Наследник из прошлого
Шрифт:
Я брел по улице, судорожно вспоминая, где находится книжная лавка. Раньше я подобными глупостями не интересовался, но теперь мне это было совершенно необходимо. Придется заняться самообразованием, причем в кратчайшие сроки. По крайней мере, толика местной истории мне не помешает, иначе я в этой жизни вообще ничего не пойму. Кстати, что за зверь князь-епископ? Неужто Берислав решил в монахи постричься? Вроде бы не договаривались с ним о таком. Дяди императоров и цезарей, самые толковые из них, должны были становиться великими логофетами во избежание коррупции и превращения императоров в «ленивых королей» при майордомах. Вон Карл Великий как тут почудил. У его папы Пипина Короткого не хватило духу законную династию свергнуть, но сынок покрепче оказался.
Точно! Площадь Сигурда Завоевателя! Там эта лавка. Единственный иностранный правитель, которому в столице памятник поставили. Легенда ведь!
Квадратная площадь, названная именем знакомого мне берсерка и пьяницы, окружена домиками, живо напомнившими Голландию. Трехэтажные дома, из стен которых выступают перекрещенные брусья деревянного каркаса, забитого глиной и камнем. В отличие от Голландии, дома эти в разноцветные цвета выкрашены не были, но зато черепица и резные ставенки придавали им довольно милый, почти что пряничный вид. Первые этажи здесь заняты лавками, что совсем неудивительно, место это весьма бойкое. Витрин тут не было и быть не могло, так как стекол такого размера просто не существовало. Стены первых этажей здесь имеют только дверные проемы, над которыми висят вывески. Вывески как раз были разноцветные, яркие, и на них помимо текста, наносили рисунок, объясняющий особенно одаренным, чем в данной лавке торгуют.
— Доброго дня, почтенный, — скроил я умильную физиономию, когда за мной захлопнулась тяжелая дверь. Лавочник, увидев меня, никакого энтузиазма не проявил. Тощий мужчина лет сорока с бледным лицом смотрел на меня неприветливо. Он из своей лавки почти что и не выходит, поэтому слегка похож на моль, такой же бледный. Книги в его лавке стоят до потолка. Книги… книги… книги… Старые, новые и даже древние. Тут и папирусы египетские, и римские тексты… Только очень уж дорого здесь.
— Чего тебе тут надо, мальчишка? — скрипучим голосом спросил меня лавочник. — Проваливай! У тебя все равно денег нет. Тут самая дешевая книга — рубль.
— Проклятье! — опустил я плечи. — Нет у меня рубля. Скажите, почтенный, у меня двадцать копеек только. А мне очень книга по истории нужна. От императора Само до нынешних дней.
— А зачем она тебе? — недоуменно уставился на меня лавочник, который по достоинству оценил мою застиранную серую униформу и пересчитал нашивки на рукаве. — Тебе же вот-вот в войско идти, парень.
— Учиться хочу, — криво усмехнулся я. — Можно я за копейку сяду и почитаю? У меня увольнительная до заката.
— Да разрази меня гром! — лавочник даже за сердце схватился. — Тридцать лет здесь торгую, а до этого батюшка мой покойный торговал, но о таком диве не слыхал никогда. Чтобы сирота из Сотни на время книгу просил! Да вы ведь за копейку только сиськи у шлюх мнете, у вас же на э-э-э… полную программу все равно денег нет.
— У меня три часа, почтенный, — смиренным голосом произнес я. — Потом надо будет в Сотню мчать. Если опоздаю, меня в нарядах сгноят.
— Бежать не думал? — заговорщицким шепотом спросил лавочник. — Я же вижу, что ты не такой, как все. Зачем тебе это, парень? В первом же бою из вас десятая часть гибнет!
— Куда бежать? До первого старосты? — невесело усмехнулся я и задрал рукав. — У меня же клеймо солдатское стоит. Дезертиру костер полагается, почтенный. Я уж как-нибудь свой долг перед императором выполню.
— Странный ты, — недоверчиво посмотрел на меня лавочник. — И говоришь гладко. Ваши все больше мычат невнятно, или бранятся без остановки. Одним словом, солдатня. Стой тут и ничего не трогай, иначе стражника позову.
Он ушел куда-то за стеллажи, пошумел там, двигая что-то по полу, а потом вышел, чихая от набившейся в нос пыли. В руках его была зажата книга…
— Вот! — с гордостью протянул он мне ее. — Учебник истории для первого курса университета. Написано очень легко, в виде новелл. Даже ты поймешь. Обложки нет, часть страниц вырвана. Но зато бесплатно. Дарю, парень!
— Вот спасибо! — искренне обрадовался я и торопливо раскрыл учебник, зияющий прорехами. — Век буду за вас бога молить, почтенный! Что тут у нас?
