Наследник
Шрифт:
Это была явно не трехзвездочная гостиница, но и плата оказалась умеренной. По две копейки за комнату, которые вовсе не закрывались, так что там должен был обязательно кто-то находиться.
— Андрейка, — отозвал меня в сторону Прокоп. — Вот и прибыли, чего дальше-то?
— Дальше слухи собираем о купцах. Можно, конечно, и у местного хозяина спросить, но лучше потом, как соберем слухи. Василию и Миките о том говорить не будем, сами справимся. Ты по торговым рядам ходить со Стенькой будешь, а я с Богдашкой.
— Хм, ну, как скажешь, — скривился немного Прокоп, ну, хоть переубеждать не стал.
Переночевав не на самых удобных лавках, мы посетили ближайшую церковь, а после я захватил Богдана и двинулся в город, не забывая крутить головой. Это все же не Гороховец.
В центре города расположился большой каменный кремль с башнями, он по местным меркам весьма и весьма впечатлял. Настоящая каменная крепость.
Гуляя по рынкам, я заметил, что они делились по рядам. В одном, например, продавали только рыбу, в другом мясо, а в третьем ткани.
Грязищи тоже хватало, ноги часто утопали по самую щиколотку.
Народ же болтал о разном, кто жаловался на соседского петуха, что спать не давал. Кто сокрушался о минувшем голоде, болтали кто во что горазд. На рынках, конечно, шел торг, местами это было целое театральное представление с заламыванием рук, обвинениями в грабеже. На это стоило посмотреть, а как играли, как играли. Станиславский бы обзавидывался.
От товара глаза разбегались, почти на любой вкус. Чего только не было: ткани, ковры, доспехи, оружие, не говоря о продуктах.
За совсем дрянную сабельку просили три рубля, нормальная же стоила больше пяти.
Я даже к лошадкам приценился, за меринца-десятилетку просили пять рублей, если моложе, то и до восьми доходило. Мерин же, которого можно в походе использовать, от десяти рублей, а лучше больше. Хороший же боевой конь и за двадцать вполне мог уйти.
И тут только я понял, какой дед сделал подарок Андрею, ведь его конь явно не мог стоить дешевле тех же двадцати рублей, а то и больше.
Так и ходили собирали слухи о местных купцах. На третий день пребывания в городе мне повезло услышать разговор местных женщин, что пришли в мясной ряд.
— Савке Кожице так и не везет, — грустно вздохнула дородная женщина.
— Чего к братьям-то не пойдет, всяко помогут, — хмыкнула другая.
— Помогут, но сама же знаешь, они два года как разругались, так и все. Помогут, конечно, коли он придет в ножки упадет. Нет чтоб прийти, а он нос воротит. Может, и поделом ему.
— Поделом не поделом, но не свезло ему на казачков нарваться. Хорошо хоть живым с людишками ушел.
— Ну, тоже верно, тумаков наставили, да и отпустили. Благо жив, конечно. Жалко, — закивала дородная.
— Ой, жалко. Завсегда поздоровается, нос не воротит, как некоторые, да не обманывает. Иной раз и в цене уступал, да и на церковь жертвовал. Ох, жалко.
Я же в этот момент отошел, вот он, первый вариант. Надо бы разузнать о нем у местных, можно у хозяина постоялого двора, тот за копейку все расскажет.
По городу бродили до вечера, надеясь услышать еще чего интересного, но не вышло. Вернувшись вечером на постоялый двор, я кивнул Прокопу, и мы вышли на улицу.
— Есть один купец, Савка Кожица, поиздержался, а точнее, ограбили, нынче в долгах весь, и говорили о нем хорошо, — поделился я информацией с Прокопом.
— Надо бы о нем еще поспрошать, — задумчиво пробормотал он.
— Конечно, поспрошаем, вот сейчас и спросим, — указал я пальцем на хозяина, который как раз прохаживался по подворью, и мы направились к нему.
— Гринька, я тут наслышан о Савке Кожице, чего о нем кажешь? — спросил я и тут же выудил из внутреннего кармана копейку.
— Хм. — И его взгляд прикипел к копейке. — Чего сказать, торговал разным товаром, то на Москву ездил закупаться, то в Архангельск и Тулу. Нынче в Царев ездил, да на обратном пути с разбойными-казаками повстречался, обобрали его. Нынче в долгах весь, ведь с ним и служилые были, которых он в охрану нанимал, так что должен он нынче много. Семья большая, только он с братьями разругался, им-то в радость, что с ним произошло, ждут, когда придет к ним. Вот только не пойдет он к ним, скорее, в холопы продастся. Обмана за ним не было, по слухам, да и честно дела вел, но кто же его знает на самом деле, — рассказал хозяин.
— Благодарствую, — кивнул я и передал копейку, которая тут же пропала.
Мы отошли в сторону, и Прокоп, наклонившись к моему уху, шепнул:
— Чего думаешь?
— Я почти то же самое слышал.
— Думаешь, к нему стоит пойти? — осторожно поинтересовался Прокоп.
Я же думал и решал стоит ли идти к этому Савке или еще слухи по собирать. Может еще какой вариант появиться, а там и выбирать.
— А пошли, чего ждать!
Глава 10
Естественно, на ночь глядя мы ни куда не пошли, но выяснили где проживает Савка Кожица. С утра направились в Благовещенскую слободу, где он и жил. С собой я захватил своих послужильцев, и Василия с сыном. Микита с Михейкой остались, так сказать, в стратегическом резерве на постоялом дворе.
Благовещенская слобода получила свое название от одноименного монастыря и даже располагалась на его землях. Мне казалось, на монастырской земле могли обитать только монахи и монастырские крестьяне, но как выяснилось, нет. Там жили и обычные посадские люди.
Как говориться язык до Киева доведет, а нас он довел прямо до дома Савки. Правда прогуляться пришлось изрядно.
Бум, бум! Заколотил в ворота Прокоп, а после закричал:
— Хозяин отворяй, гости пришли.
Минут пять никто не реагировал на наше появление.
— Может, и дома его нет, — с сомнением осматривая ворота, произнес Василий.
— Повтори, — приказал я Прокопу, и он вновь принялся стучать. При этом, выкликая хозяина.
— Иду, чего расшумелись, — вдруг раздалось из-за ворот.
Спустя пару минут, калитка отворилась и оттуда вышел мужчина одетый в видавший виды кафтан. На голове у него была шапка без меха.
Ростом он оказался чуть выше меня. Лицо изможденное, уставшее да и взгляд неприветливый. Картину дополняла густая рыжеватая борода.