Наследник имения Редклиф. Том второй

Йондж Шарлотта Мэри

Убжденіе, что въ Мурорт ему будутъ очень рады, одушевило Гэя; онъ весело выскочилъ изъ дилижанса, свистнулъ Буяна, неразлучнаго своего спутника въ дорогахъ, и вызвалъ изъ трактира прислужницу съ тмъ, чтобы спросить ее, здорова ли мистриссъ Лэвирсъ? Но мистриссъ Лэвирсъ давно уже сама стояла на порог трактира и съ улыбкой отвшивала молодому баронету бесчисленные книксены. Это была та же самая широколицая, добродушная физіономія въ простенькомъ чепчик, въ яркой шали и въ черной юбк, какой Гэй и помнилъ съ первыхъ дней своего дтства.

При молодомъ

сэръ Морвил, вс прочіе гости уже потеряли свое значеніе въ глазахъ старушки; она совсмъ забыла объ ихъ существованіи; все, что было лучшаго, дорогаго въ дом, все это вынималось и неслось для одного сэръ Гэя. За то и онъ цнилъ это вниманіе; ласково поздоровавшись съ старой своей пріятельницей, онъ съ улыбкой позволилъ себя ввести въ особаго рода устройства буфетъ, усадить за столъ, уставленный копчеными языками и холодными цыплятами, и засыпать вопросами. Гэй грлъ руки у камина, разсказывалъ старушк о своемъ жить-быть въ Оксфорд и, наговорившись съ нею вдоволь, ршился, наконецъ, спросить, не выслали ли за нимъ какого-нибудь экипажа изъ Рэдклифа? Въ эту самую минуту, къ крыльцу трактира подкатилъ двухколесный высокій кабріолетъ съ гндой старой лошадью, у которой вся морда была блая; правилъ его самъ мистеръ Мэркгамъ, плотный, коренастый старикъ съ честной, открытой физіономіей. Лицо у него отъ втра сдлалось бронзовое, волоса и усы заиндевли отъ холода. Онъ глядлъ скоре фермеромъ, чмъ управляющимъ, но, по манерамъ, былъ настоящій джентльмэнъ, хотя и безъ претензій на ловкость.

Гэй выскочилъ на дкоръ, чтобы поздороваться съ нимъ, старикъ съ жаромъ пожалъ его руку, но при этомъ даже не улыбнулся.

— Какъ ваше здоровье, сэръ Гэй? спросилъ онъ очень почтительно. — Отчего это вы не изволили подробно написать, почему вы дете къ намъ на святки? Мистриссъ Лэвирсъ, мое почтеніе! Скверныя у насъ дороги нынче зимой!

— Здравствуйте, мистеръ Мэркгамъ! отвчала трактирщица. — Вотъ съ праздникомъ-то насъ сдлалъ сэръ Гэй. Не ожидали его, право, не ожидали. А какъ выросъ-то, посмотрите!

— Выросъ? гмъ, — сказалъ Мэркгамъ, осматривая Гэя съ ногъ до головы. — Не замчаю! Ему никогда не дорости до отца. Гд же ваши вещи, сэръ Гэй? — спросилъ старикъ, — не знаете? Такъ и есть, вы только думали о собак, а дилижансъ увезъ врно вашъ чемоданъ съ собою.

Это, дйствительно, такъ и случилось, но почталіонъ Бутсъ позаботился самъ о цлости багажа сэръ Гэя и доставилъ вс вещи въ сохранности, прямо въ Рэдклифъ.

Мистриссъ Лэвирсъ начала приглашать Мэркгама войдти обогрться въ ея кухню, но тотъ отказался.

— Я полагаю, сэръ Гэй, — сказалъ онъ:- что намъ слдовало бы выхать немедленно. Дорога отвратительная, а спустя нсколько времени зги Божьей видно не будетъ.

— Такъ что же? Подемъ, — возразилъ Гэй. — Зачмъ заставлять ждать много. Мистриссъ Лэвирсъ, прощайте! Благодарю за угощеніе. Я скоро пріду къ вамъ опять.

