Наследники Виннету
Шрифт:
— Итак, собираемся! Ехать нужно немедля.
С этими словами она схватила кастрюлю и кофемолку. Но я спокойно спросил:
— Куда?
— За обоими Энтерсами.
— Ты одна.
— Одна? Но почему?
— Если ты хочешь уехать прямо сейчас, тебе придется это проделать одной. Я останусь здесь.
— Что тут еще делать?
— Ничего.
— И ты хочешь остаться? — Она была удивлена. — Вы понимаете, мистер Папперман?
— Хм, не совсем, — пробормотал тот. — Но если он хочет подождать, на то есть причины, а против этого, пожалуй, ничего не поделаешь!
— Причины?
— И всегда обоснованные? — спросил старик.
— Хм! В общем, да.
— Ну, тогда, ради Бога, сядьте на место и доверьтесь мужу! Он знает, чего хочет, и потому мы пока останемся здесь.
— Надолго?
— Вероятно, до утра.
— Это правда? — взглянула она меня.
— Да, — кивнул я.
— И ты хочешь дать уйти этим Энтерсам?
— Сегодня — да, но недалеко. Я ведь знаю, куда они едут! Или ты хочешь, чтобы мы прямо сейчас нагнали их, а потом волочились следом? Да для нас они своего рода источники, из которых мы черпаем информацию. Тем не менее я не считаю необходимым, чтобы они день и ночь постоянно были при нас. По меньшей мере это обременительно.
— Тут ты прав.
— Прекрасно! Стало быть, мы поскачем только завтра утром. А нагнать их сможем в любое время.
Душенька согласилась. Теперь мы спокойно могли приготовиться к будущему отъезду. Об индейцах пока ничего не было слышно. Сторожевой Пес, похоже, не заметил пропажи. Напомню, что последствия подобной утраты может оценить лишь тот, кто хорошо осведомлен о происхождении, значении и цене индейского «лекарства». В дальнейшем мы еще узнаем, чем грозила пропажа талисмана старому Киктахан Шонке.
Глава четвертая. НАГГИТ-ЦИЛЬ
Мы покинули Ухо Маниту и были на пути к горам Магворт-хиллз, которые Виннету и его отец называли Наггит-циль. Оба Энтерса тоже стремились туда. Но мы знали более короткую дорогу. Кроме того, подготовлены были намного лучше, поэтому обогнали их, хотя и покинули Утес Дьявола гораздо позже. Теперь мы спокойно могли ждать братьев где нам заблагорассудится. Берега реки Гуальпы представились нам самым подходящим местом. Именнно там я после смерти Виннету наткнулся на Гейтса, Клая и Саммера. Там было все, что нужно: питьевая вода, корм для лошадей и густой кустарник, в котором мы могли укрыться так, что никто не заметил бы нас, прежде чем мы его. В самой гуще зарослей нашлась маленькая полянка, на которой когда-то часто жгли лагерные костры. Здесь мы и разбили палатку.
Пока мужчины возились с палаткой, моя жена приготовила обед. Медведя, похоже, нам должно было хватить надолго. Кроме того, по пути мы настреляли индеек и курочек прерий. Таким образом, нам вовсе не нужно было заниматься поисками дичи, а оставалось лишь сосредоточиться на приготовлении жаркого.
К вечеру с той стороны, откуда мы ожидали увидеть Энтерсов, показались два всадника. Их лошади явно были утомлены. Когда они почти поравнялись с кустарником, мы узнали братьев. Каждый из них был вооружен ножом, револьвером и ружьем — прямо как в лихие стародавние времена. Поскольку мы прибыли с другой стороны, наших следов они не заметили.
Перед зарослями всадники спешились, пустили коней напиться, а сами занялись поиском хвороста для костра. Вскоре они разложили его, но не в укрытии, а снаружи. Все это они проделали специально, чтобы потом, когда наступит вечер, свет огня был виден издали. Наш уже давно потух. Учитывая, что костер Энтерсов мог выдать не только их, но и нас, я поднялся и уже готов был показаться им на глаза, чтобы предостеречь. Но тут раздался голос Паппермана:
— Можно мне с вами? Хочу посмотреть на их физиономии, когда они увидят вас!
— Идемте.
Мы двинулись к Энтерсам. Высовываться сразу я не стал, оставаясь за густыми зарослями ветвей и дав братьям возможность сначала увидеть Паппермана. Тот как ни в чем не бывало вышел из укрытия и приветствовал их:
— Добрый день, господа! Меня так и подмывает спросить: хотите ли вы быть оскальпированными сейчас или предпочтете умереть у столба пыток завтра, а может, послезавтра?
Оба в ужасе подскочили.
— Оскальпированными? Кем? — вскричал Зебулон.
— Лишить нас жизни у столба пыток?! — вырвалось у Гарримана. — Это по чьей же воле?
— По воле команчей и кайова, которые утверждают, что эта земля принадлежит им! — бесстрастно заявил старый вестмен. — Вы разожгли такой костер, словно хотите, чтобы негодяи схватили вас за глотку! Почему вы не спрячетесь в кустах?
— Потому что не боимся ни команчей, ни кайова, — усмехнулся Зебулон.
— Значит, вы в дружбе с ними?
— Мы друзья всех, кого повстречаем, будь то белый или краснокожий.
— Ладно. Стало быть, и мои! Но имена друзей мне обычно известны. Могу я попросить назвать мне ваши?
— Наша фамилия — Энтерс. Я Зебулон, а это мой брат Гарриман.
— Благодарю! А откуда вы и куда держите путь?
— Из Канзас-Сити. Нам надо на Рио-Гранде-дель-Норте. А вы что за птица?
— Моя фамилия Папперман, пришел сюда из Тринидада, а куда направляюсь — сам пока не знаю.
Тут оба немало удивились, а Зебулон быстро осведомился:
— Папперман? Может, Макс Папперман?
— Да. Меня так назвали и, к сожалению, зовут до сих пор.
— Вот так встреча! Мы ведь были в вашем отеле. Даже записались там в книгу постояльцев.
— Ничего об этом не знаю. Отель больше не мой.
— Об этом мы слышали и знаем, что до самого вашего отъезда вы жили у нового хозяина. Очень молчаливый и нелюбезный человек. Мы хотели навести справки, а он отказал нам. Нам пришлось обращаться к другим, но мы так ничего толком и не узнали. Может, вы нас просветите?
— Это в чем же?
— Речь идет о чете Бартон. Они раньше нас приехали в Тринидад, поселились в вашем отеле и должны были ждать нас там. Прибыв туда, мы услышали, что они уже уехали — буквально на следующий день. Куда — никто не знал. Может, вы что-нибудь скажете?