Наследник имения Редклиф. Том второй
Шрифт:
Такимъ образомъ, въ Гольуэл мирно протекали дни за днями, между тмъ какъ въ Рэдклиф вс жители находились еще подъ сильнымъ впечатлніемъ кораблекрушенія. Два дня спустя посл бури, экипажъ приготовился къ отбытію въ ближайшій приморскій портъ, и Гэй, по этому случаю, устроилъ у себя въ дом прощальный ужинъ. Семья Ашфордовъ была приглашена помогать хозяину угощать дорогихъ гостей. Эдуардъ и Робертъ, въ восторг отъ такой чести, принялись убирать зеленью огромную залу въ нижнемъ этаж замка, гд Гэй устроилъ столовую. Къ ужину пригласили всхъ рыбаковъ, участвовавшихъ въ дл спасенія экипажа. Мистеръ Ашфордъ съ женою и съ своей маленькой дочерью Граціей получили особое приглашеніе на чашку кофе въ библіотек Гэя. Самъ же Гэй устроилъ гостямъ удобный уголокъ въ этой комнат, собравъ вс книги въ одну кучу и сваливъ ихъ подальше на маленькій диванъ. Каминъ онъ убралъ остролистникомъ,
Ашфорды пріхали первые, молодой хозяинъ выбжалъ имъ на встрчу съ сіяющимъ отъ удовольствія лицомъ, но на жену викарія обстановка не произвела ожидаемаго впечатлнія.
— Сейчасъ видно, что нтъ въ дом хозяйки, — шепнула она мужу, когда Гэй на минуту вышелъ.
Ужинъ былъ сервированъ блестящимъ образомъ. Ловкій Арно, во глав стола, исполнялъ должность метръ-д'отеля; онъ рзко отличался своей изящной наружностью отъ неуклюжихъ моряковъ съ ихъ грубыми манерами и громкимъ голосомъ. Среди ужина Гэй пришелъ съ мистриссъ Ашфордъ полюбоваться на оживленную картину пирующихъ. Старикъ Робинзонъ, при вход хозяина дома, предложилъ тостъ за его здоровье и выразилъ надежду, что Гэй не замедлитъ поселиться въ Рэдклиф для блага его жителей. Іона Ледбэри, провозгласилъ другой тостъ: за здоровье будущей лэди Морвиль. При этихъ словахъ, Гэй поблднлъ и немедленно отвернулся. Гости не замтили его волненія, но отъ жеыскаго глаза мистриссъ Ашфордъ не ускользнуло выраженіе лица молодаго баронета и, вернувшись домой, она передала мужу выведенное ею заключеніе, что, вроятно, несчастная любовь была причиной переселенія Гэя въ Рэдклифъ. Гэй возбудилъ къ себ съ этого вечера глубокую нжность и состраданіе въ сердцахъ обоихъ супруговъ; они старались наперерывъ сдлать ему жизнь въ Рэдклиф боле или мене отрадною. Наконецъ, капитанъ и вс моряки ухали, больному мальчику стало легче, и старуха Лэдбери ршилась усыновить его на всю жизнь; взволнованные жители Рэдклифа понемногу успокоились, о подвиг Гэя переставали даже говорить, какъ вдругъ, однажды утромъ, Мэркгамъ, съ чувствомъ особенной гордости и самодовольствія, прочиталъ въ мстной газет подробное описаніе геройскаго подвига молодаго сэра Морвиля. Гэя на ту пору не было дома; онъ ухалъ въ Кулебъ-пріоръ, дня на три. Вернувшись домой, онъ нашелъ у себя на стол визитную карточку лорда Торндаль. Арно доложилъ ему, что милордъ очень подробно разспрашивалъ, долго ли сэръ Гэй пробудетъ въ Рэдклиф, и просилъ показать имъ ту скалу, около которой разбился корабль. Мэркгамъ придавалъ этому визиту большое значеніе, онъ не преминулъ напомнить Гэю о вліяніи его на мурортскую общину, представителями которой постоянно были владльцы Рэдклифа.
— Надюсь, что эту обузу не теперь еще взвалятъ на мои плечи, — воскликнулъ Гэй, выслушавъ старика со вниманіемъ. — Мн еще нужно устроить дло въ Кулебъ-пріор и поладить съ Тоддомъ; когда мн тутъ играть роль представителя какой-нибудь общины?
Нсколько дней спустя, съ почты прислали конвертъ, сильно взволновавшій Гэя. Почеркъ руки на пдрес напоминалъ ему что-то знакомое. На почтовой марк стоялъ штемпель Истъ-Гиля. По всему было замтно, что письмо это пришло изъ Гольуэля, но адресъ былъ сдланъ не Чарльзомъ и не его матерью, а чуть ли не самой Эмми. Дрожащими пальцами Гэй сломалъ печать, развернулъ листъ — такъ и есть, письмо было отъ Чарльза. Строчки шли косо, буквы были неровныя и въ нкоторыхъ мстахъ чернильныя пятна закрывали цлыя фразы. Больной писалъ, вроятно, лежа.
«Дорогой Гэй! Мн бы не слдовало писать къ теб, но выдержать доле я не въ состояніи. Я порядкомъ потиранилъ Шарлотту; за то, по ея милости, дло твое, кажется, пошло въ ходъ. Опиши мн подробно весь твой геройскій подвигъ. Лицо Э… выдало твою тайну. Отца этотъ случай, кажется, расположилъ въ твою пользу. Напишу больше, когда окрпну. Теперь нтъ силъ.
Ч. М. Э.»
