Наследник имения Редклиф. Том второй
Шрифт:
Разсказы мистриссъ Лэвирсъ доставляли огромную отраду Гэю, и онъ, отъ времени до времени, зазжалъ въ Мурортъ къ старушк въ гости, чтобы попросить ее повторить то, что она ужъ разъ десять передавала.
Тоска по матери не ослабляла у Гэя тоску по Эмми, образъ которой ни на минуту не выходилъ у него изъ головы. Вечера тянулись длинной вереницей, и Гэй постоянно проводилъ ихъ одинъ, съ своими книгами и воспоминаніями прошлаго.
Однажды онъ зажегъ свчку и пошелъ въ большую столовую, двери которой не отпирались съ того несчастнаго вечера, когда его отца принесли изъ лсу мертваго. Замокъ громко щелкнулъ, на Гэя пахнуло сырымъ воздухомъ нежилой комнаты, загроможденной старинной мебелью сверху до низу. Гэй пробрался между креслами, диванами и столами, поставленными одни на другіе, и дошелъ до стны, на которой вислъ большой поясный портретъ молодаго человка — работы Лэли. Высоко приподнявъ свчку, онъ началъ пристально разсматривать картину. На ней былъ изображенъ юноша въ
Гэй долго не спускалъ глазъ съ изображенія дда; странныя мысли шевелились въ голов, пока онъ вглядывался въ это знакомое ему лицо; ему казалось, что передъ нимъ стоитъ живой человкъ, желающій проникнуть въ его душу своими насквозь пронизывающими глазами. Съ трудомъ могъ онъ оторваться отъ тяжелаго чувства, приковавшаго его къ этому таинственнному портрету; постоявъ нсколько времени, онъ вздохнулъ, вышелъ изъ комнаты и крпко заперъ за собою двери.
Счастіе было Гэя, что природа одарила его необыкновенной энергіей и дятельностію. Онъ не допустилъ себя до отчаянія. Днемъ, онъ занимался по хозяйству, а вечеромъ, неутомимо работалъ надъ науками или толковалъ съ Мэркгамомъ, по дламъ имнія. Тяжеле всего было ему провести вечеръ сочельника одному. День былъ сумрачный, густой снгъ валилъ хлопьями. Къ Гэю никто не заглянулъ и онъ просидлъ все время одинъ, съ трудомъ борясь съ одолвающей его тоскою. Онъ пробовалъ заниматься, хотлъ что-то почитать — ничего не шло въ голову. Онъ бросилъ въ сторону книги, услся противъ камина и задумался, вспоминая, какъ въ прошломъ году, въ это самое время, въ Гольуэл, онъ вмст съ Лорой и Эмми убиралъ комнаты зеленью и какъ весело они провели вечеръ наканун Рождества.
Грустно ему стало сравнивать настоящее съ прошедшимъ. Его теперь вс забыли — вс, даже мистрисъ Эдмонстонъ и врный Чарльзъ!….
Въ эту минуту до ушей его долетли слабые оторывки святочной псни [2] , распваемой хоромъ поceлянъ. Мелодія эта была дотого музыкальна и полна свжести, что даже для избалованнаго уха такого артиста, какъ Гэй, пснь звучала какой-то особенной прелестью. Онъ раздвинулъ тяжелыя занавси, отперъ ставни и выглянулъ на дворъ, гд стояло нсколько человкъ. Какъ только изъ окна показался свтъ, пснь снова огласила воздухъ, и звуки ея лились все громче и громче. Гэй отперъ окно, привтствовалъ пвцовъ каждаго по ихъ имени и спросилъ: зачмъ они поютъ на холод, стоя въ по колни снгу, когда имъ смло можно войдти въ переднюю.
2
Chrismas carol, у насъ въ Малороссіи, называется Коляда.
Самый древній изъ стариковъ подошелъ поближе къ Гэю — онъ былъ дотого дряхлъ, что его дребезжащій голосъ больше портилъ, чмъ украшалъ ихъ скромный хоръ.
— Изволите-ли видть, сэръ Гэй, — сказалъ онъ, нкоторые изъ насъ сомнвались, будете-ли вы довольны, если мы по старинному обычаю, придемъ подъ наши окна и начнемъ пть. Теперь это ужъ не водится, говорятъ. Мы не смли васъ безпокоить, а начали вполголоса свой хоръ, чтобы узнать, разгнваетесь вы за это, или нтъ.
