные звуки, а дальше ответ:
— Разве не чувствуешь, насколько, крошка?
Женский визгливый смех и слова:
— Мой отец, старый осел, как и Абдула, мы проведем их вокруг пальца. Но это все потом, дорогой, люби меня… сейчас…
Вырубаю звук. То, что было дальше ясно. И огласки не подлежит.
Поднимаю глаза и смотрю в стремительно бледнеющее лицо Асада. Бывший тесть хватается за ворот рубашки в попытке расстегнуть пуговицы, но только рвет ворот подрагивающей рукой.
— Я не верю… — выговаривает одними губами.
— Запись подлинная. Могу предъявить на проверку, пусть твои спецы смотрят.
Бывший тесть кивает, но в глазах я уже вижу, что он сам знает, что запись — правда.
Глава 40
Полина
Потихонечку прихожу в себя, тошнота проходит, но слабость не покидает. Сил нет, чтобы подняться, единственное на что хватает сил — это свернуться калачиком на кровати и тихо плакать.
Мысли проясняются, и я понимаю, что очень сильно подставилась. Я подставила не только себя и своего малыша, я поверила чужой женщине, пусть жене Аслана, но я не дала нам шанса поговорить…
Противоречивые чувства разрывают душу на части.
Но самое ужасное — это страх ща моего нерожденного малыша. Сын Аслана под моим сердцем и сейчас именно он цель врагов моего мужчины.
Собираюсь с силами и оглядываю комнату, ищу то, что может послужить мне оружием, но сил во мне словно в птичке.
Ничего не могу. Всхлипываю и замираю, затихаю. Сердце ударяется о ребра, когда слышу характерный щелчок. Дверь в мою тюрьму открывается. Я жду ужаса и комара, жду чокнутую желающую мести Амину, или его бессердечного отца…
Пелена слез мешает разглядеть силуэт, застывший в дверях, но стоит моргнуть, как все проясняется и я узнаю массивную, высоченную фигуру, понимаю, кто передо мной.
— Аслан… — всхлипом вырывается, а сердце резко ударяется о ребра.
Мужчина направляется ко мне быстрыми шагами. Массивный. Огромный. Злой. Холодное лицо не выражает эмоций. Шахов сейчас какой-то собранный, чужой.
Проклятье какое-то. Сталкиваюсь с ним взглядом и все внутри меня взрывается, плавится, сердце рвется к нему. Словно зов слышу. Бежать к нему, упасть в его руки и выплакаться. Все это в моих мыслях, а не деле даже двинуться не могу.
Замираю раненным зверьком. Аслан гораздо страшнее всех моих похитителей. Он жесток. Я чувствую это каждой фиброй своей души, но мое сердце целиком и полностью принадлежит ему.
Взгляд Аслана не сулит ничего хорошего. Он может сломать меня, наказать за побег, разрушить за своеволие.