Наследники. Покорители Стихий

KateRon

— Но я не умею говорить с драконами… — пожал плечами молодой человек. — Учитель знает это.

— Знает… Но он сказал: "говорить и слышать не одно и тоже…". То есть, насколько я понял, вы будете пытаться уговорить драконов доступными средствами, а Учитель поможет вам в качестве переводчика. Вот в этом и заключается моя просьба, моё поручение и надежды, связанные с защитой Хогвартса. Вы должны отправиться в Китай, Чарли, и вернуться с тем, что вскоре превратится в настоящих драконов, ведь они так быстро растут… — Дамблдор внимательно глядел поверх очков.

— Понятно… Живой

щит… — Чарли задумался и не увидел устремлённого на него пристального взгляда собеседника. — Но имеет смысл везти только кладку драконов, им самим я не смогу обеспечить безопасность — ничто не помешает Волдеморту захватить их так же легко, как он уже проделал это… — драконовод тяжело вздохнул и поднял глаза на старого мага.

— Не могу приказывать вам, Чарли, могу только просить… Что вы ответите?

— Отвечу — вы правы, драконы на страже — это действительно реальный шанс спасти Хогвартс… Конечно, я всё сделаю! Когда надо отправляться?

— Чем раньше, тем лучше! Хоть завтра… — оживился директор.

— Но завтра же Рождество!

— О, да! Безусловно, после Рождества — пообщаетесь с родителями, с братом… Пару дней вам хватит? — Чарли молча взглянул на сияющего Дамблдора, явно довольного согласием молодого человека. Как объяснить, что он не собирался покидать Хогвартс, пока с Флёр не будет всё в порядке… что он ещё не очень хорошо себя чувствует, а аппарирование на большие расстояния требует концентрации всех сил… что он надеялся повидать родителей… Разве двух дней хватит на это? Но синие глаза за очками-половинками сияли уверенностью в необходимости немедленного действия и в его, Чарли, готовности мчаться в Китай незамедлительно — даже прямо сейчас…

— Как скажете, профессор… Пусть будет через два дня.

— Вот и славно! — Дамблдор радостно потёр руки. — Я не сомневался в вашей отзывчивости и правильном понимании ситуации. Да и информации о драконах в книгохранилище того монастыря, где живёт Пай Линь, гораздо больше, чем во всех английских собраниях вместе взятых!

— Это да… Вот только я плохо и очень медленно читаю по-китайски, боюсь, мне потребуется много времени, дабы изучить все имеющиеся свитки…

— Времени у вас мало! — забеспокоился директор. — Требуется как можно скорее доставить яйца в Хогвартс! Было бы идеально успеть к моменту кладки вашей драконихи, тогда она могла бы ухаживать за всеми яйцами сразу.

— Да… — кивнул Чарли и, прикрыв глаза, потёр лоб, — я всё понял, постараюсь…

— Отлично! — Дамблдор приподнялся из-за стола, чтобы на прощание пожать руку молодому человеку.

Дверь распахнулась, и стройный женский силуэт на мгновение замер на пороге:

— О! Вот и мальчик! — пропел звонкий голос, немного картавя и растягивая слова. — Почему вы никому не сказали, что тоже ранены, гордый мальчик? — кажется, эти слова обращены к нему, растеряно сообразил Чарли. — Не удивляйтесь! Вы для меня все мальчишки, даже Альбус.

Вошедшая в кабинет женщина шагнула в круг света, создаваемый пламенем камина и дюжиной свечей, горевших в высоком канделябре. На вид она казалась не моложе Дамблдора. Или — не старше… Сеть мелких и крупных морщин покрывала загорелое лицо странной татуировкой,

которая уродовала большинство людей до неузнаваемости. Но эта же печать времени награждала некоторых тайным знаком величавой мудрости, постигшей умопомрачительную глубину простых истин. На этом удивительном лице сияли яркие васильково-сиреневые глаза — в точности такие же, как у Флёр. Они светились жизнью и молодым задором, но это было лишь первое впечатление, поскольку вглядевшемуся повнимательнее открывались в синей глубине такие бездны, что дух захватывало, — казалось, эти глаза видели зарю мира и хранили в себе её первозданный свет. Серебристо-белые волосы лёгким облаком оттеняли смуглую от южного солнца кожу, создавая резкий контраст, вызывающе невозможный, как и вся эта странная женщина с весёлыми всезнающими глазами, стройной фигурой семнадцатилетней школьницы и морщинистым лицом древнего старца.

Чарли не успел опомниться — незнакомка приблизилась к нему, распространяя едва уловимый аромат весенних фиалок, уверенно расстегнула пряжку мантии, легко коснувшись шеи прохладными пальцами, и аккуратно сняла накидку с его плеч:

— Встань, — негромко попросила она. Чарли подчинился быстрее, чем разум успел осознать, стоит ли это делать. Старая женщина прикрыла глаза и установила ладони над его правым боком, не касаясь одежды. Молодой человек ощутил жар и резкую боль, словно в рану ввели зонд, — мадам Помфри обычно делала это гораздо аккуратнее:

— Ничего хорошего… — сморщенное личико нахмурилось, — но моя девочка успела вовремя… — лёгкая улыбка мелькнула светлой вспышкой. — Ещё немного… — жар усилился, на смену боли пришло покалывание и ощущение странной вибрации внутри. Через несколько минут всё исчезло, и старушка опустила руки:

— Ну вот, теперь можешь забыть об этой ране навсегда. Правда, шрам останется — небольшой, на память… — улыбка и быстрый взгляд неуловимо напомнили Флёр. Чарли стиснул зубы. Васильковые глаза глянули пристальней, и длинный палец в старческих веснушках упёрся ему в грудь:

— Не мучай себя понапрасну… Едва очнувшись, она произнесла твоё имя. И это она сказала мне о твоей ране… — старая женщина широко улыбнулась в ответ на нескрываемую радость, засиявшую на его лице. — Иди-иди, она тебя ждёт… — Чарли поцеловал руку пожилой дамы, бегло поклонился Дамблдору и ринулся к выходу.

— Мистер Уизли! — голос директора остановил его на пороге. — Через час в Большом Зале праздничный ужин, Сочельник… Не забудьте прийти, а то о завтраке и обеде вы, вероятно, запамятовали, — профессор тоже улыбался в бороду, глядя поверх очков.

— Спасибо! Да… Конечно… — молодой человек отстранённо удивился тому, что действительно как-то позабыл о еде, но его мысли сейчас занимало другое…

Проводив Уизли пристальным взглядом, пожилая родственница Флёр повернулась к Дамблдору:

— Альбус, этот твой мальчик… ты дашь мне данные его рождения?

— Ты пришла только за этим? — удивился директор, поднимая глаза от исчёрканного пергамента, на котором в хаосе резких ломаных линий и закорючек проступали лица, сверкали заклятия, мелькали силуэты — вырисовывалась яркая картина магического боя.