Наследник имения Редклиф. Том второй
Шрифт:
Гэй чуть не одурлъ отъ изумленія. Онъ крпко пожалъ руку опекуну и закрылъ на минуту глаза.
— Что это? сонъ? проговорилъ онъ слабо. — Вы сказали, что все уладилось? какимъ образомъ?
— Да очень просто, — отвчалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Я теперь знаю, куда ты употребилъ деньги, и глубоко уважаю тебя за это, а вотъ теб на лицо человкъ, который объяснилъ мн все дло. Недаромъ говорилъ я своимъ, что тутъ кроется какая-нибудь проклятая сплетня. Всю эту кутерьму надлала маленькая Маріанна!…
Гэй съ удивленіенъ взглянулъ на
— Поврьте мн, - сказалъ онъ взволнованнымъ голосомтъ:- я только сегодня утромъ узналъ, какое страшное подозрніе я на васъ навлекъ. Не грхъ ли вамъ было скрывать все это отъ меня?
— Неужели вы разсказали? началъ Гэй.
— Исторію о чек? прервалъ его опекунъ:- какъ же, онъ все передалъ, все, даже подробно разсказалъ намъ о твоемъ поступк съ его малюткой. Какъ это ты изворачивался, чтобы платить за ея воспитаніе? А мистеръ Филиппъ еще проповдуетъ, что ты будто бы всегда безъ денегъ. Не мудрено!…
— Знай я только, что вы себя обрзываете во всемъ, — замтилъ Диксонъ:- я бы ни за какія блага въ мір не ршился васъ безпокоить….
— Дайте мн опомниться! проговорилъ Гэй, схватившись за стулъ. — Мэркгамъ! скажите, Бога-ради, оправданъ я или нтъ? Дйствительно ли мистеръ Эдмонстонъ примирился со мною, или это шутка?
— Будьте покойны, сэръ, — отвчалъ старикъ управляющій. Мистеръ Диксонъ представилъ намъ росписку въ тридцати-фунтовомъ чек, выданномъ на ваше имя, и по этому пункту вы окончательно оправданы.
Гэй глубоко вздохнулъ, у него точно спалъ камень съ сердца.
— Не знаю, право, какъ мн и благодарить васъ, — сказалъ онъ, обращаясь къ дяд, а потомъ къ опекуну. — Скажите, лучше ли Чарльзу? спросилъ онъ у послдняго.
— Лучше, гораздо лучше, ты его увидишь завтра, — отвчалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Такъ-то, мой милый, теперь все дло ясно.
— Но я все-таки не могу вамъ объяснить, для какого употребленія мн были нужны именно тысяча фунтовъ стерлинговъ, — возразилъ Гэй.
— Какія тутъ объясненія, теб денегъ не выдавали, значитъ отъ тебя и отчета нельзя требовать.
— Но неужели вы согласились простить меня даже за т дерзкія слова, которыя я нозволилъ себ сказать на вашъ счетъ? спросилъ Гэй тронутымъ голосомъ.
— Вотъ пустяки-то! воскликнулъ опекунъ. — Если ты назвалъ Филиппа фатомъ, который вмшивается туда, куда его не спрашиваютъ, ты сказалъ истинную правду. А я былъ сущій дуракъ, что допустилъ его обсдлать меня и, послушавшись его, написалъ къ теб такое нелпое письмо.
— Нтъ, вы поступили по чувству долга, — возразилъ Гэй:- вы не виноваты, если вс обстоятельства были противъ меня. Теперь все кончено, не правда ли? Надюсь, что мы будемъ въ прежнихъ отношеніяхъ съ вами.
— Еще бы! Кончено! только дло въ томъ, что мы еще боле теперь тебя цнимъ, любезный мой. Давай руку! Вс наши непріятности забыты и мы сейчасъ отправимся домой, — говорилъ мистеръ Эдмонстонъ, вн себя отъ восторга.
У
— Дядя! сказалъ онъ, обращаясь къ Диксону: растолкуйте, пожалуйста, какимъ образомъ вы узнали, что присутствіе ваше необходимо для моего полнаго оправданія!
— Мистеръ Мэркгамъ открылъ мн эту тайну, — отвчалъ артистъ. — Сэръ! прошу васъ, врьте, я душевно страдалъ, узнавъ, что ваше великодушіе….
— Дло было вотъ какъ, — прервалъ его Мэркгамъ. — Я, по вашему приказанію, отправился въ С.-Мильдредъ къ миссъ Уэльвудъ. Начальницы школы я не засталъ дома и, въ ожиданіи ея, вступилъ въ разговоръ съ миссъ Дженъ. Та передала мн, что маленькая ихъ воспитанница, дочь мистера Диксона, постоянно толкуетъ о добромъ сэръ Морвил, кототорый помогъ ея отцу въ какомъ-то несчастіи. Я смекнулъ, что тутъ что-нибудь да кроется, отыскалъ сегодня утромъ мистера Диксона, и вотъ вамъ результатъ этого свиданя.
Долго длились ихъ объясненія. Старикъ Диксонъ началъ было уже впадать въ свой обычный театральный тонъ, такъ сильно не нравившійся Гэю. Но мистеръ Эдмонстонъ положилъ конецъ драматической сцен тмъ, что обнялъ Гэя и весело замтилъ старику артисту:
— Ну, довольно ораторствовать! Что прошло, того не воротишь, нечего потрясать воздухъ понапрасну. Мистеръ Диксонъ, вотъ вамъ газеты, позаймитесь-ка ими, пока мы подпишемъ отчеты по опек. Вы отобдаете вмст съ нами, не правда ли? и мы выпьемъ за здоровье вашего племянника, хотя день его рожденія уже и прошелъ.
Гэю очень понравилось радушіе опекуна и почтительное обращеніе Мэркгама съ его дядей. Самъ же Диксонъ, считавшій до сихъ поръ опекуна Гэя и всхъ его окружающихъ своими личными врагами, сконфузился отъ тэкой любезности и, заикаясь отъ восхищенія, началъ благодарить мистера Эдмонстона, но отъ обда отказался, ссылаясь на множество занятій, по случаю предстоящаго концерта, на который онъ усердно приглашалъ пожаловать. Гэй увлекся восторженными описаніями программы концерта и уже не прочь былъ немедленно отправиться послушать хорошихъ артистовъ, но опекунъ и Мэркгамъ отговорили его, опираясь на то, что имъ времени терять нельзя, а дла еще пропасть впереди. Гэй, впрочемъ, сейчасъ же охладлъ къ этому плану; для него добродушная, веселая физіономія мистера Эдмонстона и оригинальныя его восклицанія: «Э, что? Такъ что ли, Гэй?» напоминавшія милое прошлое, были дороже и пріятне всхъ концертовъ въ свт.
Онъ, однако, провелъ дядю Диксона до крыльца гостиницы, гд пламенный артистъ, забывъ обо всемъ окружающемъ, только и толковалъ, что о музык и пніи; вмсто того, чтобы при прощаніи поблагодарить Гэя за оказанныя имъ благодянія, онъ прожужжалъ ему вс уши, расхваливая какого-то мстнаго тенора. Гэй задумчиво вернулся назадъ; впечатлнія этого утра были дотого сильны, что голова его была въ туман; онъ не врилъ своему счастію.
Опекунъ встртилъ его у дверей нумера съ новыми изліяніями нжности.