Чарльзъ сказалъ правду, лицо Эмми выдало тайну Гэя. Какъ-то утромъ, она пришла къ брату съ газетами и, собираясь прочитать ему что-то вслухъ, нечаянно увидала заглавіе: «Рэдклифскій заливъ»; тутъ же внизу слдовало описаніе кораблекрушенія. Эмми вся вспыхнула, улыбнулась, и слезы навернулись у нея на глазахъ.
— Эмми! Что тамъ такое? спросилъ Чарльзъ. Сестра молча подала ему газету и, закрывъ лицо руками, заплакала отъ радости. Чарльзъ прочелъ ей всю статью вслухъ, и Эмми принялась объяснять ему географическое
— Славный малый! благородный малый! Такого храбреца рдко найдешь между молодыми людьми. Жаль, что мы съ нимъ разошлись. Я убжденъ, что онъ невиненъ, да вдь его не уломаешь; онъ ни за что не выскажется, иначе я бы его завтра же перетащилъ сюда въ Гольуэль.
Мистеръ Эдмонстонъ въ первый разъ высказалъ желаніе видть Гэя, вотъ почему Чарльзъ и намекалъ въ своемъ письм, что, по милости Шарлотты, дло Гэя пошло въ ходъ. Мученіе бдной Шарлотты началось во время обда, когда больной братъ и она остались съ глазу на глазъ въ уборной: Чарльзъ въ десятый разъ возобновилъ съ ней разговоръ о кораблекрушеніи въ Рэдклиф и дотого увлекся, что въ ту же минуту ршился писать къ Гэю, не смотря на запрещеніе отца. «Подай мн бумагу, перо и чернилъ», скомандовалъ онъ сестр, и когда та вздумала было отнкиваться, онъ разгорячился и объявилъ, что сойдетъ съ постели и самъ все достанетъ. Шарлотта умоляла его, позволить ей, по крайней мр, написать лисьмо подъ его диктовку и не утомлять себя этимъ трудомъ, но Чарльзъ отказалъ ей наотрзъ, внутренно сознавая, что матери ихъ было бы непріятно знать, что онъ вмшалъ имя сестры въ свой самовольный поступокъ. Онъ принялся писать самъ, но, потерявъ привычку держать перо, не могъ сладить съ рукою и безпрестанно ворчалъ себ подъ носъ:
— Что за перо! Вотъ опять кляксъ! Силъ нтъ писать! Господи! еще пятно; да возьми ты проточную бумагу, Шарлотта, помоги мн.
— Не переписать ли письмо, Чарльзъ? спросила Шарлотта.
— Не нужно, я и съ этимъ выбился изъ силъ. Сладить не могу съ пальцами. Отлично! съхалъ на другой конецъ листа. Ну! кончено, я подписался и готовъ. Разберетъ Гэй, молодецъ будетъ! Охъ! какъ заболла рука! заключилъ онъ, разминая свои пальцы.
— Смотри, Чарльзъ, не повредило бы теб это усиліе, — замтила Шарлотта: — а ужъ Гэю твое письмо будетъ настоящимъ подаркомъ. Вотъ это хорошо, что ты упомянулъ объ Эмми, — прибавила она, быстро пробижавъ коротенькое письмецо.
— А кто теб позволилъ читать чужія письма, кошка? спросилъ съ улыбкой братъ.
— Удержаться не могла! смясь возразила шалунья.
— Мн бы не слдовало по настоящему и упоминать объ ней, — сказалъ Чарльзъ. — Смотри, не проболтайся Эмми, — продолжал онъ:- я не выдержалъ, признаюсь. Впрочемь, Гэй на столько рыцарь, что оцнитъ радостныя слезы дамы своего сердца.
— Правда, онъ настоящій рыцарь, — провозгласила Шарлотта важнымъ тономъ и вслдъ за симъ, вооружившись отличнымъ перомъ, она тщательно принялась писать адресъ на конверт, выводя аккуратно каждую букву. — Сэръ Гэю Морвиль, — писала она:- въ Рэдклифъ-паркъ, въ Мурортъ.
— А помнишь, Чарльзъ, — продолжала она, кончивъ свое дло:- какъ мы съ тобой сидли на этомъ же мст въ первый вечеръ посл его прізда въ Гольуэль, и какъ ты мн началъ проповдовать исторію о родовой кровавой мести Морвилей.
— Такъ, да не такъ, — возразилъ больной:- я предсказывалъ, что мстить будетъ одна сторона въ ихъ род; такъ и вышло.
— Боже мой! какая тоскливая была у насъ зима безъ Гэя, — вздыхая произнесла Шарлотта. — Если папа теперь ужъ не проститъ его, — мы вс пропадемъ со скуки.
— Отъ души желалъ бы я, чтобы папа простилъ его, — сказалъ больной:- но такое оправданіе въ строгомъ смысл слова все-таки не могло бы быть признано, какъ публичное оправданіе передъ общественнымъ судомъ.
— Неужели ты вришь клевет, Чарльзъ? спросила съ негодованіемъ Шарлотта.
— Я столько же ей врю, сколько бы врилъ, если бы сказали, что я игрокъ, — возразилъ Чарльзъ. — но я добиваюсь одного, чтобы Гэй блестящимъ образомъ оправдался въ глазахъ Филиппа. Мн бы хотлось, чтобы онъ привелъ такія ясныя доказательства своей невинности, что Филиппъ былъ бы ими совершенно уничтоженъ. Да будь я не калка, я бы настоялъ на этомъ. Ахъ! если бы ты мн дала на прокатъ, дня на два, твою ногу, Шарлотта! заключилъ больной вздыхая.