Наследники графа. Александрин
Шрифт:
Вечером друзья пили в кабинете Куси, отмечая встречу. Граф был на редкость сдержан и выпил гораздо меньше увлекшегося де Монфора. Временами Арман поглядывал на часы, словно куда-то спешил. Но посланец кардинала не замечал этого.
Графу было приятно вспомнить прошлое. Но настоящее его интересовало гораздо больше… Он снова посмотрел на часы. Оказалось уже десять.
– Ладно, дорогой друг, вам пора отдохнуть. Тем более вы с дороги.
Намек на то, что граф больше не желает продолжать застолье, был настолько очевидным, что шевалье, хоть и расстроившись,
Утром он на правах старого друга, особо не церемонясь, явился в комнату к де Куси. Шевалье спешил сообщить о том, что уедет сегодня же. Монфору не было смысла оставаться, раз он все равно ничего не добился от друга.
Граф был в халате. Он сидел в кресле листал какие-то документы, некоторые из них подписывая.
– Входите, де Монфор, – бросил он и снова уставился в свои бумаги.
– Дорогой друг, я хотел попрощаться.
– Как, вы уже нас покидаете? – удивился хозяин замка. – Вы же еще толком не погостили. Вы хотя бы позавтракаете с нами? Я познакомлю вас с Саласаром. Думаю, вам будет интересно с ним пообщаться.
Граф встал, прошел по комнате, и, заметив что-то возле кровати, поднял кремового цвета чулки своей жены. Она забыла их, уходя сегодня утром из его спальни… Шевалье догадался об этом, и почему-то смутился, отведя глаза. Хоть он и был не силен в таких вещах, но чулки из тонко выделанной нежной козьей шерсти, украшенные кружевом, ленточками и золотыми стрелками были явно очень дорогими. Очевидно, Арман не отказывал супруге ни в чем. Граф небрежно бросил эту изящную часть женского туалета на кровать, чтобы служанка потом отнесла их хозяйке.
– Завтрак подадут в десять. Спускайтесь, Монфор, я вас прошу, – улыбнувшись, сказал ему граф де Куси.
… Графиня ступила в гостиную. Сидевший там человек вежливо поднялся, завидев входящую женщину. Она пристально вгляделась в незнакомца. Красивый, статный мужчина. Правда, несколько сухощав, точнее поджарый, как породистый жеребец. Одет он был в прекрасный темно-серый костюм и белоснежную рубашку. Но де Монфор явно не умел изысканно и дорого одеваться. Чувствовал себя неуютно, потому что больше привык к военной форме. Нельзя сказать, что графиня являлась чересчур впечатлительной дамой. Но встретившись с гостем глазами, она чуть не позабыла обо всем на свете. Глубокий взгляд темных глаз словно обжег ее. С трудом взяла себя в руки и постаралась говорить как можно холоднее.
– Доброе утро, господин де Монфор. Супруг предупреждал меня о вашем приезде. Что привело вас к нам? Ведь вы уже столько лет не общались.
«Она великолепна! – подумал шевалье. – Только глаза полны эгоизма и самовлюбленности».
– Всего лишь желание увидеть старого друга, – просто ответил мужчина.
Потом медленно нагнулся, чтобы поцеловать ей руку. Почувствовав тепло его ладони и мягкое прикосновение губ, графиня на секунду потеряла дар речи.
«Господи, как она великолепна!» – вновь потрясенно подумал он.
Роскошный материал дорогого платья кораллового цвета плотно облегал лиф и ниспадал каскадом
Шевалье не заметил, как у него из кармана, когда он целовал графине руку, выпало письмо. Анна указала ему на это. Она заметила на конверте печать с гербом Мазарини.
– Ну вот у меня флеш-рояль и сошелся. Ожидая, что граф бросится вместе с вами помогать Мазарини, вы промахнулись тотально. Он фрондер, – объявила хозяйка и снисходительно улыбнулась, видя, как вытянулось лицо мужчины от удивления. Монфор понял, каким дураком выставил себя перед другом.
Он старательно придумывал, что бы такого ей ответить, когда вошли дон Саласар с сыном. Через минуту появился и граф.
Александрин явилась последней. Крутилась перед зеркалом, прихорашивалась как обычно, потому и задержалась. Монфор при виде дочери друга удивился, что та ни капли не похожа на графа. Все от графини взяла – те же длинные светлые волосы, большие голубые глаза… Девочка была одета очень нарядно – светлое атласное платье мерцало, красиво ниспадая до пола, на широких рукавах блестели вышитые золотом узоры. И держалась Александрин крайне уверенно. Никакой робости, одна светлая улыбка.
Гостей угощали щедро – подавали мясо, рыбу, куропаток, запеченных в подливе из ягод, вина на любой вкус. За завтраком говорили о разном. Как-то сам собой разговор перетек к теме детей.
Саласар рассказывал об успехах Рафаэля, графиня же скептически улыбаясь, кивала ему.
– Наверное, все это очень поможет юноше в будущем, – сказала она. – Он сможет заработать себе состояние, занимаясь адвокатской практикой.
Она не просто нащупала слабое место испанца, но и больно по нему ударила. Он так усердно пытался скрыть, что они практически разорены, но ему это не удалось.
Шевалье, украдкой бросавший взгляды на графиню, разглядел под пышными кружевами, украшавшими вырез платья, заманчивые очертания ее груди. Обнаженные до локтей руки хозяйки были очень изящны. Это только подчеркивали изысканные браслеты и кольца. Время от времени она касалась рукой тугого светлого локона, выпущенного из прически и лежавшего у нее на плече.
Де Монфор почти с завистью смотрел на них – на графа и графиню де Куси. А в душе разгоралась странная привязанность к этой капризной, самовлюбленной женщине, в которой было вместе с тем и властное достоинство.
Гость довольно быстро нашел общий язык с испанским дворянином. Вместе с графом они отправились на прогулку, во время которой Куси показал другу владения. Особенно он гордился своими лошадьми и охотничьими соколами.
– Знаете, что удивительно, – сказал Саласар Мишелю, улучив момент. – Я давно знаю графа, а с графиней познакомился только сейчас, приехав сюда. В Испании они жили отдельно.
– Да? – удивился де Монфор. – И какое впечатление на вас произвела графиня де Куси?
– Она мне показалась достаточно жестким человеком, сильным и уверенным. Но ее характер не очень красит культ собственной личности.