Наследники легенд
Шрифт:
– Они были с моего края, – пробормотал он, заметив Иоллара. – Это я виноват.
– Нет, – покачал головой Сумрак. – Я виноват. Мы могли сделать это сами, как в Энтау. Вы с Галлой заперли бы их, а я перебил по одному. Потеряли бы время, но не людей. А я решил посмотреть, на что они способны.
– Никто не виноват.
Лар не сразу понял, что этот серьезный, уверенный голос принадлежит незаметно приблизившемуся к ним лопоухому мальчишке.
– Никто не виноват, – повторил Дуд. – Это война. Арай назвал бы операцию успешной: один наш за полсотни крыс. Мы спасли немало жизней сегодня.
Он подошел к плачущей
– Пойдем, Иса. Найдем Белке место для последнего дома.
Арвеллан не обманул – отправил с ними лучших. Эти ребята, которым едва перевалило за двадцать, во многом дали бы фору опытным воинам. Они умели действовать сообща, умели убивать и умирать достойно. Умели прощаться и прощать.
Глава 11
Дуд нашел отличное место: стоявший особняком от других деревьев величественный дуб нависал над текущим по извилистому оврагу ручьем. Тут и похоронили проводника. Обошлись без прощальных речей, слова были уже ни к чему.
Затем Галла смогла пробить портал, но не туда, куда планировала изначально. В свободной от лар’элланской сети зоне отыскала на карте деревню, по слухам, обитаемую, и открыла проход к ней. Деревня оказалась не только заселенной, но и неплохо застрахованной от незваных гостей: жителей защищал высокий частокол, а над единственными ведущими внутрь воротами дежурили на вышках вооруженные арбалетами караульные. Гостей встретили настороженно, пускать отказались, а для острастки пообещали «наделать дыр», если не уберутся, и плевать, что у них кто-то ранен. Но гости попались настойчивые. Лар и Галла, не сговариваясь и даже не переглянувшись, оказались за оградой: он – сумраком, она – открыв портал и сразу же встав за спиной дозорного, после чего ворота открыли, а оружие спрятали. А заодно и детей, и коз, и гулявших до этого по улочкам гусей – на всякий случай.
В деревне отыскался гостиный дом, в мирное время, очевидно, процветавший, так как в этом месте сходилось несколько торговых путей, а теперь превратившийся в убогую рюмочную, где работал только едальный, а точнее питейный зал на первом этаже. Но для прибывших открыли и привели в порядок комнаты на втором, увидев серебро (баронесса Ал-Хашер не мелочилась), пообещали баню и нормальный ужин, а пока предложили вина и соленого козьего сыра.
Сэллер присел за стол к Наю, Мэту и Лони, послушал их рассказы о погибшем товарище и выпил стакан прокисшего виноградного сока, который здесь называли вином, за то, чтобы Белка не скучал в садах ауров.
– Расслабились они оба, – высказал свою версию случившегося Най. – Им участок тихий достался, в нашу же сторону большая часть крыс ломанулась. А какая-то тварь затаилась в кустах и…
– Не, вряд ли, – покачал головой Лони. – Лил – да, есть малеха. Даже не заметила, что ее поджидают. А Белка стрелу пустить успел. Самострел его видел? Разряжен. Значит, выстрелил.
– И не попал? – спросил с сомнением Найар. – Белка? Когда такое было? Скорее к нему тоже со спины подобрались. Он развернулся в последний момент и получил ножом в живот. Крикнул или на помощь пытался позвать. Тут ему горло и перерезали, чтоб не шумел.
– А самострел? – не отставал Лони.
– Может, когда упал, крючок от удара сорвался? Или Белка уже раненый его спустил. Палец дрогнул, ну и…
– У Белки не дрогнул бы. – Молчавший до этого Заноза разлил по стаканам мутно-розовую кислятину. – Подстрелил он того гада. Ранил точно. А тот на него бросился и горло перерезал.
– Кто знает, как оно на самом деле было?
– Я знаю, – уверенно заявил Мэт. – Вот!
Парень вытащил из-за пазухи и положил на стол толстую арбалетную стрелку.
– Белкин болт. Вишь, насечки? В ручье нашел, на камнях чуть ниже застрял. Если бы Белка случайно крючок спустил, со своего места в ручей не угодил бы, там вода под кручей течет. Значит, подошел кто-то к ручью, болт выдернул, рану промыл. И дальше пошел. Может, усатый тот, что на Винхерда вышел. Помнишь, лысый сказал, что пробирался один тоже кустами? Но у Вина уши – чтоб у меня такие были! – за сто гиаров зайца в траве услышит. Два болта в ту крысу на слух всадил! Я потом трупак видел. Жаль, не догадался поглядеть, была в нем третья дырка или нет.
– А смысл? – поморщился Найар. – Не ушел тот гад, это главное. Галла кольцо держала, там и муха не вылетела бы. Если он у Вина каким-то чудом проскочил, то на Сэла нарвался. А в братишкиных покойничках я б лишних дырок не искал.
– Ну ты нашел, что за столом вспомнить. – Лони попытался изобразить брезгливость, одновременно запихивая в рот кусок присоленного хлеба.
– Так к столу как раз, – заржал Мэт. – Мясцо!
Верно Дуд сказал, это война. В мирное время потерять товарища – трагедия. На войне – обычное дело. Похоронили, помянули и снова можно шутить и смеяться. Ведь можешь не успеть, и завтра хоронить будут уже тебя.
Впрочем, Зэ-Зэ быстро посерьезнел и упрятал болт под безрукавку:
– Остальные Иска забрала вместе с арбалетом. А этот себе оставлю. Встретимся еще раз с имперцами или с йорхе, пошлю им подарочек. От Белки.
Вспомнились мечи Ромара. Те самые, которые лежат в кабинете Лара семейной реликвией. Почему никому не пришло в голову взять их себе, пока в Кармоле еще шли бои, чтобы клинки Убийцы продолжали сражаться вместо него?
Но Сэл недолго думал об этом: увидел спустившуюся в общий зал Галлу. Подруга сама отыскала его взглядом и с легкой улыбкой кивнула, отвечая на немой вопрос. Чародейка выглядела утомленной – наверняка потратила немало сил на то, чтобы уже утром Лил была на ногах. Не потому, что хочет, чтобы девушка осталась в отряде, это самой Лилэйн решать, а потому, что не может по-другому. А сила? Сила скоро к ней вернется. Проходя мимо, Буревестник благодарно пожал ее ладонь и получил еще одну улыбку, теплую и лукавую, несмотря на усталость в глазах.
Наверное, в мирное время эта деревня, названия которой Сэллер, если и слышал, то не запомнил, процветала. На развилке трех дорог устраивали шумные торги, люди приезжали издалека и надолго, а потому и гостиный дом построили такой большой. А вот комнаты в нем, напротив, были маленькие – каморка с окошком, в которой помещалась кровать или две, узкий шкаф да небольшой столик. Зато таких комнаток было штук двадцать, и по обе стороны темного коридора тянулись одинаковые, выкрашенные грязно-коричневой краской двери. За какой из них поселили Лилэйн, Сэл помнил – сам нес девушку на руках вверх по узкой лестнице, где не развернуться было с носилками. Сейчас дверь была приоткрыта, и молодой человек остановился, услышав голоса: кто-то его опередил.