Я открыл наугад и наткнулся на параграф: «Жизнь Сигурда Завоевателя и ее окончание преславнейшее». Я суетливо начал листать, чтобы узнать, а чем же там все закончилось. Ну вот! Я так и думал. Братец Ратко на старости лет попросился в отставку, уехал в Британию и стал монахом. Он писал книги и пил со своим закадычным дружком. Правда, о последнем в книге было написано несколько витиевато и пафосно, но непреложная истина лезла наружу из каждой строки. Они с Сигурдом не просыхали день и ночь, обжираясь деликатесами, которые моему весьма
Начал листать дальше. Святая Людмила умерла от горя, не пережив войну своих сыновей. Написана про нее какая-то ерунда. Это вообще не о моей жене. Интересно, как ее креститься заставили? Людка бы ни за что не согласилась. У нее к старости тупое упрямство нарастало ровно с той же скоростью, что убывала красота. Брал-то я ее очень красивую и очень покладистую. Помню, ходила и глаз не поднимала… Та-а-ак… Мария, душа моя, а ты где? Вот же. Странно, почти ничего о ней не написано, как будто она обычная баба, а не феноменальных дарований политик. Упоминают о ней просто из вежливости, как о законной жене великого императора, не выдающейся ничем. Умерла в 661-м, на три года всего пережила меня. Владимир умер через два года после нее… Странно, здоровенный же бугай. Наследовал ему цезарь Ярослав Бериславич… Ну, теперь-то все ясно… Эх, Вовка! Вовка! Что же вы с матерью натворили, если Берислав посмел нарушить мой прямой приказ? Да, это его почерк, в этом сомнений нет. Только один из моих сыновей имел такую длинную память. Берислав принял на себя всю грязь и гной братоубийственной свары и правил, пока его племянник воевал. Он умер, окруженный всеобщим восхищением, страхом и ненавистью. Именно Берислав выиграл, в конце концов, в той войне, так и не став святым. Родственники, много лет чуя на своей шее его стальную хватку, не захотели дать ему эту награду…
Глава 3
А ведь я тут себе довольно сильно репутацию подпортил за последние месяцы, а теперь, когда меня с книгой в руках увидели, она и вовсе провалилась в пол. Все пацаны со второго по десятый взвод приходили пялиться на невиданное зрелище: отрок с книгой. Пару раз даже пан взводный заглядывал, и наставник Закона божьего. Видно, им донесли, а они не верили. Но мне было плевать. Я глотал страницу за страницей, проклиная уродов, вырвавших четвертую часть. Новелла про Мечислава Великого начиналась откуда-то с середины, когда он разбил франков в битве при Равенне. Жаль… Пожалуй, самый интересный персонаж, если не считать моих детей и брата. Он сменил на троне престарелого Воислава I, который носил нелестную кличку «Лицедей». Воислав играл в театральных постановках и отдавался этому увлечению со всем своим нерастраченным на государственные дела пылом. Столетие с лишним спокойной жизни породило череду императоров-сибаритов, увлекавшихся театром, музыкой и живописью, меценатов и покровителей искусства. Только вот когда пришел великий Карл, противостоять было некому. Странно, откуда еще этот Мечислав взялся… Там, судя по пронзительной, но тщательно кастрированной цензорами тоске, с военачальниками стало совсем плохо. Как раз в моду вошли мужские чулки из шелка, туфли с длиннейшими носами и изящные доспехи-бригандины, из которых повынимали все эти дурацкие железяки. И даже дети князей и больших бояр лишь формально записывались в Сотню, проходя обучение на дому.
— Дай сюда! — книгу вырвали из рук, и я, словно подброшенный пружиной, вскочил с кровати.
Отрок Вернидуб по фамилии, как ни странно, Клейменов, которого иначе как Дубом не называли, презрительно вертел книгу в руках. Он тоже родом из Солеградского жупанства, они там через один Клейменовы. Был он не по-сиротски могуч, мы здесь всё больше из-за скудной кормежки сухие и жилистые. У этого же урода руки и ноги как колоды. Почему Дуб урод? Да потому что он урод. Такой тип есть в любом мужском коллективе, где он неизменно влезает на вершину пищевой пирамиды. Этот еще и пайку у слабых отнимал, потому и разожрался так. Придется драться. Дело это обычное, и если не попадешься, и не покалечат никого, то на такую малость наставники и внимания не обращали. Тут воинов готовят, они как бы драться по определению должны. Бывало и такое, что посмотрит многоопытным взглядом пан наставник в спальню и нос сморщит: ну, чисто девки мутузят друг друга. Плюнет от расстройства и пойдет себе.