Наследник судьбы
Шрифт:
– Да… если прогнать твою картинку через сканер в терморежиме, можно увидеть их тепловые моторчики. Будем возвращаться?
– У нас получилось! Ч-черт, кто бы мог подумать, у нас получилось, эта штуковина все-таки работает!..
Катера развернулись на месте и легли на обратный курс, возвращаясь к застывшей посреди мягкой серой пыли титанической махине «Валькирии».
Торвард поежился. В темной рубке было вовсе не холодно, но его морозило от мысли, что они промчались сквозь восемь столетий. Промчались?.. Он усмехнулся. Да, промчались. Хорошо бы не наткнуться на какой-нибудь исследовательский автомат, их тут летает немало. Хорошо бы не попасть в оптику внешних станций, которые гроздьями висят на орбите голубой планеты. Реклама в таком предприятии ни к чему. Бесшумно прийти и так же бесшумно удалиться, сделав свое дело, – в конце концов, они не делегация дружественной страны и даже не безобидные галактические торговцы.
Королев вздохнул и поднял глаза. На экране медленно рос удлиненный сигарообразный силуэт его корабля. Он стиснул зубы. Первая боевая операция, первая атака «Валькирии» началась.
Глава 3
Было сыро, холод казался еще более мерзким, чем влажные морозы привычной кассанданской зимы. Торвард проклинал туман, который наползал с моря, окутывал этот прекрасный, пронизанный каналами город. Впрочем, он ему нравился даже таким. Город казался чужим и знакомым одновременно, зачастую пробуждая в памяти странные, едва ли не подсознательные воспоминания и ассоциации.
Туман пах йодом. Совершенно не привыкший к холоду Ник Борзенц потихоньку начинал ворчать, а дела не шли, не хотели идти, словно и на них напала такая естественная в туманную зиму лень. Шло только время – они торчали на Земле уже полтора месяца, но в делах своих не продвинулись ни на метр.
И не возвращался Ровольт, канувший в пылающие войной сороковые годы этого страшного и буйного двадцатого века. Собственно, срок его возвращения был оговорен лишь приблизительно – два месяца, три месяца… и беспокоиться о нем не было причины.
Торвард думал о другом. Их первая и единственная пока попытка найти людей, способных организовать крупную (по здешним понятиям) партию ручного оружия разных типов, закончилась не самым лучшим образом. Пять обожженных трупов пришлось спустить в канал неподалеку от порта. Несчастные аборигены почему-то решили, что люди с таким странным акцентом отдадут им сверкающие камни за здорово живешь.
Дела не шевелились. Сбыть несколько камешков для приобретения средств на карманные расходы оказалось на удивление просто, а вот контакты с настоящей мафией – той, о которой на все лады трещали местные газеты, – не завязывались никак. Да и сама эта мафия выглядела как-то жалко. Здесь не практиковались ни массированные налеты на склады и банки, ни захват груженных минеральным сырьем судов, ни разгромы отдельно стоящих военных баз. Те, кого здесь громко называли гангстерами, не дотягивали до уровня мелких аврорских хулиганов – ни размахом своей скудной фантазии, ни уровнем убогой организации.
Борзенц безапелляционно утверждал, что преступного мира тут вообще нет. Есть отдельные несознательные граждане, которые преступают закон лишь от случая к случаю и пугливо опускают глаза при виде банального патрульного копа. Лорд Ник предлагал не мелочиться и поступить в соответствии с понятиями своей эпохи, то есть просто-напросто блокировать катерами большую военную базу и очистить ее склады. Торвард прекрасно понимал, что Ник прав, – но делать этого было нельзя. А что можно?
Жить в этом мире и, главное, по законам этого мира он бы не смог. Задохнулся бы от этой сытой скуки, утопился бы в мутном канале или допился до смерти от разрушения печени. Здесь жили, не замечая друг друга, не замечая времени суток и времени года, – самодовольные, всегда улыбающиеся живые автоматы. Толпы, мириады разноликих манекенов. Привыкший к малолюдным мирам своего времени Торвард иногда просто пугался огромных толп на улицах и площадях.
