Наследство хуже пули
Шрифт:
Он помнил свое восхищение ее фигурой и лицом, которое даже в рыданиях было прекрасно и мило. Сейчас он видел лицо гневное и вынужден был признать, что и это его не портило. Он ни разу не видел, как женщина улыбается, но верил, что это, наверное, восхитительная картина…
Изумившись стечению обстоятельств, Мартынов взглянул в ее глаза, и она встретила этот взгляд с той покорностью, которой доверяются судьбе…
– Что-то она совсем расклеилась, – заметил Уилки, глядя себе под ноги, где лежала женщина. – Чуть что – падает. Мертвого Мартынова увидит – в обморок, живого увидит – туда же.
– Это что за репризы, Вайс? – не скрывая своего недоумения, спросил
Вайс занервничал, хотя виду не подал. Но он слишком долго работал вместе с Мартенсоном, чтобы тот этого не заметил. План с шоковой терапией не удался. Девка рухнула на палубу, русский зэк даже не моргнул глазом. После всего сказанного с экрана телефона такое ледяное спокойствие менеджера «Хэммет Старс» должно выглядеть либо невероятной актерской игрой, благо ставки на кону великие, либо… он действительно ничего не помнит.
Как бы то ни было, руки у всех шестерых порядком подустали, и нужно было либо следовать совету Мартынова – стрелять, либо искать компромисс. Не разглядев до сих пор в глазах стороны противостояния яркого ума, Вайс решил взять роль парламентера на себя.
– Переводите, Томсон… Сейчас мы все опускаем оружие. Если господам нужно в Томск, то пусть так и будет. В силу некоторых обстоятельств, которые начали внезапно открываться передо мной, я вынужден признать, что даже в условиях цейтнота мы никуда не торопимся. Мы все идем одним судном до станции назначения. В Томске господа сходят, мы продолжаем наше путешествие. Если вас устраивает такой вариант, прошу ответить мне.
– Короче, так, придурки, – дав знак Томилину молчать, Мартынов обращался к своим ночным гостям. – Если хотите жить, сядьте и не дергайтесь. Они тоже сядут и тоже не будут дергаться. Вы сойдете в Томске.
Вайс убрал оружие первым. Его примеру последовал Адмирал. Вскоре на палубе пахло не напряжением, а лишь запахом аммиака из судовой аптечки Мартынова.
– Странная у нас компания, – закуривая, заметил Вайс, разглядывая пассажиров теплохода. – Удравший с деньгами русский американец, трое наркокурьеров, русская женщина, два русских уголовника и американский гражданин, радеющий за интересы компании.
Томсон по привычке перевел, и Адмирал поинтересовался, почему Вайс решил, что они – наркокурьеры.
– Мартынов не ошибается, – перевел слова Вайса Томилин.
Два часа в рубке висела тишина, тревожимая лишь урчанием двигателя…
Когда Маша открыла глаза, она увидела вокруг себя темноту, а под головой подушку. Не обращая внимания на запахи, которые никак не могли появиться в ее ордынской квартире, она перевернулась на спину и положила руки на лицо.
Ей приснился ужасный сон. В ее квартиру ворвались двое, увезли – о боже! – на кладбище и разрыли Андрюшину могилу. Потом один из кошмарных гостей стоял над трупом, а она подошла к гробу и заглянула в лицо Андрея… Потом – суета, она ничего не помнит, и вдруг – совершенно отчетливо и ясно – лицо Андрея! Только уже не изувеченное смертью, а живое.
Если возможно такое, чтобы она проснулась не после его смерти, а до нее…
Отвлекшись от размышлений, она вдруг почувствовала, что кровать под ней движется, и движется ритмично, словно ездит на каких-то салазках.
И вдруг запахло машинным маслом, старым деревом и сыростью.
В недоумении Маша вскочила с постели и больно ударилась затылком о какой-то предмет.
«Боже мой, – подумала она, – где я?..»
Разобрав среди полной темноты очертания круглого оконца, она добралась до стены и прижала лоб к холодному стеклу.
На
На ощупь найдя ступени и поднявшись по ним наверх, ударившись еще три или четыре раза, она нащупала ручку двери и попробовала потянуть ее на себя. Не получилось и вытолкнуть дверь. И тогда она вернулась на постель, села и стала вспоминать.
И когда вспомнила, сердце ее забилось быстрее…
Глава 13
Зная Мартынова, Вайс мог смело утверждать, что после санкции Малькольма на отстрел русского консультанта и после неприятного инцидента, когда в гостинице двое из команды Вайса напали на Мартынова, последний мог уже сейчас перегрызть всех, кто находился на борту. Обид Мартынов не прощал, их помнил и сейчас был спокоен и лишь чуть встревожен навалившимися хлопотами лишь потому, что… действительно ничего не помнил. Даже если русский решился на игру, думал Вайс, все равно в его глазах горел бы неподдельный огонек ненависти. И этот огонек начальник службы безопасности «Хэммет Старс» узнал бы и насторожился. Однако русский выглядел странно. И появление на борту женщины, которой он всего неделю назад признавался в любви, и появление Вайса с его людьми воспринял равнодушно, невозмутимо…
События развивались столь стремительно, что присутствие на судне троих наркокурьеров Вайса не удивляло. Скорее забавляло. Что он меньше всего предполагал, направляясь в Россию, так это соседство со странными людьми, которые ходят по теплоходу, держа руки в карманах, и сверкают белками в темноте ночи.
А что делать? Устраивать перестрелку? Это просто стечение обстоятельств – успокаивал себя Вайс, глупость, и больше ничего. Соседям нужно до Томска – нет вопросов. Пусть идут. Но не до Томска. Томилин и Уилки уже в курсе и ждут сигнала. Лишние свидетели американских разборок на русской земле Вайсу ни к чему. Неизвестно, где и каким образом Мартынов наследил на ней за неделю, и не хватало еще, чтобы его, гражданина США, присовокупили и к этим событиям, да еще и к транспортировке наркотиков…
Кстати, почему Мартынов решил, что это наркокурьеры? Верить ему можно, но неплохо было бы и проверить…
– Спроси у них, что они везут, – приказал Вайс Уилки.
И через минуту получил ответ.
– Дословно переводить? – уточнил тот и, получив утвердительный кивок, бросил: – «Не суй рыло не в свои дела».
– Что такое «рыло»?
– Поросячья харя, – ответил Уилки.
– Что такое «харя»?
Ответить Уилки не успел.
Раздался грохот, заглушающий все звуки вокруг. Вайс с изумлением посмотрел в темноту, где громыхал металл, и тут же, не успев опереться, кувырком полетел вперед и едва не разбил голову о перегородку. Теплоход, движущийся на предельной скорости, вдруг тряхнуло, словно он налетел на мель, и нос, погрузившись на метр в воду, вынырнул, выбросив на палубу не менее сотни галлонов воды…
– Что такое? – взревел Вайс, вскакивая на ноги с пистолетом в руке, и тут же полетел назад, подчиняясь инерции качнувшегося вперед судна.
Через мгновение в просторной рубке теплохода сложилась та же ситуация, что и три часа назад, у пристани, – шестеро людей стояли друг напротив друга, разобравшись на тройки, и в руках от света приборной доски поблескивало оружие.
– Что такое? – прохрипел владелец бельма. – Капитан, ты забрел на красный бакен?
Вайс, взглянув на Мартынова, наконец-то овладевшего штурвалом, мог голову дать на заклание, что русский и сам не понимает, в чем дело.