— Спасибо, старикъ, — отвчалъ Гэй:- тутъ не зачто гнваться, я очень люблю такого рода псни. Пройдите къ парадному крыльцу, я вамъ отопру дверь.
— Много благодарны, сэръ, — отвчалъ старый Джемсъ, приподнимая шляпу, и весь хоръ направился по указанному пути. Гэй размстилъ ихъ въ первой зал, и просидлъ весь вечеръ, слушая съ удовольствіемъ псни, когда-то сильно прельщавшія его въ дтств. Но увы! визгливая скрипка Джемса Робинзона и дрожащія ноты въ голос Гарри Рэй, произвели на него далеко не прежнее впечатлніе. По окончаніи хора старики приступили къ сэръ Гэю съ жалобою на викарія Ашфорда, который намиревался сдлать значительное измненіе въ церковномъ пніи; вс они смотрли на это нововведеніе съ недоброжелательствомъ и говорили, что это просто приложеніе со стороны мистера Ашфорда. Гэй долго ихъ убждалъ и наконецъ самъ сплъ имъ имъ туже псню, но совершенно музыкальнымъ, правильнымъ образомъ, желая имъ объяснить разницу между старинной и новой методой церковнаго пнія. Увидавъ, что ихъ господинъ толкъ въ музык знаетъ, разные, доморощенные артисты, немедленно изъявили согласіе на реформу Ашфорда, а уходя ршили, что сэръ Гэй, пожалуй, и Гарри Рэя за поясъ заткнетъ своимъ голосомъ.
Проводивъ нежданныхъ гостей, Гэй долго еще плъ у себя въ комнат любимый гимнъ Эмми и этотъ вечеръ принесъ ему много нравственнаго утшенія. Молитва и утшеніе придали святому вечеру какой-то особенный характеръ, и въ эту ночь Гэй заснулъ тихимъ, безмятежнымъ сномъ младенца, примиренный съ
На другой день онъ спокойно всталъ, позавтракалъ одинъ и отправился въ церковь. Никогда въ жизни не молился онъ такъ горячо за ненавидящихъ и любящихъ насъ, какъ въ это утро. Изъ церкви онъ пошелъ ходить по деревн, любовался черезъ окна на семейныя сцены въ домахъ поселянъ, которые почти вс обдали въ комнатахъ, убранныхъ зелевью, и ему на каждомъ шагу приходилось обмниваться съ народомъ привтствіями и поздравленіями. Домой, онъ вернулся когда было уже совсмъ темно; мистриссъ Дру подала ему и Буяну обдъ, котораго хватило бы человкъ на двнадцать, а посл обда Гэй заперся у себя въ комнат, гд просидлъ вплоть до ночи. Онъ не много почиталъ, писалъ что-то, но большую часть времени посвятилъ религіознымъ размышленіямъ и молитв, такъ успокоительно подйствовавшимъ на его сердце, что онъ самъ удивился, когда пробило одинадцать часовъ, и ему совсмъ не хотлось спать. На второй день праздника, по утру, Гэй нашелъ въ столовой конвертъ, адресованный на его имя. Это было письмо отъ мистера Росса на счетъ улучшенія быта жителей Кулебъ-Пріора; онъ совтовалъ Гэю написать о положеніи этого прихода самому епископу и давалъ ему вообще много полезныхъ совтовъ на счетъ хозяйства. Все письмо дышало ласкою; мистеръ Россъ поздравлялъ Гэя съ праздниками, желалъ ему весело ихъ провести и въ конц прибавлялъ, что здоровье Чарльза Эдмонстона значительно поправилось, нарывъ зажилъ, но что больному еще не позволяли сходить съ постели. Для Гэя это письмо отъ Гольуэльскаго друга — было просто подаркомъ. Онъ теперь только узналъ причину молчанія Чарльза, и его радовало то, что отъ него покрайней мр не вс отреклись. Онъ ршился немедленно отвчать мистеру Россу, и просить его сообщать ему все, что тотъ узнаетъ о положеніи больнаго Чарльза. Къ епископу онъ слъ писать сейчасъ же. Времени терять было нечего; 28-го марта Гэй вступалъ въ совершеннолтіе и къ этому сроку ему хотлось получить разршеніе на стипендію для новаго викарія, котораго онъ предлагалъ епископу въ замнъ мистера Гельрэйда, состоящаго на жалованьи. Окончивъ письмо, Гэй пожаллъ, что онъ мало знакомъ съ Ашфордомъ, чтобы спросить его, годится-ли принятая имъ форма для переписки съ лицомъ духовнаго званія, такъ высоко поставленнымъ, какъ епископъ, но длать было нечего, онъ запечаталъ письмо какъ оно было.