Сейчас, сидя с бокалом паршивого местного виски в довольно жалком номере среднего по ценам отеля, он тоскливо разглядывал парочку крылатых созданий, разгуливавших по мокрому козырьку окна, – его мучил приступ жесточайшей хандры, спасения от которой не было даже на дне стакана. Птички его бесили, но гнать их не имело смысла, а стрелять по ним было нелепо… Ситуация казалась совершенно безвыходной.
От созерцания крылатых его оторвал отвратительный писк, раздавшийся из соседней комнаты. Первые секунды Торвард мучительно пытался сообразить, что этот писк может означать, потом вспомнил: это был сигнал вызова электроакустической системы связи, до ужаса примитивной и неудобной.
Не расставаясь со стаканом, он устало прошлепал в спальню и поднес трубку к уху.
– Слушаю…
– Мистер Кинг? Алло?..
Он не ответил. Летящий сквозь провода голос принадлежал очаровательной девушке, сопровождавшей когда-то тех, чьи тела были торопливо отправлены в темную кишку вонючего канала. Королев молчал не потому, что этой девушки следовало опасаться. Он молчал оттого, что в горле его вдруг возник какой-то мерзкий упругий ком. Тогда, беседуя с суетливыми языкастыми типчиками, он постоянно ловил себя на мысли о том, что увидеть эту улыбчивую светловолосую девулю в своей постели ему было бы более чем приятно. Более чем – и это было весьма неожиданно.
– Алло, мистер Кинг? Вы меня слышите?
– Я вас слышу. Это вы, мисс Энджи? Как ваши дела?
– Я хотела бы с вами побеседовать, мистер Кинг. Мне это просто необходимо, прошу вас, поверьте мне! Это…
– Разговор… – Торвард помедлил, вспоминая нужный глагол, – этот разговор будет происходить так же, как мой разговор с вашими друзьями?
– Нет, нет, умоляю вас поверить мне!
– Хорошо… Где и когда?
– На площади, перед ратушей. Там есть итальянский ресторанчик. Вы успеете к семи?
– Успею.
– Я буду вас ждать. Договорились?
Он повесил трубку и поглядел на часы. До семи часов оставалось совсем немного – следовало поспешить, особенно учитывая требуемую экипировку.
Торвард сбросил с плеч теплый ворсистый халат и нырнул под кровать, где его ждал потертый кожаный чемодан. Чемодан этот был самым обыкновенным. Торвард купил его на какой-то барахолке сразу после прибытия на Землю. Необычным был груз этого чемодана: в нем находился квазиживой бронекомбинезон имперского рейнджера, пробить который было бы весьма непросто. Раздевшись, Королев упаковал себя в тонкую прозрачную пленку – комбез облегал тело словно перчатка, не мешая двигаться и вообще ничем не напоминая о себе. На спине комбеза имелся хитроумный клапан, через который на кожу приклеивалась тонкая черная коробочка сложнейшего кибернетического устройства первой помощи, именуемая в инструкциях кибердоком. Торвард надеялся, что ему не придется прибегать к помощи этой штуки, но тем не менее… Он шел на встречу один, и защита могла оказаться весьма кстати.
Надев тяжеленный бежевый костюм – здешние ткани почему-то отличались совершенно немыслимым весом, он связался со скучающим в гостиничном баре Ником и сообщил, куда едет. Борзенц хмуро посоветовал прихватить с собой бластер и не огорчаться, если и его спустят в канал. Торвард хмыкнул в ответ, но оружие взял – мощный стозарядный «тайлер» оттянул правый карман его пальто.
В подземном гараже отеля его ждал уродливый металлический ящик с чадящим тепловым мотором, который через систему валов и шестеренок приводил в движение все четыре колеса, – при покупке машины такая схема трансмиссии показалась Торварду наиболее разумной, и он выбрал именно эту семиместную модель с идиотски звучащим названием, которое поразительно напоминало наречие лиддан.