Усвшись въ кабріолетъ, старикъ Мэркгамъ заворчалъ что-то на счетъ гадкихъ мостовыхъ въ Мурорт, но Гэй не далъ ему времени выговорить ни одного слова.

— Что за ужасное

мсто Кулебъ-пріоръ! сказалъ онъ, обращаясь къ управляющему.

— Не знаю! По моему, у насъ тамъ лучшій арендаторъ Тоддъ, — возразилъ Мэркгамъ. — Платитъ аренду день въ день и землю улучшаетъ.

— Что это за человкъ?

— Лихой фермеръ. Плутъ естественный, это правда, но до меня это не касается.

— Да вдь у него тамъ вс дома развалились.

— Въ самомъ дл? Немудрено. Они у него вс ходятъ по найму. Непроизводительныхъ расходовъ Тоддъ знать не хочетъ, и потому онъ не кладетъ ни одного фартинга на ремонтировку домовъ. Да и жильцы-то у него хороши, нечего сказать! Трое изъ нихъ попались нынче осенью въ браконьерств. Но мы ихъ крпко поприжали. Ловкіе молодцы, за столько верстъ идутъ стрлять чужую дичь.

Въ былыя времена Гэй, при одномъ намек на браконьера, выходилъ изъ себя отъ бшенства, но теперь для него люди сдлались дороже дичи и, вмсто того, чтобы входить въ подробности совершеннаго преступленія, онъ, къ великому удивленію Мэркгама, вдругъ повернулъ разговоръ.

— Кто тамъ священникомъ? Бэлрейдъ, кажется?

— Да, извстный ужъ всмъ человкъ. Мн онъ очень не по нутру, да что-жъ станешь съ нимъ дилать? Нужно же было отдать въ наемъ церковный домъ. Деньги онъ платитъ аккуратно: не гнать же намъ его.

— Намъ нужно его смнить, непремнно, — сказалъ Гэй такимъ ршительнымъ тономъ, что Мэркгамъ ушамъ своимъ не поврилъ.

— Пока онъ живъ, мы не имемъ права его смнить; посл его смерти распоряжайтесь, какъ хотите. Но онъ такъ кутитъ, что долго не продержится, это по крайней мр утшительно, — сказалъ старикъ,

Гэй вздохнулъ и задумался. Мэркгамъ снова заговорилъ:

— Отчего вы такъ быстро собрались домой? — спросилъ онъ у Гэя. — Вы могли бы, кажется, дня хоть за три увдомить меня о своемъ прізд.

— Я все ждалъ писемъ изъ Гольуэля, — грустно отвчалъ Гэй.

— А что? Вы не поссорились ли съ опекуномъ? Неужели и вы пошли по старой дорог? съ испугомъ и какой-то тоской въ голос произнесъ старикъ.

— Меня опекунъ заподозрилъ понапрасну, — возразилъ Гэй. — Я не выдержалъ и надлалъ ему грубостей.

— Эхъ! сэръ! попрежнему-то вы вспыльчивы, неукротимы! сказалъ Мэркгамъ, качая головой. — Давно я вамъ толкую, что вашъ раздражительный характеръ, рамо или поздно, до добра не доведетъ.

— Правда! истинная правда! произнесъ Гэй такимъ покорнымъ тономъ, что старикъ мигомъ разнжился съ нимъ, а разсердился на мистера Эдмонстона.

— Въ чемъ же онъ это вздумалъ васъ подозрвать? спросилъ онъ Гэя.

— Въ томъ, что я будто бы игралъ въ С.-Мильдред.

— А вы не играли?

— Никогда въ жизни!

— Зачмъ же опекунъ вамъ не вритъ?

— Онъ воображаетъ, что у него есть доказательства противъ меня. Не знаю, какимъ образомъ онъ это узналъ, но дло въ томъ, что мн пришлось выдать небольшую сумму денегъ одному извстному итроку въ С.-Мильдред; мой опекунъ узналъ это, и тейсрь увряетъ, что я самъ проигралъ эти деньги.