Къ мистеру Россу онъ отправилъ длинное посданіе, въ которомъ разспрашивалъ его очень подробно о Чарльз. Затмъ Гэй занялся съ часъ математикою, а утро кончилъ охотою съ ружьемъ. Лсникъ самъ вызвался потшить барина и, явившись къ нему въ библіотеку, сильно взволновалъ Буяна, неизмнно лежавшаго у ногъ своего господина. Увидавъ ружье, умная собака тотчасъ смекнула въ чемъ дло; она вскочила на ноги и, повернувшись къ Гэю мордой, такъ умильно начала на него глядть и такъ выразительно помахивала хвостомъ, что Гэй засмялся, бросилъ книги въ сторону и черезъ 5 минутъ былъ уже въ пол. Онъ давно не чувствовалъ наслажденія пробираться по снжной полян въ сопровожденіи рзвыхъ собакъ, вдыхать свжій, холодный воздухъ и слушать, какъ хруститъ снгъ подъ ногами, и какъ разносится эхо отъ выстрловъ, перекатываясь по скаламъ.
Гэй вернулся домой въ половин четвертаго, приказавъ лснику занести часть убитой дичи на церковный дворъ. Самъ же онъ отправился посмотрть на работы въ школьномъ дом. Мистеръ Ашфордъ съ женою и дтьми были уже тамъ. Мальчики съ любопытствомъ осматривали ружье сэръ Гэя и его охотничьи гэтры, совершенно покрытыя глинистой грязью; но они не ршались заговорить съ своимъ непріятелемъ, и не смотря на его ласковый привтъ и дружеское пожатіе руки, они прятались отъ него за мать и отвчали короткими да и нтъ на вс его разспросы. Молодой викарій чрезвычайно совстился, что ни онъ, ни жена его не пригласили еще къ себ сэръ Гэя, и потому, собравшись съ духомъ, супруги предложили баронету выбрать любой день и пожаловать къ нимъ откушать въ часовъ шесть вечера.
— Но вдь этотъ часъ нарушитъ вашъ обычный домашній порядокъ, — сказалъ Гэй. — Вы, кажется, всегда рано кушаете. Позвольте мн лучше придти къ вамъ когда-нибудь, вечеромъ, къ чаю.
— Но вамъ надостъ наша куча дтей, — возразилъ мистеръ Ашфордъ.
— Напротивъ, я дтей чрезвычайно люблю, — замтилъ Гэй. — Мн давно съ ними хочется познакомиться. И онъ положилъ руку на плечо Роберта. Притомъ, намъ съ вами нужно еще переговорить на счетъ церконнаго хора, мистеръ Ашфордъ, — прибавилъ онъ. — Намъ нужно избавиться отъ скрипки Джемса Робинзона, не оскорбляя самолюбія старика.
Они простились, условившись о дн свиданія, и Гэй побжалъ обдать домой. Вечеръ онъ провелъ за греческимъ языкомъ и чтеніемъ. Съ этихъ поръ у него почти недоставало времени для окончанія необходимыхъ ежедневныхъ занятій. Переписка съ епископомъ о мст викарія въ Кумбъ-Пріор, устройство самой деревни, куда онъ безпрестанно здилъ съ Мэркгамомъ и перемна контракта съ Тоддомъ, самымъ упрямымъ и непріятнымъ арендаторомъ, все это поглощало пропасть времени. Пришло второе письмо отъ мистера Росса. Въ его конвертъ была вложена записка отъ Чарльза къ Гэю. Больной писалъ, что онъ очень обрадовался, получивъ объ немъ извстіе; онъ просилъ Гэя извинить, что онъ самъ до сихъ поръ не прислалъ ему ни строчки.