Наследник Шимилора
Шрифт:
— По-моему, вы увлеклись, монгарс, — возмутилась я, бросаясь в Сэфа жеваным колоском. — Это на кого вы намекаете — «раскосые черные очи»?
— Хорошо, — невозмутимо отозвался Сэф, — огромные голубые очи. Так вот, эти самые очи...
— Дальше, дальше!
— А дальше король ничего не сказал Ариксу. Он сам стал тайком наведываться в домик лесничего. И сердце Тиомы не устояло перед обаянием самого благородного рыцаря в королевстве. Еще бы оно устояло — король как- никак! Впрочем, о меркантильных интересах красавицы легенда умалчивает. Зато в ней говорится о драгоценностях, которыми венценосный любовник баловал свою ненаглядную. Особенно Тиома любила изумруды.
В ларце у
Богиня Ламерис и раньше не одобряла увлечение женатого короля и неверность Тиомы. Страдания юной королевы, заподозрившей измену, и Арикса, потерявшего и друга, и невесту, не оставили богиню равнодушной. Но этот поступок короля превысил чашу ее терпения. Однажды, когда любовники, обнявшись, лежали на ложе, Ламерис предстала перед ними, желая наказать обоих. В этот миг появился Арикс. «Ламерис, прости их, как я прощаю!» — крикнул он, заслоняя собой короля и его возлюбленную. Но Ламерис уже не могла остановить свой удар. И он поразил двоих — Арикса и Тиому. Они исчезли, а вслед за ними исчезло изумрудное ожерелье, ставшее символом любви и предательства. Только две сверкающие бусины покатились к ногам короля, обезумевшего от горя и угрызений совести. Он бережно поднял два маленьких изумруда, но счел себя не вправе их сохранить. Лесант бросил бусины в озеро. А вскоре после этого на небе появились две новые звезды...
— Красивая история, — вздохнула я. — И грустная, как все легенды.
— Подожди, я еще не рассказал самое главное. Звезды эти видны на небосклоне не всегда. Их могут увидеть только люди, которым самой судьбой предназначено быть имеете. Если мужчина и женщина увидят Изумрудных Любовников, их судьбы соединятся. Будь то старуха и юноша, король и нищенка... Хотят они этого или не хотят... Свободны они или влюблены в других... Встреча с Изумрудными Любовниками кому-то оборачивается счастьем, а кому-то — бедой. Поэтому в Лаверэле мужчины, которые дорожат своим браком, остерегаются ночью оставаться один на один с другими женщинами. Предсказать появление Любовников невозможно. А после этого твоя судьба уже определена...
Я посмотрела на Сэфа в упор.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Я приду к тебе этой ночью? — спросил он. И тут же быстро заговорил, не давая мне возразить:
— Послушай, забудь его. Даже если бы не было Леды... Он должен вернуться в Дикие Земли, а ты останешься в Вэллайде. Пройдет совсем немного времени, и ты, столичная светская дама, не узнаешь его. Он одичает. Все мы здесь постепенно становимся теми, кем нам определено быть. Фраматы — вот боги наших судеб. Они перетасовали колоду и раздали карты. Каждому выпало свое. Пересдачи не будет. Наш друг Фериан — я очень уважаю его за храбрость, и без него нам пришлось бы туго — скоро позабудет, чему его учили в мединституте. Знахарь из дремучего леса — поверь, он вживется в спою роль.
— Я могла бы поехать с ним, — сказала я. Не потому, что всерьез думала об этом. Не потому, что меня кто-то звал. Просто надо было что-то возразить...
— Фраматы тебе не разрешат, — мотнул головой Сэф.
— Вот еще, — фыркнула я, — мы что, крепостные, чтобы они решали, с кем нам жить?
И тут же вспомнила рассказ Физэля о его женитьбе. Да, могут и не разрешить. Могут и замуж приказать выйти.
— Даже если разрешат, — Сэф махнул рукой, — как
И тут издалека, с другого конца поселка, послышался голос боевой трубы.
— Тревога!
Мы вскочили, схватив шпаги. Мимо нас пробежали, грохоча сапогами, солдаты Физэля. А возле дома старейшины мы встретили взволнованного Дениса и Нолколеду, впервые поднявшуюся с постели.
— Что за переполох? — спросил Сэф.
— Люди Физэля поймали шпиона, — сказал Денис. — Сейчас его приведут к старейшине на допрос. Физэль всех нас звал поприсутствовать. Похоже, это один из мускаров.
5. Опасный эксперимент
— Часовой на вышке заметил какое-то движение на горе, — оживленно повествовал Физэль. — Он сразу же позвал меня. А я смотрю в трубу и вижу — мускары! Двое. Ну точно, как вы рассказывали! И что они, мерзавцы, там делали? Наверное, лазейку искали. Она, кстати, есть — подземный ход на случай пожара или осады. Но не с западной, откуда вы пришли, а с восточной стороны. И вот я потихоньку отправил пятерых парней наружу. Они, молодцы, не подкачали. Подкрались к одному из негодяев и быстренько его спеленали. А второй сбежал, испуская жуткий вой. Ну ничего, сейчас мы разберемся, что к чему.
Мы направлялись на главную площадь Миллальфа, к небольшому двухэтажному зданию, возле которого бессменно дежурил часовой. Это был своего рода «офис» Фи- зэля Ликуэна.
Физэль стремительно поднялся на второй этаж, распахнул дверь. Два писаря подняли на него ошеломленные глаза, он велел им убираться.
— Позвать ко мне Эриа! — рявкнул он мальчишке-посыльному.
Тот кубарем скатился по лестнице.
Мы едва поспевали вслед за старейшиной. Был полный сбор: и сенс, и принц Лесант. Даже Бар присоединился к нам. Не хватало только Чани, но ему сейчас было не до шпионов. Бурная личная жизнь моей собаки уже стала в поселке притчей во языцех.
— Его высочеству-то не следует перед мускаром показываться, — шепнул Денису Бар. Он по-прежнему примерял на себя роль «серого кардинала».
Но на этот раз Денис не стал спорить, заявив, что всем нам не стоит светиться. Понятливый Физэль открыл перед нами дверь в маленькую, темную каморку непонятного назначения, а сам занял место за тяжелым дубовым столом, заставленным чернильницами и заваленным бумагами.
В каморке было темно. Мы вшестером забились туда, как сельди в бочку, и по очереди припадали к маленькому окошку, откуда прекрасно было видно все, что происходило в помещении. Первым на правах командира к окошку пробрался Денис.
— Введите! — услышали мы зычный голос Физэля. Потом раздались чьи-то шаги, лязг кандалов.
— Что там, что там? — наперебой спрашивали мы.
— Да подождите, — отмахнулся Денис. — Привели мускара. Вот, сенс, взгляните.
Я не стала ждать, пока меня позовут к окну, и, пользуясь деликатностью сенса Зилезана, попросту оттеснила его от окна.
Под охраной двух дюжих молодцов стоял высокий человек. Его руки и ноги были закованы в цепи. Умница Физэль позаботился о том, чтобы пленника развернули к нам лицом. Мускар был смуглым и темноволосым; лицо оставалось бесстрастным, но губы презрительно кривились. Коричневый плащ был изодран в клочья — видимо, в борьбе. А на лбу темнела татуировка — знак Модита.